— А что же вы хотели?! — распекал их капитан, когда защитники падали от изнеможения или не могли подняться с колена под тяжестью щита и утяжеленной дубинки. — Большой и прочный щит вам пригодится, когда придется защищать ваших товарищей из второй и третьей шеренги от стрел и арбалетных болтов.
Фон Крисп не рассчитывал на такое оснащение, обычно казенных людей вооружали чем попало — плохонькими деревянными щитами, вместо кирас — кожаными простежками. А уж какие они несли потери от стрел — и говорить было нечего, капитану приходилось видеть десятки убитых в голову стрелами, пробивавшими войлочные каперки под раскатанной медью.
«Знать бы, что так вооружат, учил бы их чуть иначе», — досадовал капитан.
Еще не прозвучал обеденный гонг, когда со стен увидели возвращавшееся войско.
— Отдыхайте! — махнул рукой капитан и направился к штабу, ожидая новостей. По дороге встретил сэра Хендрикса, тот выглядел бодро, хотя признался, что тоже плохо спал в эту ночь.
— Пришлось утром размяться, помахали с сэром Рутгером мечами.
Едва они подошли к крыльцу резиденции барона Литвара, тот появился верхом в сопровождении пяти офицеров — было видно, что они спешат. Увидев капитана и сэра Хендрикса, барон махнул им рукой:
— Очень кстати! Поднимайтесь ко мне — важные новости!
Следом за остальными капитан вошел в комнату, почему-то подумав, что стульев на всех не хватит, однако садиться никто и не собирался.
— Итак, господа, для тех, кто не знает, — мурпаза Эльдерсай подошел к деревне, что в двух милях от реки на противоположном берегу. Это означает, что завтра рано утром он перейдет реку напротив трех холмов и будет готов принять бой. Сведения точные, получены от лазутчика, услугами которого я давно пользуюсь.
— Значит, завтра генеральное сражение? — спросил фон Крисп.
— Да, капитан. Думаю, завтра около полудня все и произойдет. У Эльдерсая больше нет времени, ему на смену идет другой мурпаза.
— А не может он напасть ночью, господин барон? — спросил сэр Хендрикс. — Или перейти реку в другом месте?
— Выше и ниже по течению река значительно уже и потому глубока. Что касается ночи, она столь же небезопасна для войска Эльдерсая, что и для нас.
— Но я думал, они союзники, — удивился сэр Хендрикс. — То есть я имел в виду туранов и чудовищ, что шастают по ночам.
— Возможно, слуги Хиввы и не преследуют войска туранов, однако при случае сожрут туранского кавалериста вместе с лошадью. Во всяком случае, Эльдерсай не станет испытывать на себе их лояльность.
— Итак! — Барон снял шлем и положил рядом с собой на карту. — Порядок расстановки войск у нас уже есть, кое-что уточню ночью, и с первыми лучами солнца, когда войска Эльдерсая только выступят из деревни, мы двинемся к трем холмам. Если имеются какие-то вопросы — задавайте, потом времени не будет. Капитан фон Крисп и вы, сэр Хендрикс, не стесняйтесь.
— Господин барон, а не может Эльдерсай ударить по Аруму, пока мы будем на позициях у трех холмов? — спросил капитан, этот вопрос не давал ему покоя.
— Все подходы к крепости открыты, а на стенах у нас восемь баллист калибра восемьдесят фунтов. Все участки вокруг них пристреляны и занесены в прицельные назидания: когда баллиста заряжена гранитной дробью, это весомый аргумент. Поэтому на приступ Арума Эльдерсай пойдет лишь в крайнем случае, да и то днем, а коли сразу не получится взять крепость, будет на ночь убираться за речку.
Ответив еще на несколько вопросов, барон отпустил офицеров к солдатам. В компании сэра Хендрикса капитан возвращался на казарменный двор и думал о том. как все это непохоже на те кампании, в которых он участвовал. Там все было понятно — полевой лагерь, маневры кавалерии, оборонительные построения пехоты. Здесь же все переворачивалось с ног на голову, но, странное дело, это почти не беспокоило капитана. А уж донимавшие его прежде угрозы военного суда, боязнь расправы карсаматов и упущение выгоды от «золотого пленника» казались какими-то пустяками, сущей ерундой.
«Надо проведать коня», — решил капитан и, распрощавшись с сэром Хендриксом, направился к конюшням.
После жестокой тренировки руки и ноги дрожали. Питер сидел на каменном приступке, ограждающем закрытый бассейн, и смачивал лицо водой, зачерпывая ее из деревянного корытца. Рядом сидели его товарищи, также отходившие после нелегкого учения. До обеда у них была возможность отдохнуть и прийти в себя.
— Сбегу я, не стану в битве участвовать... — пробубнил Густав после долгого молчания.
— А чего? Подождал бы уж, перебьем туранов, получим вольные в отпуск, — без тени иронии произнес Крафт, словно сам верил в это.
Густав пристально на него посмотрел, ища подвох, но Крафт был невозмутим.
— Ты не понимаешь, я не переживу этой битвы — меня там обязательно убьют. — Густав вздохнул. — И тогда брат точно заберет мой скот, весь — без остатка.
— Да, плохи твои дела, — согласился с ним Спирос и пошевелил пальцами босых ног. Рядом стояли сапоги, на них сушились портянки. — Племенной скот на дороге не валяется, а ты все никак не решишься бежать. Я бы сбежал, будь у меня такие коровы.
Сидевшие вокруг бойцы Первой роты сколько могли сдерживались, но потом стали хихикать.
— Вот сидим мы тут, смеемся, а ночью здесь будут ходить чудища — во как, — произнес вдруг Витас, и смеха как не бывало.
Громко топая, мимо пробежал конюх.
— Где ваш лейтенант? Горн, кажется!
— У себя должен быть, у них на первом этаже апартаменты, — ответил Крафт. — А чего случилось?
Конюх не ответил, махнул рукой и побежал к входу на первый этаж, но потом обернулся и крикнул:
— Сеча завтра будет, вот что!
— Сеча?
Крафт вскочил, его примеру последовали остальные, босые люди стояли и переглядывались, потом кто-то кинулся обуваться, другие стали разбирать сложенное у стены оружие, как будто отправляться нужно было прямо сейчас.
— Этого не может быть! Этого не должно быть! — воскликнул Густав, потрясая кулаками. У него не хватало духу сбежать, однако, пока не дошло до генерального сражения, оставался шанс, а теперь его уже не было.
После обеда все вернулись во двор, но в казарму никто не поднимался. Вторая и Третья рота держались поблизости — рядом с «ветеранами» Первой роты они чувствовали себя увереннее. Некоторые, взяв рогатку или копье, пытались тренироваться самостоятельно, привыкая к тяжелому оружию, но большинство выглядели подавленными. Все они знали, что ждет их в конце пути на юг, но надеялись, что это будет не так скоро.
Появился лейтенант Горн, он уже поговорил с капитаном фон Криспом, по его примеру сходил на конюшню — посмотреть, как там его конь. Лошади, также трудно проводившие ночи в осаде чудовищ, нервничали. Горн поговорил с конюхом и пошел пройтись. На улицах теперь было многолюдно, солдаты деловито таскали куда-то охапки стрел и корзины с перевязочным материалом. Прямо на мостовой ковали лошадей.
