Старый лифт, лязгая и кряхтя, как разбуженный дракон, неспешно пополз вверх. Дожидаться Алина не стала: бросилась вниз по лестнице, едва не затоптав соседку-пенсионерку, как на грех оказавшуюся на пути, и выскочила во двор.
Во дворе Алина-барракуда метнулась сначала в одну сторону, потом — в другую, сгоряча пробежала до трамвайной остановки, потом взяла себя в руки и попыталась успокоиться. Это оказалось делом нелегким: пришлось четыре раза прочитать рецепт германских рождественских пряников и один раз — вслух и с выражением — рецепт блюда для истинных гурманов «Петух в красном вине по-бургундски».
Произнеся завершающие строки: «На гарнир рекомендуется отварить молодую спаржу и подать ее теплой», Алина повернулась и побежала домой. В квартире, все еще бормоча о хитростях приготовления молодой спаржи, она сняла трубку телефона и набрала номер, выпалила пару слов, а потом брякнула ее так, что медное блюдо на полу подпрыгнуло и зазвенело: видно, чтение рецептов снова дало осечку и не принесло желаемого успокоения мятущейся душе Алины.
…Минут через пятнадцать в квартире появился Ява.
Расстроенная Алина окинула его хмурым взглядом и фыркнула.
— Что? — поинтересовался он. — Нет закона, запрещающего хорошо выглядеть при спасении мира. Ньялсаге не звонила?
Алина помотала головой.
— Правильно. У него сейчас и без твоего детского сада проблем хватает, сама знаешь. Ох, Алина, не было у нас хлопот, так ты вздумала…
— Как ты можешь так говорить?! — взвилась она. — А вдруг дети прямо сейчас, в этот самый момент, находятся в страшной опасности! В городе: мертвая ведьма, вампир, некромант! А если Соловьева Гинзога похитила? Или кто-нибудь из ее подручных?!
— Зачем? — хладнокровно осведомился Ява.
— Как зачем?! Ты ее прошлое вспомни! Ее ведь и прокляли из-за детей!
Он направился в комнату, которую Алина временно отвела под детскую.
— Если Гинзога похитит пятиклассника Соловьева, то я ей не завидую…
Ява остановился на пороге и окинул комнату задумчивым взглядом: коробки с пазлами, разбросанный по полу конструктор, книжки, парочку пустых коробок из-под пиццы, заклеенных яркими рекламными листовками.
— Ну, как говорят в таком случае сыщики из детективов: «Следов борьбы не обнаружено», — сообщил он.
— И что это значит? — недовольно спросила Алина.
— А значит это то, что твои подопечные скорее всего сами из дома свинтили.
— Не может быть! Сгилла на дверью…
Вдруг Алина ойкнула и умолкла, не договорив.
— Снова забыла замкнуть? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, осведомился Ява. — Алина, я тебя в последнее время просто не узнаю. Что с тобой творится? Ты же никогда ничего не забывала!
— Я замкнула, замкнула, — виновато отозвалась она. — Но торопилась, и второе заклинание до конца не дочитала… видимо. Но дверь-то была на замке, а ключ — вот он!
Алина вынула из сумки ключ и покрутила перед носом Явы.
— Надо звонить Ньялсаге, пусть приедет, посмотрит. И если обнаружит следы магии…
Она в ужасе умолкла.
— Я чувствую, это похищение! Гинзога! А если не она, то какой-нибудь маньяк. Вел наблюдение за домом, выслеживал… маньяки — они такие целеустремленные!
— Маловероятно, — сдержанно отозвался Ява.
Он прошелся по комнате, осторожно переступая через разбросанные на ковре вещи.
— Когда ты собиралась отвезти Соловьева домой?
— Сегодня вечером. Мы же на рассвете гномов отправляем, забыл?
— Помню, — Ява внимательно осматривал комнату. — И Фикус и Соловьев об этом знали, так?
Алина подняла с полу книгу «Занимательная география» и поставила на полку.
— О чем?
— О том, что сегодня их дружбе конец.
Она пожала плечами.
— Наверное. Я Соловьеву еще утром сказала, что его бабушку после обеда выписывают, стало быть, пора ему домой.
Алина опустилась на диван, но тут же вскочила, будто подброшенная пружиной.
— Может, в милицию заявить?
— Давай, давай, заявляй, — с готовностью согласился Ява. — Скажи, пусть овражного гнома ищут, особые приметы дай: рога. Вот в милиции порадуются!
— Но куда же они делись?!
— Ну, мало ли куда…
— А дверь, дверь как открыли? Ты на замок посмотри! Я его в дорогом магазине покупала, половину зарплаты отдала. Слышал бы ты, как продавец его расхваливал! Немецкий замок отличного качества и повышенной надежности!
Ява кашлянул.
— Это продавец так сказал? И стоит, говоришь, дорого? Гм… ты, Алина, не обижайся, замок отличный, но… Бахрам его недавно вилкой отпирал.
На мгновение она потеряла дар речи.
— Что? Зачем?
— Показывал, как у них в Легионе один лепрекон гномской работы сейф с казной вскрывал.
Кипя от возмущения, Алина взглянула на телефон — не иначе, хотела высказать кое-кому кое-что, но подумала — и отложила разговор на потом.
— И что? — сухо осведомилась она. — Открыл?
— Лепрекон? Конечно, открыл. Обворовал казначея на сумму…
— При чем тут лепрекон?! Бахрам!
— А, Бахрам… да, за пять минут справился. Очень просил тебе об этом не говорить.
Алина молча прошла в прихожую и уставилась на самодовольно поблескивающий металлом немецкий замок «повышенной надежности».
— Нет, не верю, — категорическим тоном проговорила она.
— Соловьеву такое не по зубам.
— Соловьеву-то, может, и не по зубам, а вот гному… смышленый, зараза, оказался! Да и с магией, видно, знаком: видишь, в охраннной сгилле пару элементов стер? Поэтому она их и выпустила. Конечно, если бы ты ее по всем правилам замкнула, он бы ее и не увидел, — не удержавшись, добавил Ява, но взглянул на убитую горем Алину и вздохнул.
— Ладно, не переживай, разберемся. А, кстати, куда это вы с Лютером ездили? Так таинственно исчезли… он тебя, часом, не в ресторан возил? Нет? А куда?
— На кладбище, — процедила она.
Ява поднял бровь.
— Ого! Да он оригинал, знает, чем девушку заинтриговать! Я бы до такого не додумался.
— Где уж тебе, — буркнула Алина и коротко поведала о недавних событиях. — Видел бы ты Стражей! У меня до сих пор мурашки по коже. Ловко он нас заманил, проклятый некромант!
— Он вас на «слабо» взял, а вы и повелись, как маленькие, — неодобрительно заметил Ява. — А что имел в виду дядюшка Фю, когда говорил, что у Лютера большие способности к делу? К какому делу? К некромантии, что ли?
Алина подняла с пола медное блюдо и положила на стол.
— Вряд ли. Скорее всего, к убийствам, — неприязненным тоном ответила она. — Ну, что делать будем? Ньялсаге звонить?
Ява присел на корточки и принялся изучать рекламную листовку, приклеенную на коробку из-под пиццы. Яркий и красочный листок рекламировал пиццерию, открывшуюся недавно в павильоне детских развлечений на набережной. Фотографии детского центра сверкали глянцем и сулили невиданные развлечения: были там и карусели, и игровые автоматы, и надувные батуды, имелся даже «Лабиринт страха и ужасов».
