— На Земле ты бы уже давно умерла, — заметила Мари.
— Но ведь этого не случилось, — невозмутимо продолжала Эмма. — Николай говорит, что я преобразила природу танца. То есть явления, которое обычно называют танцем. Балета.
— Ты стала легендой, — кивнул Николай. — Но Майкл ничего не знает о танцах. Он поэт. Так сказала Бан.
— Тогда я ему покажу.
— На сегодня твои занятия закончились, — возразила Мари. — Не следует переутомляться.
— Мари иногда такая глупая, — хихикнула Эмма. — Она все забывает. Я не могу переутомиться! Они меня защищают. Улатх, Бан… Я как цветок в оранжерее. — Она игриво тряхнула головой. — Такая нежная, хрупкая игрушечка. Николай обо мне так не думает. Он знает, что танцовщицы сильные и выносливые.
— Ты для меня как сестра, которой у меня никогда не было, — сказал Николай.
— Ведь я старше его, правда? — спросила Эмма, заглядывая в лица всем присутствующим. — Он попал сюда позже меня, значит, я старше. А по виду никак не скажешь! Это очень странное место, вы согласны, Майкл? Ну, не важно. Если хотите, я для вас потанцую, может быть, когда Бан попросит… или в другое время.
Николай сказал, что им с Майклом пора идти. Эмма, провожая их до двери, казалась очень расстроенной, но потом послала им воздушный поцелуй, улыбнулась и побежала обратно вверх по лестнице. Мари уныло посмотрела на гостей и затворила за ними дверь.
— Как она здесь очутилась? — спросил Майкл. — Как и вы?
— Нет. Ее сюда доставили сидхи, может быть, Бан или Улатх. Это Эмма Ливри, вы разве не догадались?
— Я слышал это имя… Бан…
— Эмма Ливри — одна из лучших танцовщиц прошлого века, но она не успела до конца раскрыть свое дарование. Когда этой очаровательной девочке было двадцать лет, от газового фонаря на ней вспыхнуло платье. — Николай поморщился. — Ужасный случай. Но сидхи каким-то образом перенесли ее в Иньяс Трай, вылечили и оставили здесь. Она им очень понравилась. Еще бы — такая юная, такая прекрасная. — Он глубоко вздохнул. — Иногда даже сидхи делают что-то хорошее.
Эмма Ливри… И тут Майкл вспомнил целиком свою беседу с Бан.
— Я думаю, Николай знает о случившемся почти так же мало, как и ты. Этот спор из-за Песни Силы… из-за людей… Он длился веками.
— Я знаю про чертог наслаждений, — замечает Майкл.
— Хорошо. Выходит, ты кое-что разузнал. Но это лишь незначительный эпизод. Есть истории более неприятные и бессмысленные. Николай, конечно, расскажет тебе про Эмму. Она была одаренной молодой танцовщицей и погибла якобы от несчастного случая. На самом деле в ее смерти не было ничего случайного. В начале своей карьеры она познакомилась с Дэвидом Кларкхэмом. Впрочем, тогда его звали иначе.
— Он такой старый?
— Даже еще старше. Знаешь, кто такой Кларкхэм?
— Ну-у… он назвал себя Изомагом.
Бан опять улыбается, похоже, слова Майкла ее позабавили.
— Он явился к Эмме с замыслом грандиозного балета, в котором ей отводилась главная роль. Она должна была исполнить совершенно необычный сольный танец. И в этом танце Кларкхэм хотел воплотить очередную форму Песни Силы. То, что не удалось в архитектуре и поэзии. Он знал, что Малн отказался передать людям Песнь Силы, когда выяснилось, как это опасно. С помощью песни люди могли не только изгнать с Земли оставшихся сидхов, но и воссоединить Землю с Царством. Сначала Черный Орден расстроил собственные планы, подослав к Колриджу человека из Порлока. Когда Кларкхэм в очередной раз попытался захватить власть с помощью Песни Силы, он решил воспользоваться талантом великого артиста. И выбрал Эмму. Но жрецы Мална узнали об этом и, прежде чем она успела исполнить танец… подстроили «несчастный случай».
— Почему они просто не убили Кларкхэма?
— Он был слишком силен.
— Но ведь люди не считаются сильными волшебниками!
— Давно ли ты усомнился в способностях Кларкхэма?
Майкл не отвечает на этот ироничный вопрос.
— А что они с ней сделали?
— Она надела платье из некрашеного тарлатана — хотела, чтобы оно было белоснежным. И в таком наряде ожидала выхода за кулисами. Жрецам Мална оставалось лишь удлинить пламя фонаря, когда Эмма взбивала подол платья. Ее сразу целиком охватил огонь, как бабочку, попавшую в костер. Она побежала по сцене, пламя раздулось еще сильнее. Бедная бабочка…
Бан опускает глаза.
— Потом восемь месяцев она мучилась. Эмма была так предана искусству, что приглашала хореографов смотреть, как она корчится, чтобы они могли лучше понять природу боли.
Майкл морщится и опускает голову.
— Тебе неприятно это слышать?
— Как-то странно.
— Да, для тех, чье знание несовершенно. Но сидхи понимают. Нет ничего, кроме Песни, и все вещи суть Песнь. В конце концов даже Малн смилостивился, и нам позволили избавить ее от боли и перенести сюда. Мы оставили вместо нее двойника, а Эмму вылечили, с условием, что она не покинет Иньяс Трай. И она никогда не пыталась бежать. Мы бережем ее. Даже Таракс приходил посмотреть, как она танцует, хотя он терпеть не может людей.
Бан убирает руки со стола и поднимается.
— Значит, я в опасности?
Она не произносит ни слова, она смотрит на него, сквозь него, на что-то более важное.
— Ты пешка в вековой игре, которую ведут мугущественные силы. Ты подготовлен лучше многих, но еще пребываешь в неведении, и не мне тебя просвещать.
Она смотрит на Майкла с нежностью.
— Ты прижимаешься к моей груди, вспоминаешь меня в сновидениях и знаешь, кем я была для тебя в прошлом, но и мои возможности ограничены. Я могу защищать тебя, лишь когда это не противоречит воле Адонны.
Николай тронул Майкла за плечо.
— Нам нельзя терять время. У вас взволнованный вид. Что-то случилось?
Майкл отрицательно покачал головой.
— Нет. Пока ничего.
* * *
Начать путешествие им предстояло с камня на северной оконечности исторической рощи. Майкл и Николай шли через рощу вдвоем, без сопровождения. Николай оделся потеплее, чтобы уберечься от грядущих холодов; Майкл по-прежнему был одет легко.
В тени деревьев стояли арборалы, которые ухаживали за рощей. Обнаженные зеленые мужчины и женщины смотрели на проходивших мимо двух человек, но ничего не говорили.
— Они вроде меня, — заметил Николай. — Делают свое дело, никого не задевают, никогда не жалуются и верно служат Бан. Я с удовольствием пожил бы с ними.
— Почему бы вам не остаться в городе? — спросил Майкл.
— О, это другое дело. В городе не так уж спокойно. Мужчины-сидхи обычно сидят в своих лесах или рыщут по холмам вокруг Иралла, и в такое время тут тихо. Но в дни Каэли они являются, и Бан приходится смотреть в оба, иначе ее людей и гибридов переловят.
