— Апоплексический удар, — пробормотала целительница, выбираясь из постели. — Я же его предупреждала…
— Сейчас ему уже не нужны предупреждения, — сказала Али. — Сейчас тебе надо бежать из страны. Пока его не обнаружили.
— Я должна предупредить его слуг, — возразила целительница, направляясь к дверям. — Все мы окажемся под подозрением, ведь непременно надо будет доказать, что он не отравлен.
— Слуги предупреждены, — строго сказала Али. Целительница обернулась и впилась в девушку взглядом. — Как раз сейчас они убегают, даже не подумав предупредить тебя. Собирай вещи и беги.
Целительница бросилась собираться, и Али вернулась в спальню к мертвецу. Киприота все еще не было. На теле Хазарина сидел его улыбающийся призрак.
— Для мертвеца вы выглядите слишком веселым! — заметила Али.
Призрак перевел на нее взгляд.
— Мне сейчас действительно хорошо, — пояснил он. — Все эти заговоры, никогда не знаешь, кто друг, кто враг, отравлена ли пища, насылает ли кто-то проклятие… Теперь все. Ты Черный бог?
— Нет, — ответила Али, — я простая смертная. Бог, которому я… — продолжать ей не хотелось, но все же следовало дать хоть какое-то объяснение: — Бог, которому я служу, принес меня сюда посмотреть, что происходит.
Призрак склонил голову.
— Не слишком-то приятно иметь дело с богами, — мудро заметил он.
— Знаю, — грустно сказала Али. — Если вам станет от этого легче, знайте — вы умерли естественной смертью. Так, по крайней мере, сказал мой бог.
— По идее, я должен был умереть от чего-то другого, — ответил Хазарин. — Я подписал свой смертный приговор, когда сделал своим преемником Дайневона, а регентами при нем назначил свою сестру Имаджан и ее мужа. Я должен был умереть, прежде чем Дайневон достигнет совершеннолетия. Мои агенты сказали мне сегодня о том, что Имаджан заинтересовалась смертельными заговорами, так что моя случайная смерть все же лучше. Вероятно, все равно будут думать, что она меня убила. — Он усмехнулся.
— Кажется, вы не расстроились? — заметила Али. — Если бы моя сводная сестра задумала меня убить, я бы расстроилась.
— Нисколько, — ответил Хазарин, — мы друг друга не любили. А наш отец считал, что мы объединимся, чтобы избавиться от него.
— Не слишком счастливая была у вас жизнь, — пробормотала Али.
— Ну, теперь-то ты понимаешь, почему я так рад избавлению от всего этого, — сказал Хазарин. — Это… — Он резко обернулся к двери. Али тоже обернулась. В дверях стояла высокая тень в мантии и капюшоне.
— Я готов следовать за вами, мой бог, — произнес Хазарин. Али поняла, что тень в дверях не кто иной, как сам Черный бог. — А девушка говорит, что она смертная.
Хотя Али и не могла разглядеть бога, она была уверена, что он смотрит на нее. Не хотелось бы умереть, не доделав своих дел. Если бог пожелает, то заберет ее. Дрожа, Али опустилась на колени. Тут она почувствовала, что кто-то дотронулся до ее плеча. Когда она подняла глаза, то увидела, что дух Хазарина и бог исчезли, оставив неподвижное тело.
* * *
Киприот возвратился на рассвете и принес с собой шахматы. Они играли до тех пор, пока стража, обеспокоенная странной тишиной в королевских покоях, не открыла дверь. Немедленно была объявлена тревога и начался поиск сбежавших слуг и целительницы.
Наконец появился другой целитель, мужчина со светлыми волосами. Его вызвали, чтобы он осмотрел короля и называл причину смерти. Он как раз заканчивал осмотр, когда пришли Имаджан и ее муж Рубиньян. Они только что вскочили с постелей и едва успели одеться.
— Ну, — резко спросила Имаджан, высоко вскинув голову. — Это яд?
— Это яд из острых соусов, жирного мяса и проклятого кокосового ореха, о вредности и опасности которых короля неоднократно предупреждали, ваше величество, — ответил целитель. — Он умер от удара. Другого ответа от меня вы не получите. Я здесь даже не главный целитель, а той, которая заботилась о короле, нет. Думаю, она сбежала.
Имаджан перевела взгляд на начальника охраны:
— И слуги тоже сбежали?
Начальник кивнул.
— Найдите их и целительницу, — приятным голосом приказала Имаджан, — ищите везде, где только можно. — Она посмотрела на мужа. — Не так ли, мой дорогой?
— Я полагаю, тут и так все ясно, — твердо ответил Рубиньян.
Али наклонила голову. Ей было жаль Хазарина. Если не считать Дайневона, эти люди были единственными родственниками покойного. И они вовсе не горевали о его смерти.
— Мы должны быть уверены, что слуги не будут об этом болтать, — продолжил Рубиньян. — Дайневон должен быть коронован как можно скорее. Нам нужен Верховный Жрец Митран. Он может провести коронацию сейчас, а церемонию мы проведем позже.
Конечно, ваше величество, коронация должна пройти как можно скорее, — сказал целитель, снимая с лица Хазарина посмертную маску. — Но посмотрите — уже рассвет. Скоро сюда придет много народу. — Он отогнул занавес и выглянул. И тут же отпрянул, очевидно, сильно испуганный.
— О боже! — закричал он с ужасом.
Имаджан и Рубиньян подошли ближе посмотреть, что же так испугало целителя. На перилах террасы собрались стормвингй. Там были мужские и женские особи, их голые груди были забрызганы засохшей грязью, стальные крылья и когти сверкали в лучах солнца. От крыльев исходило зловоние. Они нагло усмехались.
— Ну что, есть для нас что-нибудь? — спросил один из них. — Смерть короля всегда обещает беспорядки на улицах, ненависть и мертвецов. Отличная для нас пища.
— Сегодня вам не поживиться, — твердо сказал Рубиньян. — Мы сумеем сохранить порядок. — И он решительно задернул плотный занавес.
— Тебя ждет беда, смертный, а ты так глуп, что не замечаешь этого! — Тяжелый занавес не заглушил голос одного из стормвингов. — И наш тебе совет: посмотри за выбором Шутника!
Али посмотрела на Киприота.
— Что они имеют в виду? — спросила она.
— Они же стормвинги, — ровным голосом ответил Киприот. — Вечно все путают.
— Я тебе не верю.
Киприот пожал плечами.
— Ты меня огорчаешь, — сказал он грустно. — Ты даже не понимаешь, как ты меня огорчаешь.
Через некоторое время во дворце появился Митран. Али и Киприот наблюдали, как коронуют трехлетнего Дайневона. Али до слез было жалко маленького мальчика, который был в том же возрасте, что и Эльсрен. Дайневон, до смерти испуганный, подчинялся командам Имаджан.
Наконец его посадили на огромный трон тикового дерева, откуда виднелась теперь только маленькая, украшенная жемчугом корона на темных кудрях. По правую руку от него стояла его сводная сестра Имаджан с алмазным скипетром, по левую — Рубиньян, державший подушку с мечом правосудия.
