Тучи, клубясь над болотом, становились все плотнее, все чернее, воздух стал душным и вязким. Приближалась гроза.
Много веков эти топи не слышали живых голосов. Превратившись в капкан, болото поджидало тех, кто решится проникнуть на запретную территорию, годами готовило откровения, которые не сможет выдержать ни одна человеческая душа.
И это время пришло. Вот они, рискнувшие, — в мокрой одежде, облепленные черной грязью, стоят, настороженные, обнажив клинки, готовые принять бой, и каждый слышит стук собственного сердца.
Со всех сторон подступала, сгущаясь, темнота. Развалины молчали, и смутная тревога, как болотный туман, наползала от них.
— Похоже, нас никто не ждет, — сказал Рилг и потер грудь — дышать становилось все труднее, заныла рана под ключицей.
— Не хотелось бы умирать в этой вонючей грязи, — пробормотал Дарк, отстегнул ножны и пробормотал: — В ближайшее время они мне не понадобятся.
Воздух накалился и задрожал, каждый вдох причинял боль. Что-то должно было произойти. Риэл шагнула вперед, она всегда предпочитала делать шаг первой, особенно когда отступать уже некуда.
— Мы пришли, Черный Король! — крикнула она. — Что ж ты не встречаешь нас?
Ответом ей был оглушительный раскат грома, от которого вздрогнула земля.
— Наверное, это означает 'добро пожаловать', — усмехнулся Кирч, перекинул меч из руки в руку и направился к развалинам. Остальные последовали за ним.
Хищной птицей налетел ветер и вихрем закружил каменную пыль. Жалобно застонали остовы берез, и черные тучи совсем скрыли небо. Там, где горела Марах Азбар, расплывалось алое пятно, точно капля крови на рубахе. Не знающие промаха ослепительные молнии огненными стрелами вспороли небо, заревел ветер, и оглушительно загрохотали небесные щиты.
— Где же ты, темная душа? Что ты еще задумал? — крикнул Дарк, прикрывая лицо от колючего каменного дождя. — Что ж ты прячешься по углам, как змея?..
…У одной башни целиком провалилась крыша, и на стропилах вороны свили гнезда. У другой башни обвалилась северная стена. Среди нагромождения обломков могли укрыться десятки бойцов, но там никого не было, я кружил над топью и видел только камни… О, Месгиор, Месгиор!.. Где твои зоркие глаза?..
Обнажив клинки, Дарк, Рилг, Кирч и Риэл вошли в пролом. На них никто не напал, только ветер рвал одежду и осыпал каменной крошкой, но ощущение опасности было таким сильным, что по спине пополз холод. Потом ветер внезапно успокоился, и стало тихо.
И в этой мертвой тишине прямо перед Дарком вдруг взорвалась клочьями земля, из ее недр вырвалось чудовище, какое не приходит даже в кошмары: иссиня-черный пес, огромный, со стальной шерстью и красными клыками, с которых клочьями свисала пена. Риэл закрыла лицо руками и закричала.
В мгновение ока Дарк был опрокинут на спину, чудовище поставило лапы ему на грудь и, воздев кверху оскаленную морду, издало ужасающий вой. Потом горящие смертью глаза уставились на людей. Этим чудовищем был пес эльмы Смерти, ее Привратник, Пожиратель Душ, и никогда прежде не приходил он в мир живых.
…Я видел, как пришла в движение земля. Она проваливалась то тут, то там, выпуская из плена обитателей мрака и холода. Мужчины вступили с ними в бой, женщина бросилась бежать. Она бежала, не разбирая дороги, спотыкаясь и падая, обдирая в кровь колени об острые камни. Расколотое молниями небо обрушилось на землю. Закрыв уши руками, женщина молилась всем богам, каких знала, и сама не понимала слов этих молитв.
Огненные отсветы вспыхивающих над топью гигантских молний отражались на лицах воинов, и страшны были их лица. Молнии били в самое сердце болот, словно желали выжечь эту язву с лица земли.
Замерев, как тетива натянутого лука, Здарек неотрывно смотрел, как над болотом бушует гроза.
— Это случилось… Бессмертные снова пришли в Долину, — прошептал он и оглянулся.
Вик Редмир, закусив губу, мерил шагами поляну и молчал. Молчал Ринн Туарх, о чем-то напряженно размышляя. Молчал и Скильд Брандив, молчали остальные воины и вздрагивали, когда слепящая молния рисовала в небе эгни — Руну смерти.
Здарек никому ничего не сказал, он взял свой меч и ушел по тропе, что оставили ормиты. Он ни с кем не прощался, потому что был воином духа, и готовность умереть каждую минуту — лишь одна из вех его дороги длиною не в одну жизнь.
Скильд Брандив проводил его взглядом. Потом порывисто вскочил, сбросил с себя боевую кольчугу, за ней — подкольчужную куртку и рубаху. Сдернул с волос кармак, мгновение сжимал его в кулаке, потом уронил на землю. Оторвал от рубахи полоску материи, стянул ею рассыпавшиеся по плечам волосы и, повернувшись к горцам, сказал:
— Ступайте под начало князя и бейтесь храбро. Я ухожу.
Авриски молча вскинули клинки, отдавая ему честь, потому что не многие могли сделать подобный шаг: Скильд Брандив только что отказался от своего имени и от своей жизни, вручив ее богу войны. Здарек был воином духа, Скильд Брандив стал воином крови, и пути назад для него уже не было. Он ушел по следам Здарека и скрылся за частоколом берез. Ринн Туарх и Вик Редмир переглянулись, и Ринн Туарх вдруг улыбнулся шальной улыбкой — они поняли друг друга.
— Эронг, ты остаешься за янгара, — сказал своему верному телохранителю Вик Редмир. — Ждите нас до заката, а потом уходите.
Страшная гроза бушевала над топью, и хлынул дождь. С его первыми каплями, ослепший от ярких молний, оглохший от грохота небес, Скильд выбежал к развалинам. И попятился, чувствуя, как кровь в жилах превращается в лед.
У пролома в стене бились между собой могучий черный пес и огромный медведь, они сшибались грудью, разрывая друг друга страшными когтями.
— Бессмертные! В Долину пришли бессмертные!..
Скильд узнал в этом крике голос Дарка и бросился на него. Страх остался там, где он только что стоял.
Дарк, прижатый к стене, сражался с черной тенью, воином холода и ледяных ночей. Гуннхвар высекал сноп искр, и ему помогал меч Здарека.
— Ну, сколько вас там, выходите! — Дарк наступал, силясь перекричать шум грозы, и вдруг провалился в дыру у самого подножия башни.
Едва не сломав себе шею, он скатился в темный подвал, полный змей. Поднялся из лужи, что уже натекла сверху, и тут увидел Дима. Сжавшись в комок, мальчик сидел в углу и не шевелился.
— Дим.
Голос Дарка сорвался до хриплого шепота, он испугался, что перед ним только тело, а душа так далеко, что уже не достанешь.
— Дим, дружище!
Он схватил крошечное худое тело и хотел поднять. Загрохотала цепь. Руки мальчика, заведенные назад, были прикованы к вбитому в стену железному кольцу. Гуннхвар одним ударом перерубил железо, не заработав ни единой царапины.
