— Ладно, — сказал очень низкий мужской голос.
Очень громко сказал. И чётко. Захочешь, не ослышишься.
Мы с Нумминорихом одновременно вздрогнули и принялись оглядываться. И только потом поняли, что бас принадлежал хозяину трактира, обсуждавшему что-то с обосновавшимся у барной стойки человеком в старомодном коричневом лоохи до пят — не то клиентом, не то поставщиком, поди разбери.
Впрочем, не всё ли равно, какими декорациями пользуется судьба, в кои-то веки решившая поговорить с тобой человеческим голосом. И принять твои условия.
Подумать только.
— Слушай, — давясь смехом, сказал Нумминорих, — похоже, твоя судьба пахнет перцем, кожей, сырым песком, мясным супом с сушёными травами, хоттийским табаком, только что замешенным тестом, дымом углей для жаровни и… да, точно, очень редкой гумбагской ароматной водой, причём скорее женской, чем мужской.
— Рад, что у моей судьбы наконец-то наладилась личная жизнь, — улыбнулся я. — Возможно, именно поэтому она стала такой покладистой. Пошли! Чего мы ждём?
Из «Королевских ветров» мы не вышли, а вылетели, земли под собой не чуя, словно сами стали ветрами — не Королевскими, конечно, но тоже вполне ничего. Иногда так мало надо, чтобы безнадёжное унылое дело вдруг превратилось в самое прекрасное и желанное занятие твоей жизни! Эту малость обычно называют «вдохновением», а серьёзные люди, вроде моего друга Шурфа — книжным словосочетанием «внутренний огонь». Но какая разница, как называть. Лишь бы случалось почаще. Моя жизнь, кто бы спорил, всегда исполнена смысла; штука в том, что в моменты вдохновения я сам — смысл.
Вот, например, прямо сейчас.
За что я особенно люблю вдохновенное состояние — можно больше не раздумывать. Всё, что сделаешь, будет единственно верным поступком, а чего не сделаешь, справится как-нибудь само. Если очень захочет произойти, произойдёт, а нет — так и не надо.
Нумминорих, как мне показалось, тоже не особо терзался сомнениями. По крайней мере, вид имел безмятежный и вопросы задавать явно не собирался.
Это он, кстати, зря. Некоторые вещи всё же следует обговаривать заранее, сколь бы простой и понятной штукой ни представлялась в этот момент человеческая жизнь в целом и предстоящая работа в частности.
— Предлагаю поделить территорию, — сказал я. — Чтобы хоть немного облегчить работу судьбе и не принуждать её аккуратно складывать всех безумных сновидцев под один куст, мимо которого мы всё равно пролетим, увлечённые разговором. Надеюсь, поодиночке нам станет достаточно скучно, чтобы хоть иногда поглядывать по сторонам. Какой берег выбираешь?
— Ой, а надо выбирать? — удивился Нумминорих. — Ладно, тогда пусть будет Левый. Может, доберусь до Дворца Ста Чудес, посмотрю, как он выглядит целиком. Я детей туда вчера возил, а сам, как ты понимаешь, ничего толком не рассмотрел, все силы ушли на попытки не дать Фило пробраться внутрь, вход-то пока строго-настрого запрещён. Ужасно обидно.
Ещё полчаса назад меня бы шокировало столь легкомысленное отношение к предстоящим поискам. Кучу времени и сил потратил бы, расписывая, в каком ужасном положении находятся спящие, спасать которых кроме нас некому. Какой может быть дворец, какие чудеса?! В свободное от работы время полюбуешься, если оно у нас хоть когда-нибудь будет.
Но теперь я и бровью не повёл. Кивнул:
— Хорошее дело. Это же самая окраина, пока туда доберёшься, всё Левобережье, считай, прочешешь, и сам не заметишь. А нам того и надо. Если по дороге найдёшь спящего, чьё поведение покажется тебе подозрительным, ничего не делай, сразу зови меня. И помни, что лучше сто раз кряду забить ложную тревогу, чем один раз не распознать беду.
— Ага, — пообещал он и скрылся за углом прежде, чем я успел придумать ещё хотя бы пару наставлений и предостережений — просто для солидности. Нельзя же человека на серьёзное дело вот так сразу легкомысленно отпускать.
«Хотя, получается, можно — если уж я отпустил», — весело подумал я, развернулся на пятке и потопал в сторону Большого Королевского Моста. Раз мне достался Правый берег, грех не прогуляться туда пешком. Тем более, спящие любят мосты, там их всегда почему-то больше, чем в любом другом месте. Заодно проверю, как у них дела.
Дела у людей, которым в данный момент снилась прогулка по Большому Королевскому Мосту, обстояли весьма неплохо. По крайней мере, никто из попавшихся мне на глаза сновидцев, не проявлял ни малейших признаков страха или недовольства. Один зачарованно смотрел, как течёт Хурон, вспоминая, умеет ли он превращаться в рыбу. Другой воображал себя иностранным принцем и вид имел соответствующий, одно только алмазное облако в форме короны, плывущее над его головой, чего стоило. Третий сидел на перилах моста и разглядывал прохожих. Тоже неплохо. При всём моём недовольстве нынешней модой, до настоящих кошмаров нам пока далеко.
Ещё четверым снилось, что они деловито идут мне навстречу, то есть, на Левый берег. Не вместе, конечно, а поодиночке, не обращая друг на друга никакого внимания. Кстати, сколько наблюдал за сновидцами, ни разу не видел, чтобы они собирались компаниями или хотя бы парами. Всё-таки умение разделять сон с другими людьми — большая редкость. Оно даже у нас, в Ехо, не особенно распространено, хотя, казалось бы, как можно не выучиться элементарным вещам, когда все вокруг колдуют? И изобретать самим ничего не надо, сотни поколений учёных магов давным-давно всё придумали и записать не поленились, только бери и пользуйся.
Но в том и штука, что у нас слишком много возможностей. Глаза разбегаются, поди выбери, с чего начинать, а толковых наставников или просто советчиков, способных вовремя дать правильную подсказку, на всех желающих не напасёшься. Поэтому как бы я ни смеялся, что некоторые магические трюки входят в моду, подобно одежде и причёскам, приходится признать, что это здорово облегчает выбор начинающим. Пусть учатся изменять облик, ходить в полуметре над землёй и одним хлопком ладони призывать к себе забытый дома кошель — всё равно чему, лишь бы учились. А уж потом магия сама разберётся, зачем ей нужен новоиспечённый колдун, и возьмёт его в оборот.
Ясно же, что на самом деле вовсе не мы выбираем, чему посвятить свою жизнь. Мне ли этого не знать.
— Ну надо же. Сэр Макс, — сказал Малдо Йоз.
Причём именно сказал, а не заорал, как обычно. Если бы не зелёная шляпа, я бы, пожалуй, так и не сообразил, кто это меня зовёт.
Впрочем, недостаток обычной громкости с лихвой компенсировался широченной, до ушей, улыбкой.
— Почему-то в голову не приходило, что тебя можно просто случайно встретить на улице, — говорил он. — Думал, ты ходишь по делам только Тёмным путём. А уж если гуляешь по городу среди бела дня, то замаскированный до изумления, так что сам от своих отражений шарахаешься, не узнав.
