Дракон повернул на восход, и следом за ним потянулись неведомо откуда взявшиеся, тяжелые и низкие, серо-черные тучи, озаряемые багровыми вспышками молний, и сотрясающие землю непрерывными, гулкими раскатами грома.
Когда тебя пытаются убить, успеть первым - твоя обязанность, исполнение которой приносит лишь облегчение, когда же убивают твоих близких, ношей твоей становится месть, которая не несет ничего, кроме жуткой пустоты. Но выбора нет. Либо месть, либо смерть.
Т'мор стоял перед телом Риллы, над небольшим каменным постаментом, услужливо вырубленным Тьмою, прямо из массива скалы, на вершине одного из Таласских пиков, серой громадой нависшего над Сандоварским перевалом. Жалящий снежной крошкой, холодный ветер рвал полы одежды, впивался тысячами игл в лицо и обнаженные руки, покрывал инеем растрепанные волосы, и отмечал прозрачным льдом дорожки от катящихся по щекам слез, но Т'мор этого не замечал.
Он стоял и смотрел. Изо всех сил вглядывался в заострившиеся черты лица девушки лежащей на холодном камне. Словно ждал, что вот-вот дрогнут ресницы и, открывшись, глаза вспыхнут такой родной синевой…
Зря, конечно.
Т'мор провел рукой по трепещущим на ветру, черным волосам, пробежал пальцами по забавной кисточке на кончике уха риссы, осторожно погладил заледеневшую щеку и, коснувшись собственными губами, бледных губ Риллы, отступил на шаг назад.
- Прими ее, Ночь… - Едва ветер сорвал эти слова с его уст, как затянутое тучами небо разразилось потоком молний, а над камнем, взревев, взметнулось черное, неистовое пламя, во мгновение ока поглотив тело девушки, и тут же опало, оставив после себя лишь оплавленный постамент, на котором лежал маленький, ярко-синий, в цвет глаз Риллы, камешек на черной ленте, словно врастающей в него. Помедлив секунду, Т'мор взял оберег в руки и, ничуть не сомневаясь, повесил себе на шею. Грусть и тепло… Вот и все, что он ощутил сейчас, когда камень коснулся груди.
Развернувшись спиной к постаменту, Т'мор подошел к кромке отвесного склона, окинул взглядом высокие пики, на которые то и дело напарывались пришедшие с Сумеречным драконом тучи и, глубоко вдохнув напоенный озоном воздух, с силой оттолкнулся от края скалы.
Когда он миновал памятную площадку над перевалом, и до тропы, именуемой Сандоварским трактом, осталось не больше полусотни метров, Т'мор обернулся, и струйкой темного дыма втянулся в ту самую маленькую пещеру над перевалом, где он останавливался на пути в Шаэр.
Сидя на пороге пещеры, лицом к разгорающемуся рассвету, Т'мор еще долго не мог выйти из ступора, в который его погрузила смерть девушки…
Он неподвижно сидел на камне и, не щурясь, глядел на встающее из-за горизонта солнце, и вместе с ярким полыхающим шаром в далекой синеве, разгоралось и озеро лавы в его груди, укрытое толстым слоем пепла… А губы сами зашевелились, повторяя слова старого странного текста, не то песни, не то стиха, услышанного Т'мором от одного из росичей, там, в Свободном Городе. Окончание, он уже не шептал, а тихо прохрипел:
…Да, мечтал, а вышел кукиш
Эпитафией на прах мой.
Милосердия не купишь,
Не измеришь тетрадрахмой.
Милосердие - для слабых,
Сильным - яду из флакона.
Мне бы слабость, я тогда бы
Не стоял у Рубикона.
Так почему же, боже правый,
Ты играл со мною в прятки?
Почему не дал отравы?
- Тише, Цезарь, все в порядке,
Ты у нас душа святая,
Ты - боец не за награду.
Что, пора уже, светает?
Ну, заходи, мы будем рады.
Почему ему вспомнилась именно она, Т'мор и сам бы не мог сказать. Только все звенел в голове чуть хрипловатый голос, то шептавший, то взревывавший странные слова древнего автора, переплавляя тяжесть в грусть, а боль в ярость. И ведь действительно… Выхода-то, всего три: милосердие, смерть или месть… Но уж чего-чего, а прощать гибель Риллы, Т'мор не собирался. А значит… значит, будет месть… и смерть. Каждой твари, что сунулась в эту аферу, в надежде, урвать кусочек пожирнее… не считая жизней и литров пролитой крови. Окончательная смерть, без шансов на возрождение. А потом? Потом посмотрим.
Приняв решение, Т'мор на мгновение прикрыл глаза, чувствуя, как возится где-то в глубине его сознания Уголек, холодит кожу оберег Риллы, и вздохнул. Рука, скользнувшая в карман ринса, нащупала давно исчерпавший себя амулет-блокиратор, и витой шнур личного портала.
Решив чуть отвлечься от кровожадных мыслей и идей, заняв себя чем-нибудь "общественно полезным", как выражается Байда, Т'мор принялся рассматривать свою добычу, но уже через несколько секунд, озадаченно нахмурился. Шнур амулета был буквально испещрен рунными связками и только что не светился от циркулирующей внутри него силы, но прочесть даже одну единственную руну, Т'мор не мог. Они оказались слишком мелкими для невооруженного взгляда.
А значит надо отправляться в гости к артефактору, и выцыганить у него время для работы за его чудо-столом…
Приняв это решение, Т'мор тут же обернулся и, темной дымкой просочившись за выступ скалы, развернул драконьи крылья. На этот раз он не собирался прятаться от жителей Хорогена. Надоело. Да и смысла в этом, особого нет. Все равно, стоит кому-то где-то увидеть человека без сопровождения наставника-надсмотрщика, как этот кто-то тут же делает однозначный вывод: перед ним, эр Т'мор ар Хаш, арн-вассал клана ап Хаш… Хорошо еще, что мало кому известно об истинной природе отношений Т'мора с кланом Арролда.
Сумеречный дракон, пронесся над Хорогеном, умудрившись не встретить по пути ни одного городка или поселения. По крайней мере, если таковые и были, то они, наверное, прятались в лесных чащах, вплотную подступавших к скальному массиву Таласского хребта, которого и держался в полете Т'мор.
Приземлился он, лишь, когда перед ним замаячили знаменитые Великие Башни. Недолго думая, Т'мор опустился точно на площадь у лестницы, заставив прохожих шарахнуться в стороны. Даже немногочисленные надменные хорги оказавшиеся здесь, поддались порыву толпы. Обернувшись человеком, парень хмуро огляделся вокруг, обозревая солидное пустое пространство вокруг себя и, не обращая внимания на взгляды окружающих, двинулся по знакомому маршруту, к лавке Байды.
- О! Здорово, Т'мор. Быстро же ты обернулся. - Артефактор встретил парня у входа в лавку. - Я-то думаю, где найти ту выпивку, что залила глаза нашему Горгу, что ему уже драконы, штурмующие Башни мерещатся? А это, оказывается, мой ученик прилетел… Ну, проходи.
В ответ, Т'мор только коротко кивнул и прошел в дом, мимо странно посматривающего на него мастера.
