Различимы были облака, схожие с летящими дворцами-паластами из драгоценных каменьев. Оные сияющие дворцы были дивно изящны, имели стрельчатые арки, соцветия высоких окон, гроздья башенок, легкие портики и фасады, кружевные галереи, сверкающие легкие статуи в нишах на фронтонах. Соединялись паласты мостами-паутинками. Воздух иного мира, сочный, насыщенный яркими цветами, содержал в себе летучую жизнь: переливчатые пузыри с ветвистыми лучами, диски, веретена, додекаэдры, икосаэдры и прочие многогранные фигуры, сменяющие и перетекающие друг в друга. Се был строгий стройный мир, полный красоты, и он приближался. Он являлся соблазном, диковинным и зовущим. Однако крайне опасным.
— Это антимир. Открылся какой-то мощный хрональный канал! — вскричала заполошно перволеди, но было поздно. Соблазнительный антимир быстро снижался, тянул к себе, все быстрее вращался над головой. На нем обозначились известные черты лица, нос, рот, козлиная борода президента-колдуна.
— Теперь вы не уйдете от моей милости, — раздалось прямо в голове перволеди и ее приспешников.
Марина-Катерина поняла, что еще немного, и президент-оборотень отправит весь зеленский люд в Антинастоящее.
И вдруг столб был рассечен. Антимир потерял точку опоры на Земле, хотя был еще силен. Сверху, от чужого неба, протянулись темные вихри, они, словно руки слепого, пытались нашарить что-то на поверхности планеты. И тут президентша уразумела, это «что-то» — она сама. Руки-смерчи приближались, магический кристалл, помогающий укрываться от всевидения президента-колдуна, оказался бесполезен, от соратников не было никакого проку.
Женщина побежала, петляя среди деревьев, оскальзываясь на камнях, но рука-вихрь ужо дотянулась до нее, вернее до подвздошной области, отчего немедля случилась полная утрата сил, а в сердце воцарилось безразличие. Перволеди, теряя обычную телесность, стала растекаться, обращаться в струю, в легкий ручеек, каковой втягивался мощным водоворотом антимира. Меркнущим взглядом она зрела впереди непомерную утробу, готовую навседва поглотить ее. Сей ревущий зев имел сходство с жерлом огромного вулкана, а у нее не было уже ни рук ни ног, дабы как-то упираться и противодействовать невыносимой силе притяжения. Но нежданно пагубное движение замедлилось. Появился новый поток и новая тяга, токмо уже направленная в противоположную сторону. Какое-то время две тяги боролись между собой. И, наконец, обратная возобладала, она даже вывернула жерло вулкана наизнанку. Случилось сие с великим потрясением и ревом…
Перволеди нашла себя в позе, неподобающей высокородной особе — попа на земле, ноги разбросаны.
Чужое небо съеживалось и улетало, все более напоминая воздушного змея, запущенного шаловливыми пацанами. И озеро Русалье постепенно улеглось, и лишь легкая рябь напоминала о недавних происшествиях. Соратники были как обалдевшие, и токмо храбрый мясник Игнат достал из-за пазухи флягу с водкой и сало в тряпице, чтобы как-то запить и заесть дьявольские козни и ковы.
едва президентша опамятовалась и оглянулась прояснившимся взором, то заметила, что на берегу озерном чуть выше земли стоит человек в серой рясе с вороном на плече.
— Ну что, воительница? Еще чуть-чуть, и улетела бы в черный ящик, а на лице демона появилось бы чувство глубокого удовлетворения. — молвил серорясый.
— Фома, ты ли это? А кто еще мог меня выручить, вокруг же сплошные лохи, — сказала Марина-Катерина, чувствуя, что съеживается, уничтожается ее страх и тревога. — Наконец-то я нашла тебя.
— А мы и не терялись, — проскрипел ворон.
— Очень плохо, Катя, то есть пока Марина, — отозвался серорясый, — плохо, что нашла. Это означает, что и президент Плазмонт засек меня раньше времени своими рецепторами. А теперь уходим. Я открываю хрональный канал «плюс-полсекунды», скажи своим людям, чтобы следовали точно за мной, никаких дозорных и разведчиков, шаг влево, шаг вправо, прыжок вверх — все это вызовет большие неприятности. Повторяю для особо одаренных — кто начнет самовольничать, может оказаться, например, в аду, а то и подальше.
Президентша с раскрытыми объятиями направилась в сторону серорясого, но тот притормозил ее предостерегающим жестом и словами:
— У меня большой поверхностный заряд, поэтому тебя, сударыня, может отшвырнуть метров на сто.
— Он о тебе беспокоиться, глупая, — добавил ворон.
Волхователь двинулся в сторону от озера, он словно гнал перед собой теплую волну, которая заставляла таять лед. Из-за испарений справа и слева от тропы поднимался густой туман, так что далее двух-трех саженей ничего не видать. Президентша сделала знак, чтобы приспешники топали следом — чинно и гуськом, как велел серорясый.
Ноги кудесника не касались земли и, как ни старалась царица догнать его, сие не удавалось. Вскоре взмокли люди, тяжело запыхтели собаки. Марина-Катерина подумала, что всей ее спортивной подготовки не хватит, чтобы выдерживать заданный ход еще хотя бы с полчаса. Однако внезапно волшебная тропа закончилась, и вся зеленая сотня оказалась в деревне Сидиромово. Но не нашел там ничего, окромя замороженных и нанизанных на ледохеры тел, даже козы и собаки превратились в ледышки. Иней лежал везде, хотя вблизи он больше напоминал серебряную паутину.
— Итак, к сидиромовцам тоже пришла «милость» оборотня в виде полимерного льда. Похоже, что худо сейчас приходится вашим сподвижникам во всех окрестных деревнях, — сказал волхователь зеленщикам и обратился лично к перволеди. — Я думаю, сударыня, Вы построили слишком маломерную модель для определения хронопотоков, особенно их нуль-вторых тензоров. Надо было оперировать хотя бы девятью измерениями.
— Ведь в хрональной материи их как минимум двадцать семь, — дополнил ворон.
— То есть, президент-оборотнях может орудовать еще в нескольких реальностях? — спохватилась «царица».
— Как минимум, в двух. Даю маленькую справку с высоты моего нынешнего опыта. В мегамире, состоящем, в основном, из хрональной материи, можно спокойно организовать три параллельные реальности, точно такие же как и наша, — на соединении Преднастоящего и Посленастоящего.
— у Плазмонта это будут, считай, круги ада. Мы пропали? — непривычно растерянно произнесла перволеди.
— И думать такое забудь. Мы уйдем туда, где за тучей белеет гора, и если он к нам сунется, дадим по длинному носу. Так что сматываемся в темпе.
По дороге Марине-Катерине немало желалось потрогать Фому, даже прижаться к нему, но тот был таинственно неуловим. Впрочем путь оказался недолгим, остановились зеленщики совсем недалече от деревни. Вот волхователь замер, протянул руки перед собой, а затем развел их в стороны — пространство будто бы чуть-чуть качнулось и поддалось. Не объявились какие-то там ворота золоченые-расписные, не распахнулись со скрипом двери, ведущие в иномирье. На поляне лишь возник невеликий пористый шар, сходственный с осиным гнездом.
