– Ого, какая шустрая, мигом просекла с какой стороны у бутерброда масло! Быстро в себя пришла, красавица, – загоготал первый голос. – Начальство явится – скажет, что с тобой, такой ласковой, делать. Мы люди военные, подневольные.
– Неужто военные? А я грешным делом подумала, что простые бандюганы, – притворно ахнул демон.
– Помолчи, – злобно оборвал его первый голос, – ты здесь в качестве лишнего балласта, выкину – никто не хватится.
Наступила тишина, нарушаемая лишь нервными шагами мужчины в высоких ботинках. Заработала рация: искаженный помехами голос спросил, на месте ли груз, первый голос ответил утвердительно. Кажется, шпионская эпопея подходила к концу, Василиса только горячо надеялась, что все они переживут финал. С трудом заставив себя поднять голову, она осмотрелась и увидела сырой подвал с множеством труб вдоль стен и под потолком, в центре которого стоял стол и три колченогих табурета. Тусклый свет проникал в узкие окошки в верхней части стены напротив Василисы, позволяя разглядеть слева от нее Мару и демона, парня в военной форме, сидящего на одном табурете и второго мужика, ходящего кругами по небольшому помещению подвала. Ни ее, ни подруг связать не удосужились, видимо полагая, что против двух плечистых тренированных бойцов три девицы ничего предпринять не смогут. Хм, будь ее подруги простыми человеческими девушками, Василиса бы с этим предположением согласилась…
– Не дрейфь, – подмигнула ей Мара, – все хорошо будет.
Оба похитителя скептически хмыкнули, но дочь Кощея Бессмертного и демон в женском теле выглядели совершенно спокойными и словно ожидали чего-то. Василиса потрясла головой, стараясь изгнать из нее пелену дурмана, и тоже стала ждать. Она решительно не понимала, для чего ее схватили – списка у нее нет, да и не имеет он отношения к шпионским делишкам, а что еще от нее может быть нужно?! Отец никогда не посвящал ее в свои рабочие дела, не произносил при ней никаких имен, даже не намекал на нюансы расследуемых им дел. Только когда он приходил домой донельзя довольный и требовал стопку коньяка к ужину, Василиса и ее мать понимали, что очередное дело завершилось удачно, «умный папа своевременно ситуацию проанализировал, вмешался, некто А изолировал и канал утечки перекрыл».
Спустя какое-то время за дверью в подвал зазвучали шаги, металлическая дверь с дребезжанием и визгом отворилась и вперед шагнул… Олег Борисович Званцовский.
– Дядя Олег! – радостно вскричала Василиса. – Это вы меня так от «федералов» спасаете, да? Я же говорила вам, что никакая контрразведка меня не прячет, я тихо-мирно живу в деревне, в школе работаю.
Дядя Олег подошел к сидящей на полу дочери друга и посмотрел на нее холодным мертвенным взглядом:
– Время сказок закончилось, Василиса.
– И уже давно, – поддакнул вошедший следом пожилой мужчина с желчным одутловатым лицом. – Не советую повторять малоубедительные россказни, а то мы можем сильно расстроиться и огорчить вас. И ваших подруг тоже.
Не веря собственным глазам и ушам, Василиса потрясенно взирала на давнего друга своего отца, которого знала с младенческих лет, который водил ее в зоопарк вместе со своими сыновьями, угощал мороженым, катал на плечах и сажал к себе на колени! Что происходит?!
– Дядя Олег, если вы волнуетесь по поводу того списка…
– Уже не волнуюсь. – Званцовский подтянул один табурет и сел, возвышаясь над Василисой. – Список неактуален: если мы через двое суток не передадим нашим партнерам чертежи и всю документацию, то этот список будет списком мертвецов с которых взять уже нечего. Василиса, где ключ и каков номер ячейки?
– Я не понимаю… какой ключ? Какая ячейка?!
– Не думай, что сможешь провести нас, как твой папаша, – прошипел пожилой мужчина, пришедший со Званцовским. – Он ловко смог убедить нас в том, что на все готов ради того, чтобы получить деньги на лечение своей жены, а сам обвел нас вокруг пальца! Забрал и деньги и бумаги, еще и компроматом разжился, сволочь! Думал, мы его к ногтю прижать не сможем, не подозревал, что его лучший друг на нашей стороне работает.
И тут Василиса вспомнила слова Елисея:
«Дом бабки Агафьи не видит тот, кто едет мимо с преступными намерениями»…
Почему она сразу не сообразила, что это была прямая подсказка?! Кто еще, кроме бандитов, не видел дом и поворот? А не видел его дядя Олег, когда ее до школы провожал!
– Вы меня тогда не провожать поехали, а хотели дождаться удобного момента на безлюдной дороге у заброшенных сел, – сказала вслух Василиса. – Не поверили, что список пропал без моего ведома, а дома несподручно было с пристрастием меня допрашивать – при тете Свете и сыновьях-то.
– Ты всегда была умной девочкой, надеюсь, и сейчас поведешь себя разумно, – ответил Званцовский.
Так это правда – убийцей был дядя Олег! Лучший друг отца! Не может быть! Василиса закрыла лицо руками и застонала. Как же так – столько лет дружили семьями, ходили друг к другу в гости, помогали чем могли в трудных ситуациях и вдруг, в один миг – предать и убить… ради чего?! Денег? Привольной жизни за границами России?
Званцовский был немногословен: ученые, работавшие на военно-оборонном предприятии, заподозрили, что их разработки кто-то тайно копирует и передает иностранным агентам, а вести расследование поручили отделу Горенко. Алексей со всей ответственностью подошел к своей работе, прихватил одну из мелких сошек этой развернутой преступной группировки и сам подкинул предложение об откупе: мол, мне – деньги, а я глух, нем и слеп. Учитывая его семейную трагедию, предатели поверили в его искренность: любовь Алексея Горенко к жене была всем известна и подтверждалась его близким «другом». Так отец Василисы якобы стал двойным агентом, сам вызвался похитить из лаборатории все необходимые бумаги и получил залог: тридцать миллионов рублей, малая часть которых оказалась на карточке Василисы.
– Это тебе для бегства средства оставлены были, если что наперекосяк пойдет, – пояснил Званцовский. – Алексей думал, что тебе придется где-то отсидеться, пока всех нас не схватят, – боялся, что тебя заложницей сделают и верно боялся. Не рассчитывал только, что его самого на тот свет раньше отправят: он на пароходе просил меня за тобой присмотреть, пока контрразведка не сработает, не думал, что я в курсе его дел и не ожидал что я так «резко» на его просьбу отреагирую. А после смерти Горенко дело застопорилось – наши службы не захотели оповещать весь мир о том, что у военных похитили их последние разработки, справедливо предполагая, что Интерпол не столько поможет, сколько сам к рукам бумаги прибрать постарается. В общем, все стали работать скрытно и подпольно, а ты, Василиса, оказалась главным призом в гонке, и мы ухватили этот приз раньше соперников. У тебя два варианта. Первый: ты немедленно отдаешь нам ключ от банковской ячейки и мы горячо надеемся, что номер на ключике Алексей не стер или что тебе известен этот самый номер. В этом случае тебя и твоих подруг подержат в этом подвальчике пару дней, пока все заинтересованные лица не покинут пределы горячо любимой Родины. Вы остаётесь живы. Второй: ключа у тебя нет, ты упорствуешь в том, что ничего не знаешь. Тогда мы сразу хороним твоих спутниц, а тебя – тихую и послушную после серии уколов, полностью зомбирующих сознание человека, – вывозим в Германию и предъявляем сотрудникам банка как наследницу Горенко. Ты покорно забираешь все содержимое ячейки и передаешь нам. В отличие от подруг ты останешься жива, но твои мозги после такой убойной «промывки» химическими препаратами превратятся в манную кашу, а тихую идиотку в аспирантуру не возьмут – доживешь свой век в доме для душевнобольных. Времени на раздумья тебе – две минуты.
Василиса безумным взглядом обвела первого парня на табуретке, который нахмурился и неслышно шевельнул губами, произнеся: «Не дури!», второго, доставшего оружие и щелкнувшего курком, зло прищурившегося незнакомого пожилого мужчину и каменное лицо Званцовского. Посмотрела на Мару, а та кивнула и сказала спокойно:
