Поразительно… Вот оно душевное единство, когда свою вторую половинку понимаешь лучше, чем самого себя… Лико угадывал мои желания, знал и совершал то, о чем я постыдилась бы просить, не зная как облечь это в грубую материю слов… И не молчал. Шептал, перемежая слова с поцелуями, шептал о любви, обо мне, и о нас… Потом и слова перестали быть нужны — его телепатическая волна слилась с моей, и уже невозможно было определить где кончались мои чувства и начинались его. Одежда отлетела в сторону, она больше не нужна и лишь мешает почувствовать тепло кожи, становится лишней преградой. С моих губ сорвался очередной стон…
Люблю тебя…
Чьи это мысли? Мои? Его? Какая разница, если они созвучны в своей нежности и великолепии правды и искренности.
Нежность затопила душу и тело, но он не только лелеял ее изо всех сил, он еще и разжигал пожар совсем иного рода. С ним я не смущалась и не стыдилась своей неопытности, своих неуклюжих попыток доставить ему такое же удовольствие, которое испытываю сейчас сама…
Никогда ни один из нас не станет жалеть об этой ночи, и умереть уже не страшно, ведь мы оба знаем, какой вид может принять наша безграничная взаимная любовь…
Утром меня разбудили ласковые поцелуи Змея. Он, урча как огромный кот и глядя на меня сияющими глазами, перебирал мои волосы, и иногда привставал чтобы подарить еще один легкий поцелуйчик.
Я сонно улыбнулась, чем заслужила его очаровательную улыбку. Родной мой…
— Доброе утро, Сагвер, — тихо прошептал он мне на ушко.
Я обняла его за шею и, изогнувшись, потянулась всем телом. Мышцы ныли и болели, но счастья это ничуть не уменьшило. Даже наоборот, эта боль лучше всего вселяла уверенность, что, то, что было между нами ночью, не сон и не плод моего воображения.
— Доброе… Сколько по времени нам… осталось?
Змей помрачнел.
— Немного еще есть. Пойдем на озеро.
— Зачем?
— Как зачем? Искупаться.
Вылезать из теплой постели из его объятий категорически не хотелось. А уж лезть в наверняка ледяную с ночи воду и подавно. Но есть такое слово — надо.
— Не охота, — честно призналась я.
— И мне, — со вздохом ответил Лико. — Я бы всю жизнь вот так с тобой провел. И чтобы больше никого не было, и никто нам не мешал. Я бы построил дом, сам своими руками построил. Там где ты захочешь — у моря, в лесу, да хоть в пустыне!
— Мечтатель, — я ласково провела рукой по его волосам.
— Только мечтать и остается… Пойдем, солнц. — Он встал, подхватил меня на руки.
— А одеться не надо, как ты считаешь? — заметила я.
— Надо, наверное, — он пожал плечами, по-прежнему не спуская меня с рук. — Но так не хочется…
— Хоть штаны надень. А мне дай рубашку. И вообще мы в гостях, а не у себя дома!
— Все спят.
— С чего такая уверенность? — подозрительно прищурилась я.
— Ну как же? Мы же им своими воплями и стонами полночи спать не давали!
Я залилась жаркой краской.
— Постой, они, что же все слышали?
— Конечно. А как же иначе?
— Что значит как иначе? А купол, заглушающий звуки поставить никак? Я надеялась, что ты до этого додумаешься!
— Если ты думаешь, что на тот момент я мог думать о чем-то кроме тебя, мое сокровище, ты ошибаешься.
О, Пламя! Стыдно то как… Ну, Змей, ну хитрюга!.. Забыл он как же! Ничего он не забывает, никогда!
— Все равно, деться надо. Пусти-ка меня.
Он отпустил, но с таким страдальческим вздохом, будто я у него единственную радость в жизни отобрала. Я накинула уже по традиции его рубашку, моя короткая, а еще и штаны одевать было неохота. Змей натянул штаны, лишив меня удовольствия созерцания его мускулистых ног и… э-э-э, и еще раз ног, в общем. Потом я снова оказалась у него на руках, и мы направились к озеру.
Вне домика оказалось холодно. Бр-р-р! Густой туман ледяными каплями оседал на коже, заставляя ее покрываться мурашками. Проклятье вода в озере наверняка не намного теплее…
Около озера Змей ставит меня на ноги, а сам, зайдя в воду по колено, что-то шепчет, временами касаясь воды пальцами.
— Что ты делаешь? — живо поинтересовалась я.
— Воду грею, — был ответ. — Чтобы ты не простудилась.
— А! — глубокомысленно заявила я, сделав морду кирпичом типа "все ясно, все понятно, вопросов не имею".
— Все, можешь залезать, — махнул рукой мой жених.
Осторожно, двигаясь с опаской я потрогала воду пальцем ноги. Изумленно распахнула глаза: и вправду теплая! Не горячая конечно, но и замерзнуть в ней будет проблематично. Радостно сбросила рубашку и ринулась в теплую водичку, затащив туда же еще более теплого Змея. Наплававшись и намывшись вдосталь мы, замерев недалеко от берега и обнявшись, целовались. Как в последний раз, столько тоски сквозило движениях губ…
В этот раз Лико сам отстранил меня, сказав грустно:
— Время.
Мы вернулись в домик. Переоделись, поели, и вышли на крыльцо, где нас уже ждал белоснежный красавец. Не Родд к моему большому сожалению.
— Идите за мной.
Лико согласно кивнул и взял меня за руку. В его ладонь я вцепилась как утопающий в протянутое с корабля весло…
"Ну да, ты все-таки решилась."
Давно тебя не было слышно.
"Уж прости, но наблюдать ваши слюни-сопли с этим твоим женихом, то еще удовольствие. Я предпочитаю спать."
Ты так спокойна… На что надеешься?
"Честно?"
Желательно и честно и правдиво.
"На то, что твой разум и сущность дракона не выдержат. А я останусь в этом теле."
А такое может быть?
"Разумеется, и то и другое вполне себе может, имеет право на существование, по крайней мере. Ну, а даже если не выйдет… Что ж надеюсь, следующее мое воплощение будет более удачно."
А ты не можешь предсказать, кто это будет? А то я бы поостереглась встречаться с тобой в реальности, лицом к лицу, так сказать.
"Не могу к сожалению. Но мы еще встретимся, обещаю. А свои обещания я сдерживаю."
Я никогда не спрашивала… Как тебя зовут?
"Додумалась наконец-то, об элементарных правилах вежливости вспомнила… Арахшар, мое имя."
Оно что-то означает?
"Ты будешь смеяться."
И не подумаю.
"Будешь, будешь, не спорь. Темная суть — вот что оно значит."
Да… действительно смешно.
"А я что говорила."
— Пришли, — вырвал меня из диалога с "самой собой" голос единорога.
Мы стояли между тремя не очень большими чахлыми деревцами. На земле прямо, на утоптанной и влажной от росы траве были нарисованы какие-то цветные линии. В корнях одного из деревьев лежал сверток и еще что-то, что именно я не разглядела. Змей подошел, взял сверток, оказавшийся толстым плащом, и постелил прямо в центре переплетения линий.
