Только благодаря заботе Сеймура я смогла сделать это так быстро. Он позволил мне посвятить все свое время процессу написания, отвлекал меня только тогда, когда нужно было утолить все физиологические потребности – поесть и поспать. Он следил за моим режимом, а я с успехом закончила работу, даже осталось время помочь с бортовым журналом Капитану Лургасу.
Такому человеку, как он, я не могла отказать и не хотела. Заполнять журнал мне было несложно, а остальное время – не так уж его много оставалось – я испытывала на прочность выдержку Сеймура.
Это был не то чтобы эксперимент над степенью его стойкости, но доля какого-то извращенного опытного исследования все-таки имелась. Я испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие и даже наслаждение, принимая прямое участие в этом наглом небольшом издевательстве над ним, а именно – в соблазнении, в ласковых и влажных касаниях, в изучении его сильного тела, в телесных познаниях, в жарком искушении.
Сеймур горестно стонал от моего натиска и словесно проклинал тот благородный порыв, но не сдавался, а я все больше убеждалась, что он самый лучший мужчина на всем белом свете, и другого мне не нужно.
За таким разнообразным времяпрепровождением полет закончился быстро и неожиданно. Неужели это конец?!
Снова оказавшись среди толпы людей, ждущих своего отправления или только что вернувшихся, и пришвартовавшихся дирижаблях из дальних стран, я почувствовала себя как-то неуверенно. Вроде бы ничего не изменилось после возвращения: все тот же Гордон, все тот же шумный и многолюдный Причал, дрейфующие в воздухе дирижабли, жара, которая соответствовала разгару лета. Вроде все, как обычно... Наверное, изменилась я сама.
Из робкого непутевого профессора получилась еще пока немного неуверенная, но все же женщина, принявшая свою суть. Или это ожидание решения Сеймура на меня так влияло?
Как мы и договорились ранее, если он не задаст вопрос повторно, то это будет означать, что попытка быть вместе вышла неудачная, а если спросит… то я не очень представляла себе дальнейшую нашу жизнь. Все-таки палаточный городок и «временный» дом на двоих это одно, а повседневная жизнь – у каждого своя. Я совсем не понимала, как это все объединить. И это тоже пугало.
Сеймур прощался с командой и с Серхио, который по контракту должен был заплатить ему. Кроуэлл пообещал мне явиться в магАкадемию и выдать мое вознаграждение, тем более обсуждать что-то с ректором разрешено было только при его личном присутствии.
Прощание с членами экипажа дирижабля «Стремительный» вышло печальным, потому что каждый из нас понимал, что больше наши дороги вряд ли пересекутся. Каждый счел своим долгом неловко обнять меня и обменяться напутствием и добрыми словами. Я тоже поблагодарила всю команду за терпеливое отношение, за доброту, за понимание и заботу. Я высказывала множество пожеланий, да, возможно, банальных, но зато от чистого сердца. Я даже предложила скорую встречу, но все из присутствующих понимали, что скорее всего эта встреча не состоится. Даже Капитан Лургас соизволил меня неуклюже приобнять и сказать:
– Забегай, если понадобимся.
Отрадно было слышать его прощальное предложение. Я тоже не удержалась и позвала их посмотреть на мой Зверинец в магАкадемию. Капитан Лургас даже задумался. Кто знает, возможно, когда начнется период отпусков и сменогодних праздников, то появится бравая команда и в наших академических стенах.
– Меня ждешь, рыженькая? – спросил подошедший ко мне со спины Сеймур.
– Да, – неуверенно промямлила я, а затем отважилась и сама задала мучивший меня вопрос:
– А мы сейчас куда?
Все-таки напрямую спросить о его предложении я не осмелилась.
– Провожу тебя домой, а потом к себе, – последовал его ответ.
– К себе? – переспросила я испуганно.
– А что? Мои вещи у меня дома, а твои у тебя, – продолжал издеваться Гровейнец, улыбаясь.
Как-то разом потускнел город, который стал родным, и уже совсем не хотелось домой, и в глаз, кажется, что-то попало…
– Ладно… – затараторила я. – Не буду мешать, побежала я. Провожать не надо – я сама.
Я пыталась скорее избавиться от общества мужчины, в которого без памяти влюбилась. Я только успела сделать пару шагов, как Сеймур придержал меня и развернул к себе лицом. Он, конечно, увидел мои слезящиеся глаза. Я сразу решила отнекиваться до последнего:
– Это соринка в глаз попала, вот и прослезилась.
– Сразу в оба, – проговорил ласково Сеймур, заключая меня в кольцо своих огромных рук, тем самым, не давая и на миллиметр отодвинуться от него. – Что ты расстроилась? Неужели думала, что я могу отказаться от тебя?
Я отчаянно замахала головой: «Нет, совсем не думала», а потом закивала болванчиком, то есть: «Да-да, думала».
– Я подумал, что… где это видано, так просить руки у дамы своего сердца, и решил сделать все по правилам: с кольцом и на одном колене. Я совсем не ожидал, что это можно как-то неправильно воспринять. Извини меня и… замри… – сказал он мне и стал поспешно копаться в своих вещах.
Я уже совсем успокоилась. От любви и профессора голову теряют. Надо об этом будет написать статью – как совет на будущее для молодого поколения.
