— Нет, леди, мне нечего ему сказать. Всё, что я мог бы сказать, он воспримет, как издевательство, а я этого не хочу. Я хотел попросить вас о другом. Вы сказали, что завтра вам предстоит последняя битва здесь… могу я принять в ней участие? Я хочу помочь вам. Разумеется, толку от меня в открытом бою не будет, но в моих силах просчитывать действия противника и замедлять либо аннулировать его атаки, если у меня будет доступ к любому местному компьютеру, и если корабль и связные устройства противника будут достаточно близко… И я могу устроить общий телепатический фон вашим солдатам, чтобы вы могли лучше координировать их действия. Ненадолго, правда… Я готов сделать всё, что на что способен, ради вашей победы.
Хенна воззрилась на него с крайним изумлением, но усмехнулась и кивнула:
— Я уже говорила, что не дура, чтобы отказываться от твоей помощи, мальчик. С тобой у нас, бесспорно, всё пройдёт гораздо быстрее и гораздо более гладко, чем без тебя. Завтра с утра я подумаю, как лучше тебя пристроить на поле боя. А пока… проводи меня до моей комнаты, побудь на этот вечер моим кавалером.
Обратно по коридорам они шли прогулочным шагом, и Хенна держала его под руку. У её двери они остановились, и она посмотрела на него со странной выжидательной улыбкой, чуть прищурившись. Он же только наклонил голову в непонимании. Улыбка её чуть изменилась: теперь она закусила губу, как будто бы сдерживая что-то, янтарные глаза сверкали искрами нерождённого смеха.
— Мда, — фыркнула она, так и не дождавшись больше ничего с его стороны. — Иногда я забываю, что ты у нас не от мира сего. Как вы там вообще размножаетесь у себя, если простейших намёков не понимаете?
Он вспыхнул, осознав.
— Вы… вы… леди Хенна, вы…
— Да, я, я Хенна, но не леди, сколько раз повторять? Пойдём уже внутрь, Сио, не стой столбом. Ты правильно понял, что именно я тебе предлагаю. Впрочем, если у тебя от Аргзы на этой почве какая-нибудь боязнь или там психологическая травма — я не настаиваю.
Сильвенио задумался. Пока он думал, Хенна успела затащить его в свою комнату, захлопнув за ним дверь, и расстегнуть ему куртку. Он ощутил, как её немного мозолистые от меча пальцы забрались ему за пояс штанов, и это на самом деле было более чем настойчиво, но чужие губы — чувственные, полные, ярко-красные — прижались к его губам очень мягко, приглашающе.
— Мужчины обычно выказывают больше энтузиазма, если я делаю так, — жарко прошептала Хенна, беззастенчиво двигая поверх его нижнего белья ладонью вверх-вниз. — Некоторые женщины, впрочем, тоже не остаются равнодушными обычно. Я не принуждаю, Сио, я не Аргза, чтобы тащить тебя силой, и всё-таки я очень надеюсь, что ты не станешь оскорблять меня отказом.
Нет, он совершенно не хотел её оскорблять, Хенна не заслуживала никаких оскорблений, тем более, с его стороны, а ведь он столь многим ей обязан. И будет обязан ещё больше, если ей всё же удастся отправить его домой, а в таком случае он после даже не сможет её отблагодарить. Сделав все эти заключения, он вздохнул и начал аккуратно расшнуровывать её открытые доспехи, в которых она умудрялась ходить весь день. Если она хочет получить его сегодня ночью — что ж, пусть.
Он, видимо, слишком медлил, потому что Хенна нетерпеливо высвободилась из доспехов и кольчуги сама и подтолкнула его к кровати, чтобы стянуть с него всю нижнюю часть одежды — куртка уже была отброшена куда-то в угол. Потом вдруг остановилась и как-то хмуро оглядела его, оставшегося в одном белье. Он знал, на что на смотрит: некоторые особенно глубокие синяки и засосы ещё не до конца прошли после последней ночи с Аргзой, хотя миновало уже три дня с тех пор, как он в последний раз к нему прикасался.
— Всё в порядке, — поспешил заверить Сильвенио. — Эти следы… скоро исчезнут. Я уже к ним привык.
Она покачала головой и за локоть потянула его к кровати.
— Чувствую себя так, будто собираюсь насиловать несчастного ребёнка, которого, к тому же, бьют родители — я, наверное, ещё большая извращенка, чем Илка, — проворчала она и искоса глянула на него. — Ты точно в порядке — ну, с этим всем? Повторяю: я не принуждаю.
Он улыбнулся, опираясь о постель коленями и нависая над ней сверху, поцеловал её в плечо, заскользил кончиками пальцев по твёрдому плоскому животу.
— Да, леди Хенна, я в порядке. Идея совокупления не вызывает у меня отвращения сама по себе, к тому же, я действительно хочу вас отблагодарить за всё и сделать вам приятно. Если вы хотите, чтобы я выразил вам свою искреннюю признательность именно так — я не в праве отказать.
Хенна засмеялась и притянула его в новый глубокий поцелуй, простонав только:
— Я не леди!!!
Потом слова как-то сами собой закончились, и на комнату опустилась уютная, жаркая тишина. Хенна была вся раскалённая, прямо как Аргза, но если у того тепло распространялось равномерно по всему телу, то Хенна полыхала как-то частями, словно огненные шары путешествовали от одного участка её тела к другому с умопомрачительной скоростью. Сильвенио попытался отследить хотя бы один такой шар огня ладонью, затем губами — не вышло, упустил. Зато Хенне, похоже, его исследование понравилось, и она, довольно выгнувшись навстречу его движению, одобрительно обвела языком его ухо. Подвижная, как ртуть, гибкая и горячая, она едва-едва позволяла ему перехватить инициативу в некоторые моменты, но в целом являлась бесспорной и полноценной хозяйкой ситуации. Сильвенио же, впервые имеющий подобный опыт с женщиной, никак не мог заставить свой разум перестать каталогизировать, и потому невольно сопоставлял различия, подмечал интересные особенности, изучал новую для него сторону вопроса. Однако он был благодарен Хенне теперь уже хотя бы за то, что она и не требовала от него ничего невозможного: она фактически сделала всё сама, за него, хотя он не мог не признать, что удовольствие в итоге получили они оба. Она направляла его, подсказывала своими движениями нужную позу, стимулировала жаркими умелыми ладонями, и если он делал всё правильно, то она гортанно рычала и выгибалась, отчего у него периодически приятно мутнело перед глазами. Е
му оставалось купаться в её жаре, в её глазах, в её страсти — и ему это до безумия нравилось.
После, когда всё закончилось, Хенна раскинулась на простынях, вновь неизбежно напоминая довольную кошку. Сильвенио сел в кровати, заворачиваясь в покрывало — спать не хотелось, да и оставаться в чужой постели было как-то неловко. Одно дело — спать в кровати Аргзы, к которому он успел за эти годы основательно привыкнуть, и совсем другое — оставаться на ночь пусть даже с Хенной. Теперь, когда чуточку схлынула волна благоговейного трепета, ему было стыдно и как-то неуютно. Её взгляд из-под полуопущенных век прожигал ему спину: одного раза ей явно было недостаточно, но настаивать она больше не стала.
— Чего ты вскочил? — поинтересовалась она лениво, тронув его поясницу. — Полежи ещё, я тебя не гоню. Или засмущался теперь?
— Да, немного… простите.
— Жалеешь, что ли, что изменил своему хозяину? — она тихо прыснула в кулак. — Да брось, он-то уже, небось, развлекается там с кем-то из своих рабочих, пока тебя нет.
— Я знаю, — он повернулся к ней, поменял позу, поджав под себя ноги, но из покрывала разворачиваться не стал. — Я знаю, леди, что тут не о чем жалеть, как и о том, что господин Аргза не из тех, кто будет соблюдать какие-то… м… нормы поведения в этом плане. Просто… просто всё это так странно. Столько обстоятельств, из-за которых я вынужден забывать многие традиции своего народа… Но вы же мой друг, так что, наверное, тут нет ничего страшного.
— Друг? Хм, — она задумчиво улыбнулась. — Хорошо. Звучит неплохо. Хотя и не хуже, чем "любовник".
Он покраснел, в который раз за вечер.
— Леди Хенна…
Воительница рассмеялась и сладко потянулась в постели, закинув руки за голову.
— Расскажи мне о нём, мальчик. О Пауке. Почему он тобой так дорожит? Ты замечательный, не пойми неправильно, но я знаю этого мерзавца: он ни к кому ещё не относился так трепетно. И так долго. У него вообще, по-моему, самые долгие отношения длятся не больше двух-трёх ночей. Сомневаюсь, что у него даже на его родной планете постоянный партнёр был.
