– Придумал, – соврал Аламез, боясь лишить надежды единственно близкого ему человека, – но пока нужно ждать... возможно, долго.
Глава 19
А поезд мчался на восток
Клотильда Дебарн сильно рисковала, выйдя наружу и идя навстречу врагу. Хоть наводчики орудий и не сводили с моррона перекрестьев прицелов, но близость босса к мишени не позволила бы им выстрелить в случае неадекватных действий террориста-одиночки. Конт понимал это и оценил, поэтому и не пытался захватить заложницу, а, наоборот, вызывающе продемонстрировал свою беззащитность: снял бронежилет и поднял руки вверх, показывая, что не прихватил с собой оружия.
– Что ты делаешь? – удивилась Дебарн.
– Ребят твоих успокаиваю, наверняка нервничают, – ответил моррон, оценивающе глядя на смуглую темноволосую красавицу, в чьей родословной явно не обошлось без трех-четырех эфиольских поколений.
– Напрасно, они знают, что делать, и совершенно спокойны, – заверила Клотильда.
– Извини, как-то раньше не доводилось беседовать под дулами сразу трех орудий, – небрежно пожал плечами моррон и опустил руки.
– Так в чем же дело? Пошли внутрь. – Дебарн ловко развернулась на высоких каблуках и, подав Конту знак следовать за ней, пошла к боковому люку грозного танка.
– А на фотографии она красивее, – прошептал себе под нос Конт, ничуть не опечаленный этим фактом, скорее, наоборот, обрадованный.
* * *
Крепость на колесах была небольшой, но расположение внутри аппаратуры и механизмов было компактным. Экипаж состоял всего из четверых шаконьесов, не считая высокопоставленную пассажирку. В принципе «танкистов» было даже много, учитывая степень компьютеризации и автоматизации управления бронированным монстром. Сложность систем не исключала комфорта, проектировщику даже как-то удалось впихнуть между кабиной управления и орудийным отсеком маленький кабинет, в который и завела гостя Клотильда. Впрочем, радушие хозяйки ограничилось предложением сесть в кресло, напитков из бара и яств Дебарн не предлагала, видимо, решив свести предварительные деловые игры к минимуму и сразу перейти к делу.
– Чего ты хочешь? – задала откровенный вопрос Клотильда и, сев напротив, без страха посмотрела в бесцветные глаза Конта.
– Откуда ты меня знаешь? – задал встречный вопрос моррон и не собирался продолжать разговор, пока не услышит ответа.
– Читала много, – пошла на поводу Клотильда, – «История Легиона» плюс еще кое-какие источники.
– Допустим, а как узнала, что в подземелье именно я?
– А кто же еще? Только один из морронов подходил под описание убийцы добряка Отто.
Тело моррона ощутило легкий толчок, поезд тронулся с места и куда-то поехал. Тряска не ощущалась, но скорость мгновенно стала огромной. На мониторе компьютера появилась умопомрачительная цифра: «2500 километров в час».
– Куда мы?
– Подальше отсюда, – не покривила душой Дебарн. – Не думаю, что встреча с «воронами» или иными подразделениями нашей армии сейчас уместны.
– Интриги плетешь? – усмехнулся Конт.
– Нет, – покачала головой Клотильда, – просто я спасаю положение. Есть врачи-хирурги, они стараются вырезать любой гнойник, любую опухоль, – шаконьесская красавица выразительно посмотрела на Конта, давая понять, что гнойником является именно он, – я же скорее терапевт, сторонница экстенсивных методов. Но ты не ответил на мой вопрос: чего же ты все-таки хочешь достичь, убивая Великих Вождей?
– Сумятица, страх, бардак в ваших рядах, межплеменные конфликты, передел сфер влияния и прочая неразбериха, – понимая бессмысленность вранья, признался Конт. – Это не решит проблему, но даст время, затянет внедрение «проекта 107».
– В принципе того же самого хочу и я, – шокировала Дебарн моррона своим признанием. – Видишь ли, шаконьесы на самом деле не такое уж и зло, как ты думаешь. Тебе просто приходилось общаться не с лучшими из нас, с радикалами, которые находятся в плену прямолинейных и отчасти наивных представлений прошлого.
– Если ты меня уважаешь, прекрати демагогический бред, – прервал вождя Конт. – Или говори, что хотела, или останови поезд, на ходу я прыгать не буду, хоть тебе этого хотелось бы.
– Хорошо, но могу я заручиться твоим молчанием, вне зависимости от того, что бы я ни сказала, как бы больно ни было это тебе слышать?
– Пятнадцать минут вытерплю, – после раздумий ответил Конт.
– А больше и не надо, – ответила Дебарн и впервые подарила моррону чарующую улыбку. – Шаконьесский род всегда был един и испокон веков преследовал всего одну великую цель – выжить. Нашим предкам удалось сначала избежать полного уничтожения, а потом выжить среди людей, стать незаметными в безликой человеческой толпе, но при этом не потерять себя. Именно эта цель и заставила нас держаться вместе, примерно так же ведут себя и обособленные группки людей, когда они попадают в чужое государство, например, филанийские переселенцы в Мальфорне активно поддерживают друг друга, а в Альмире, в свою очередь, есть герканский квартал. Все это вполне объяснимо: национализм меньшинства против агрессивного неприятия большинства, состоящего из коренных жителей этой местности. У нас тоже существуют племенные отличия, но они менее выражены, потому что есть общий враг, люди, среди которых приходится выживать. Хотя, признаюсь честно, в последние двести – триста лет нам живется довольно неплохо, мы разбогатели, заняли достойное положение в обществе, в том обществе, подавляющее большинство членов которого даже не знают слова такого «шаконьес». Было бы нашей целью уничтожение людей, мы бы уже давно применили менее изощренное средство, но мы этого не хотим, не хотим ощущать себя плантаторами, живущими за счет труда рабов. Шаконьесский род никогда не пойдет по пути эльфов, потому что тогда ослабеет, и нас постигнет их же участь. Любой социум живет лишь в движении, останавливаясь, он разлагается. Взять хотя бы Восточно-Континентальную Империю, она развивалась, пока отвоевывала новые земли, но когда предел был достигнут, заметно ослабла и сама превратилась в жертву. Вот уже семьсот лет, вплоть до самого объединения в КС, который, кстати, тоже наше детище, ее правители были озабоченны лишь одним – не допустить распада: залатать дырки национальных разногласий и удержать вместе пытавшиеся отделиться территории. Это не прогресс, это профанация и упадничество! А причина в том, что одни люди направляли свои усилия, чтобы жить за счет других, а не работать самим.
– Ты хочешь сказать, – преждевременно нарушил Конт обещанное пятнадцатиминутное молчание, – что вы не ненавидите людей, а, промыв им мозги, просто хотели принудить их к прогрессу?
