Глядишь, и до шмакодявки дойдет.
– Это кто мешает? Это мы мешаем?! – задохнулась от возмущения Герда.
Она набрала в грудь побольше воздуха, чтобы высказаться – от души, от сердца, в Вечного Странника, в Нижнюю Маму. Но домовладелец опередил ее.
– Жалуются люди, – заявил он. – На летучую вашу. Дитёв она пугает. Шум от нее, беспокойство. Блохи, опять же…
– И курятником воняет! – поддакнул кто-то.
– Раз народ жалуется, я меры принять обязан. Вот и принимаю. Передай квартирантке: кыш! До вечера срок даю.
– Врешь! – на Герду речь толстяка впечатления не произвела. – Кому она мешает – пусть скажет! Выйдет и скажет. А брехни я тебе сама с три короба намолочу! Хочешь? Начну с твоей гулящей супружницы…
– Придержи язычок, дура! – принял сторону Хомяка бородач в форме городской стражи. На его плаще были вышиты золоченые ворота – место, предназначенное к охране. – Хозяин в своем праве. Раз тварь мешает, должна съехать. И конец разговору.
Стражников в толпу затесалось трое, и все знакомые: бородач-старшой, Тибор Дуда с верной глефой – и вислоусый Густав с арбалетом на плече. По уставу воротники-караульщики обязаны хранить арбалеты в башенных арсеналах, а не таскаться с ними по улицам. Но сейчас Густав нес оружие из починки.
Оружейник заверил, что спусковой механизм – как новенький.
– Слыхала?! – воспрял Хомяк. – Власти, они дело говорят! Пусть выметается! На закате за шкирку выселю!
– Эй, Непоседа! Чего молчишь? Ляпцун проглотил?
Среди зевак обнаружился Прохиндей Мориц с парой дружков. Мимо шел, заглянул на огонек. Покуражиться над недавним кузарьком, соскочившим в завязь – святое дело. Пусть шпуцер не хрямзит, что от Морица легко кокс отсестрячить!
– За него шмындра фрустрит!
– Он теперь при шмындре и залёточке!
– За юбки держится, лаферок!
Пальцы Кристиана закостенели на перильцах. Губы сжались в тонкую, упрямую линию. На скулах заиграли желваки. Расплавленное молчание-золото жгло язык. Нет, его на гнилой фруц не купишь. Начни с этими гофренами лаяться – только хуже будет.
– Птичка-то прячется! Отсидеться решила, за девкиной спиной!
– Вы так думаете?
Рядом с Гердой объявилась Келена. Легко, словно ее и не били, гарпия вспрыгнула на перила балкона. И, не торопясь, выделяя каждого, обвела толпу взглядом. Оперение ее было снежно-белым.
А глаза – глянцево-черными, без белков.
* * *
"Гарпическая космогония проста и, как следствие, абсолютно недостоверна.
По идее, здание строится на фундаменте, данном нам в ощущениях. Миф имеет в своей основе сакрализованную реальность. Легенда привязана к времени и месту событий. Религия опирается на надежду и угрозу. Бытие осознается, как сплав опыта и допущений.
С гарпиями все иначе. Они не строят зданий и равнодушны к фундаментам. Их космогония стоит на трех китах, плавающих в океане неизвестности. Никому, кроме самих гарпий, недоступен даже кончик китового плавника. Итак, кит первый:
– Множественность миров.
Вселенная гарпий вынесена за скобки нашего с вами бытия. При том, что сами гарпии существуют здесь и сейчас, колоссальное мироздание, как плод их воображения, существует где-то и когда-то. Если ты не гарпия, у тебя нет шанса соприкоснуться с тысячами миров, населенных разнообразными существами, имеющих протяженность во времени и пространстве.
Это мириады локтей, которых нам не дано укусить.
Миры якобы вращаются вокруг звезд, являющихся сгустками огня. Смехотворное заявление! Даже невеждам известно, что звезды – лампады из белого серебра, прибитые к Овалу Небес хрустальными гвоздями с единственной целью: осветить путь Вечного Странника.
Повторюсь: вселенная гарпий вынесена за скобки нашего бытия. При этом она тесно связана с нашим бытием. Парадокс? Ничуть.
Просто бьет хвостом второй кит…"
Тетушка Руфь отложила в сторону «Турель мифов», раскрытую на комментариях профессора Цирака, и отхлебнула чая. Терпкий вкус вязал рот. Скрипторша достала из сумочки золотую фляжку и капнула в чашку кумского бальзама, сдабривая напиток.
Оригинальный рецепт: лавр, терн, мед, чуточку корицы.
В выходные дни она редко заходила в библиотеку. И сейчас не зашла бы, если бы не вспомнила про «Турель мифов». Дома у нее имелся личный экземпляр, но простой, не академический, без комментариев. Заложив рассуждения Цирака закладкой, тетушка Руфь подумала, что завтра укажет это место доценту Кручеку.
И настроение испортилось совсем.
В библиотеке, несмотря на выходной, ее ждали. Тихая, ласковая сударынька, похожая на дрессированную мышку, сидела у окна. Как сударыньку пустили в университет, осталось загадкой. Впрочем, едва мышка предъявила тавро Департамента Монаршей Безопасности, выжженное под ключицей, загадка разрешилась сама собой.
Каземат-сыскарь I ранга, к вашим услугам.
К счастью, у мышки не было претензий к тетушке Руфи. У мышки была просьба. Мелкая, легко выполнимая. Вы ведь не откажете составить списочек литературы, затребованной в последнее время неким Матиасом Кручеком? Пойдете навстречу? Нет, доцент – верноподанный, добропорядочный, и вообще честный человек. Ему ничего не грозит. Исключительно из благих намерений, для его же пользы.
Нет, сообщать Кручеку о моем визите не надо.
Получив желаемое, мышка просветлела. С вами приятно иметь дело, госпожа скрипторша. Мы это ценим, поверьте. Надеюсь, вы не откажете и дальше фиксировать заказы почтеннейшего доцента – и раз в месяц подавать списочек куда следует? Что? Куда следует?
Адресок я вам занесу на днях.
Уже в дверях мышка, стесняясь, попросила:
– Вы заодно еще за одним судариком приглядите, ладно? Андреа Мускулюс, кафедра практического сглаза. Да, член лейб-малефициума. Не волнуйтесь, все договорено на высшем уровне. Комар носу не подточит. Вы нам списочек, и спите спокойно. Ухожу, ухожу…
С этой минуты чай и начал горчить.
"…бьет хвостом второй кит:
– Множественность творцов.
С точки зрения гарпий, они сами – не творения, а странники. Не творцы, а гости. Не твердь, но ветер. Мы же с вами, любезный друг мой, изучающий мои скромные записки – творцы. День за днем, формируя чувственные привязанности, забрасывая якоря в глубины жизненного опыта, мы формируем грядущие миры.
После нашей телесной смерти им суждено затвердеть, обрести постоянство – и тысячелетиями вертеться вокруг сгустка огня, в компании себе подобных. Бабы исправно рожают младенчиков, количество миров растет, вселенная гарпий расширяется, и все довольны.
