— Покажи мне свое лицо. Мы никуда не пойдем, пока ты не снимешь капюшон.
Оборотень так сильно тряхнул Бека, что тот услышал треск собственных костей.
— Ты не перенесешь этого зрелища!
— Если ты не чудовище и тебе нечего скрывать, открой лицо.
— Мое лицо — это еще не я! — яростно взревел Трулз Рок.
Он поднял Бека почти над головой, словно собираясь отшвырнуть прочь. От него так и веяло чудовищной силой и мощью. Бек закрыл глаза и повис в черной пустоте, прислушиваясь к стуку собственного сердца.
Наконец он почувствовал землю под ногами. Руки оборотня больше не держали его. Бек открыл глаза и увидел над собой непроницаемо–черную фигуру. Лес вокруг них внезапно затих, словно в испуге перед тем, что должно было произойти.
— Если ты увидишь меня, действительно увидишь, между нами все изменится, — произнес Трулз Рок.
Он отчаянно хотел отговорить мальчика от этого шага, хотел заставить его передумать. В его желании было не только стремление пощадить чувства своего подопечного. Был еще и страх, что их дружба, так окрепшая в последнее время, разлетится вдребезги. Бек смог понять его, но не мог отступить, искренне желая спасти Грайан.
— Больше не проси, — предупредил Трулз Рок.
Бек упрямо тряхнул головой:
— Покажи мне свое лицо.
— Ну хорошо! Ты хочешь увидеть, как я выгляжу, что я скрываю под капюшоном? Тогда смотри! Смотри, что сделали со мной родители! Смотри, кто я такой!
В голосе оборотня прозвучала такая злоба, что Бек вздрогнул.
Одним движением Трулз сбросил плащ и застыл неподвижно. В первый момент Бек не видел ничего, кроме расплывчатых очертаний. Луна и звезды были скрыты за облаками, и лес представлялся только скоплением множества теней. Накидка оборотня темной кляксой упала на землю. Трулз Рок угрожающе пригнулся. Колеблясь между желанием убежать или вступить в бой, он казался опутанным паутиной ветвей, еле видных на фоне далекого неба у него за спиной.
Постепенно Бек заметил движение. Колебание исходило не от ветвей, а из глубины темной массы тела оборотня, словно плоть жила своей жизнью. Колебания были похожи на волны, как будто Трулз Рок находился в стеклянном сосуде, наполненном водой. От неожиданности Бек не поверил своим глазам. А между тем части тела оборотня то исчезали, то появлялись снова, как у привидения.
Только когда луна вышла из–за облака и залила поляну призрачным белым светом, Бек все понял. Трулз Рок выглядел как существо, собранное из разрозненных обломков человеческого тела, то ли неоформившихся, то ли полусгнивших, и каждая из частей перемещалась с места на место. А впечатление волн создавалось постоянным превращением частей плоти и костей в воздух и туман. В теле Трулза Рока не было ничего постоянного. Он представлял собой незаконченное произведение, выглядевшее почти как человеческое существо, но которое нельзя было назвать человеком.
Это зрелище было самым ужасным из всего, что приходилось видеть Беку, не столько из–за того, что оно собой представляло, сколько из–за вызываемых им ассоциаций. Видение нашептывало о могиле, смерти и разложении, о том, что произойдет с телом после кончины. Оно кричало о том, что приходится ощущать, когда тело распадается на части. Видение предполагало невообразимую боль и страдания. Оно напоминало о ночных кошмарах и порожденных ими чудовищах. Зрелище было безобразным и нереальным. Оно было как проклятие человеческой жизни.
Бек не произнес ни слова, но Трулз Рок все понял по его глазам.
— Вот что получается, когда оборотень вступает в связь с человеком, — прошептал он с едва скрываемой яростью. — Вот что значит нарушить запрет. Я рассказывал тебе, что отец хотел убить меня после того, как убил мою мать. Он сделал это сразу, как только она показала, что он с ней сделал. Как только увидел, что я такое. Он не мог смириться. Не мог выносить мое присутствие. Да и кто бы смог? Я заперт в несформированном теле. Я состою из кусков плоти и костей, с одной стороны, и стихий природы — с другой. Я обречен бесконечно превращаться, не принадлежа ни тому, ни другому.
Бек не мог вымолвить ни слова. Он только молча смотрел и безуспешно пытался представить себе состояние Трулза Рока. Оборотень грустно улыбнулся:
— Смотреть на меня оказалось не слишком просто, не так ли, малыш? Очень жаль. Но я таков, каким ты видишь меня. Я обладаю силой и мощью. У меня есть внешность. Но я не могу плавно менять ее, как все настоящие оборотни. Я не могу сам себя обманывать. Вот почему я живу отдельно от всех и всегда был одиночкой. Никто не выдержит такого соседства.
Трулз Рок шагнул вперед, и Бек непроизвольно отпрянул, увидев, как зашевелились части тела, открывая взгляду кости, частицы тканей и кровеносные сосуды вперемешку с фрагментами воздуха и воды, света и тени. Один глаз появился в глазнице и снова исчез. Зубы сверкнули белизной из наполовину сгнившей челюсти. На руках показались кончики костей пальцев и сухожилия. Волосы и кожа виднелись неровными, рваными лоскутами. Казалось, все это вот–вот рассыплется на части, но все это были частицы постоянно меняющегося тела.
Оборотень отвернулся и рассмеялся, в его голосе прозвучала такая ярость, что Бек задрожал.
— Ты был прав, парень. Я действительно чудовище. Теперь ты доволен?
Трулз Рок сделал несколько шагов в сторону леса, но Бек опередил его и схватил за руку, крепко держа странную смесь обломков костей и фрагментов тканей.
— Это только твои слова, — заговорил Бек. — Твое лицо — это еще не ты. Ты можешь появиться в облике чудовища, но это не настоящий твой образ. Ты мой друг. Ты не раз спасал меня от смерти. Но ты не доверил мне правду о самом себе. Ты скрывал истину из опасений, что никто тебе не поверит. Я предпочитаю знать о тебе пусть ужасную, но правду.
— Это всего лишь слова, — пробормотал оборотень, но не отнял руки.
— Это правда, Трулз Рок. Я знаю, ты себя ненавидишь. Ты ненавидишь свою внешность и считаешь, что все будут так же относиться к тебе, если ты откроешь свой облик. Но иногда, с близкими тебе людьми, ты должен открывать даже самые ужасные свои черты. Ты должен верить, что это не имеет значения. Я никогда не смогу упрекнуть тебя за твою внешность. Твоя истинная сущность — вот что имеет значение, а это спрятано гораздо глубже. Оборотни, живущие в горах, знают это. Они спрашивали, как я к тебе отношусь, они хотели узнать, что ты значишь для меня. Существует ли дружба между нами и насколько она глубока? Как я отношусь к твоему присутствию в нашем мире? Смогу ли я пожертвовать ради тебя жизнью? Я отвечал им, не думая о твоей внешности, я думал о тебе самом.
