— Да, я был не вестиарием, а просто конюшим, — подтвердил Крисп. И улыбнулся — как Трокунду, так и мысли о переменах в собственной судьбе. — Правда, тогда я не считал себя просто конюшим. Я же вырос в деревне, а крестьянская доля — она самая тяжкая, так что мне было с чем сравнивать.
— Да, я слыхал что-то в этом роде. — Трокунд изучающе посмотрел Криспу в глаза; и, как уже было однажды с Танилидой, тому показалось, что маг видит его насквозь. — Я научил бы тебя магии, если б ты захотел. По-моему, ты делал бы все, что положено, без жалоб. Но ты ведь обучаешься другому ремеслу, не так ли?
— Что ты имеешь в виду? — спросил Крисп, однако Трокунд уже направился к двери и ничего не ответил. — Эти проклятые колдуны вечно хотят оставить последнее слово за собой! — пробормотал Крисп.
* * *
Анфим был вне себя от ярости, обнаружив, что все его тяжкие труды пропали даром — вместе с заклинаниями.
— Я оторву этому подонку яйца! — бушевал император. — И уши с носом в придачу!
Отнюдь не кровожадный по натуре, он продолжал орать о щипцах, ножах и раскаленных иглах. Крисп, испугавшись, как бы Анфим не перешел от слов к делу, попытался его успокоить:
— Может, это и к лучшему, что вы избавились от мага. Вашему дяде наверняка не понравилось бы, что вы занимаетесь таким опасным делом, как магия.
— А пошел он в лед, мой дядя! — не унимался Анфим. — Кто из нас Автократор — я или он?!
Он послал за Трокундом отряд халогаев вместе со жрецом — на случай, если маг прибегнет к колдовству. Но дома Трокунда не оказалось.
— Удрал небось, подлец, куда-нибудь в тьму-таракань, — заметил император, к которому вернулись обычное благодушие. — Лучшего наказания я и сам бы ему не придумал.
— Скатертью дорога, — отозвался Крисп, тайком передавший Трокунду, чтобы тот скрылся из города.
К удивлению и неудовольствию Криспа, Анфим таки начал по новой переписывать книгу заклинаний. Совсем он занятия этого не бросил, но темпы его вскоре замедлились до черепашьих. На одной из своих вечеринок император привел гостей в буйный восторг, когда они вдруг начали пьянеть не от вина, ставшего нежным, как материнское молоко, а от капусты.
— Вот видишь! — торжествующе заявил он Криспу поутру. — Я настоящий маг, даром что проклятый Трокунд старался мне помешать. Ты слыхал, как меня поздравляли вчера, когда колдовство удалось точь-в-точь как я предсказал!
— Да, ваше величество, — ответил Крисп. В животе у него бурчало глухими громовыми раскатами: он явно вчера переел капусты. Хотя, откровенно говоря, предпочел бы захмелеть от вина.
Если бы он упился вином, то с похмелья мог бы пожевать капустных листьев. Возможно, чаша вина способна излечить капустное похмелье? Крисп рассмеялся и решил это выяснить.
* * *
День Зимнего солнцестояния пришел и прошел. Целый сектор на трибунах Амфитеатра был занят солдатами. Как только дороги после осенней распутицы замерзли, Петроний начал взимать с восточных провинций налоги на войну с Макураном. Солдаты оказались шумной публикой: все до единого надрались, а потом аплодировали или — в зависимости от настроения и дозы спиртного — топали ногами в конце каждой сценки.
Похмелье, мучившее Криспа наутро после праздника, ничего общего с капустой не имело, хотя и не поддавалось традиционному лечению рассолом. Вина, которые он пил накануне, были тоньше и нежнее тех, что Криспу приходилось пить на прошлых празднествах, но это не означало, будто их можно употреблять безнаказанно.
И это не означало также, будто Крисп хотел возвращаться к грубым напиткам своей юности. Ипатий был отнюдь не единственным богачом, жаждавшим заплатить за влияние на императора. Некоторым Крисп помочь не мог, иным — не желал. От их золота он отказывался. Того, что он получал, вполне хватало, чтобы считаться состоятельным человеком, даже по меркам города Видесса.
Крисп купил себе коня. Собираясь за покупкой на рынок неподалеку от площади Быка, он взял с собой Мавра.
— Приятно видеть, что ты мне так доверяешь, — сказал Мавр. — Посмотрим, какую клячонку мне удастся тебе сосватать!
— Мне это нравится! — отозвался Крисп. — Так вот она, благодарность за должность конюшего!
— А большей ты не заслужил. Слишком хлопотная это работа. Валяться день-деньской на кровати в должности спафария было куда приятнее. Если б не лошади, я и правда бы на тебя обиделся.
— Интересно, как бы отреагировала твоя матушка, услышав такие гимны безделью?
— Как обычно, наверное. Сказала бы: кончай ныть и берись за дело.
Первым купцом, с которым они попытались сторговаться, оказался пухлый низенький человечек по имени Ивай — с такими круглыми, влажными и честными глазами, что Крисп сразу насторожился. Торговец низко поклонился, однако не раньше, чем рассмотрел покрой и ткань их туник.
— Если вам нужна скаковая лошадь, господа, я могу показать вам изумительного мерина-семилетка, — сказал он.
— Да, покажи! — согласился Мавр.
Мерин Криспу понравился. «Изумительный» — это, пожалуй, было слишком сильно сказано, но удивляться тут не приходилось; торговцы лошадьми всосали склонность к гиперболам с молоком матери. Однако ноги у коня были крепкие, а серая с белыми вкраплениями кожа ухожена до блеска.
— Ты нам зубы покажи, — проворчал Мавр. Ивай, кивнув, подошел вместе с ним к лошадиной морде.
— Ну видите? — сказал он, пока Мавр производил осмотр. — Четыре передних зуба сверху и снизу правильной овальной формы, и стерты они в точности как положено по возрасту.
— Я вижу коня, у которого полон рот слюны, — буркнул Мавр, задумчиво воззрившись на узенькую щель между верхними и нижними зубами мерина. — Мы, возможно, вернемся как-нибудь в другой день, Ивай. Спасибо, что показал нам мерина.
И вежливо, но твердо препроводил Криспа к другому торговцу.
— Да в чем дело? — спросил Крисп. — Мне он понравился!
— Этот семилеток? Да ему лет двенадцать как минимум! Наш добрый старина Ивай — типичный так называемый «священник»: он отпускает лошади грехи с помощью напильничка. Руки у него искусные, ничего не скажешь; к тому же, когда во рту у лошади столько слюны, следы от напильника трудно разглядеть. Но если подпилить коню передние зубы, чтобы придать им надлежащую форму, как у молодого, они не будут смыкаться, потому что им мешают задние. А раз у Ивая есть один такой мерин, то их может быть полдюжины. Так что нам с ним связываться ни к чему.
— Хорошо, что я взял тебя с собой, — заметил Крисп. — Я наверняка купил бы его, симпатичный мерин.
— Симпатичный, кто спорит? Если бы только ему не пытались скостить пять лет. Не печалься, друг мой, мы тебе лошадку найдем. Тут их полно — надо только глядеть в оба.
