Противоречивому.
Неоднозначному.
Точно указывающему на происхождение девушки. И, что хуже всего на ее предназначение. И если… Если он прав… То ему придется от нее… Избавится. Нет. Не спрятать.
Убить.
Ибо она окажется слишком большом соблазном. Для Скилла. Для него самого. Для всех оборотней. Но сперва… Он должен убедиться. Прежде чем принять решение обязан узнать одну недостающую деталь, удерживаюшую на этом свете последнюю надежду на чудо.
Ошанский оставил молодежь развлекаться в домовладении, наказав никуда не выходить без его ведома, а герцогине не выходить в любом случае. Разгуливающий по улицам столицы труп вызовет много ненужных вопросов. Вторая причина, по которой мужчина покинул дом сразу после разговора заключалась в эмоциональном состоянии маркиза. Оно было очень нестабильным… В одну секунду лорд готовился вцепиться все равно кому в горло, а в следующую упасть на колени и рыдать до потери сознания и вытекших глаз…
Едва Станислав сел за роль паромобиля, его руки в порыве бессильной злости сжались на руле. Глаза вспыхнули золотым светом, отраженным зеркалом заднего вида. Аристократ зажмурился. Ослабевшей рукой завел паромобилю и не выдержал… Уронил голову на руку и… заплакал. Совершенно беззвучно, растянув губы в кривой ужасающей гримасе. Так плачут звери.
А он и стал им в какой-то мере. Ведь если он прав… не дай, проклятый другими богами Человек, он прав… то ему придется собственными руками всунуть грудную клетку и вырвать себе сердце. Алесса поселилась там. Внутри него. Отвоевала громадную часть души и расположилась ничуть не стесняясь. Но разве могло быть по другому? Если он прав - нет. Если…
Ошанский впился большим и указательным пальцем в переносицу. Сильно сдавил тонкий хрящ. Боль отрезвила его и помогла сосредоточиться. Еще рано думать о плохом. Есть крохотный шанс на ошибку, и маркиз желал ошибиться. Второй раз в жизни он готов стать дураком.
Дорога привела его на другой конец города. Он остановился возле бывшего домовладения герцогини. Припарковался паромобиль на противоположной стороне от ворот. Задумался: а стоит ли? Ему всегда нравился риск, острые ощущения лезвиями ножей щекочущие кожу. Так почему он сейчас не торопиться сделать ставку? Неужто боится проиграть? Нельзя, нельзя проигрывать. Не в этой партии.
Станислав резко толкнул дверь и также резко ее захлопнул. Преодолел дорогу, сад перед зданием и остановился на крыльце. Ровно три раза постучал молотком по медному круговой на двери. Служанка не заставила себя ждать. Она впустила маркиза внутрь, помогла снять утепленный норковым мехом плащ и шляпу. Трость мужчина сунул в корзину, присовокупив к хозяйским. Поиграл мышцами лица, чтобы расслабить их, и придал ему холодное отстраненное выражение. Родители Алессы не должны заметить его смятение.
Сильно постаревший за год отец любовницы принял Ошанского в библиотеке. Он сидел за чайным столиком, в окружении книг, читал вчерашнюю мятую газету. Жестом мужчина предложил гостю сесть.
- О чем вы хотели поговорить, Станислав? - спросил он надреснутым голосом.
- О вашей дочери, - сразу переш к сути дела маркиз.
- Вы даже на ее похоронах не были… - то ли с укором, то ли с насмешкой заметил промышленник.
- Я не мог, - сухо, защищаясь, ответил мужчина. - Я не отниму у вас много времени, - решил прекратить выяснение отношений лорд. - У меня всего один вопрос… Какого числа родилась Алесса? И что произошло в этот день?
- Любопытно, зачем вам после ее смерти эта информация? Впрочем, если я назову дату, это уже ничего не изменит. Ведь моя дочь мертва, не так ли? - отец герцогини посмотрел на маркиза поверх стекол очков. Ошанский кивнул. - Двадцать второго сентября. А что произошло в этот день я, увы, не могу рассказать. Я отец, а не мать, чтобы запоминать такие вещи. Хотите позову Марисию? Она вам расскажет, даст Бог памяти.
- Зовите, - практически распорядился лорд.
Седовласый мужчина дотянулся до колокольчика, вызвав служанку. Озвучил ей просьбу. Через десять минут, без фартука, но с позабытой в волосах кистью, в комнату вошла мать Алессы. Она присела на третье и последнее кресло в библиотеке, расправила складки домашнего платья и вопросительно посмотрела на мужа. Станислав почувствовал исходящий от женщины легкий аромат клерса…
Сердце екнуло. Похоже… Не он окажется в дураках… Зачем человеку принимать клерс? Россказни о его наркотическом свойстве - ложь. Отвар и сигареты из него ни помогут, ни навредят… человеку! Слух пустили пустили специально, чтобы скрыть правду, а доверчивые мечтатели поверили. Этим все равно на чем "сидеть", лишь бы спрятаться от отягощающего жизнь уныния - вечного спутника бездарей и безлельников.
- Дорогая, Станислав интересуется происходило ли что-то необычное в тот день, когда родилась Алесса?
Женщина вздрогнула. Перевела растерянный взгляд на маркиза. Судорожно смяла в руках бледно-голубую ткань платья. Судя по ее реакции, Марисия прекрасно помнила события прошлого. Досконально.
- Зачем вам это знать? - голос женщины дрогнул. Она догадалась Кто может задавать подобный вопрос и Почему. Ее зрачки расширились. Ее душа скорчилась от страха перед надвигающейся опасностью.
Некуда бежать. Никто не защитит. Нигде не спрятаться.
- Отвечай! - рявкнул еле слерживающий себя аристократ. - Отвечай или я за себя не ручаюсь… Ты же поняла. Ты же все поняла, сука… - процедил сквозь зубы Ошанский.
- Это была ночь Полного Слияния Близнецов. Она родилась ровно в эту минуту… - на одном дыхании проговорила аристократка и порадовалась. За свою мертвую дочь. Он не сможет достать из ее могилы и причинить ей зло.
Станислав встал. Стул с грохотом упал на пол. Мужчина порывисто вздохнул, опять вцепился пальцами в переносицу и вышел из комнаты.
- Тебе ее не достать, слышишь? Не достать?!! - донеслось ему вслед.
Не осталось ничего. Ничего в этом мире, что спасло бы Алессу. И спасло бы его самого. Ошанскому даже не требовалось принимать решение. Оно во всей обнаженной очевидности стояло перед его мысленным взором. Всего лишь… осталось выполнить задуманное. Но где взять смелость, чтобы убить девушку? От одной мысли дыхание перехватывает и сердце неописуемые кренделя выделывает! Проклятие… Как ему это все надоело… Надо было умирать, когда умиралось!
Станислав не сразу поехал домой. Он немного покружил по Тирайе, остановился в торговом квартале, зашел в более-менее приличную забегаловку, сел за банную стойку и заказал себе двойную порцию виски. Затем еще одну. И еще… Аристократ желал раствориться в спирту. Ему не нужна была истина - он мечтал о забытье. Полном. Мрачном. Без проблеска мысли. Только мотивированные смутными воспоминаниями о принятых решениях действия.
