Хансен машинально и благосклонно кивнул, мысли его были сей момент далеко.
– Сиятельный пан, послушайте сами, что вы такое несете?– опять без спросу вторгся пан Пулавский, усы его возмущенно приняли почти вертикальное положение. – О чем вы собираетесь докладывать? О девятом небе и хрустальной сфере звезд? Вы только вообразите себе реакцию человечества! Я добрый католик, с пеленок молюсь Господу нашему Христу и матери его, деве Марии. И то! Ум у меня зашел за разум! А я полвека скитаюсь в пространстве, навидался всякого – романы в пору писать! Вы говорите, отчет. Массовая истерия, волна самоубийств, вот что будет. Надо молчать. Никому ни полслова.
Интенданту сразу же возразил доктор Го, оторвавшийся ради этого от созерцания экрана:
– Истина, какая бы она ни есть, принадлежит всем. Исключительно зло имеет претензию на тайну. Иначе бесплодные усилия, разочарования, упадок. Нельзя жить во сне и желать того же прочим. Посмотрите на госпожу Кэти. Сколько лет изыскала она разные ответы. И сколькие умы еще будут изыскать после нее. Если, конечно, госпожа Кэти скроется ото всех с найденным знанием: что мы в этом мире одни. Но запомните, одни не означает одиноки. Внимательно подумайте, ради нас и нашего ничтожества некто развернул целую картину мира. Значит, на взгляд стоило труда. Это возвышает человека и заставляет его вставаться в полный рост под небесами, – к магистру вернулось вдруг его прежнее лукавство. – Обратите взорами на уважаемого господина комиссара. Никакого психологического шока он не испытал жертвой, напротив, собирается писать отчет. Его вообще волнует больше сегодняшним днем, кем и как он будет, если вернется в свой дом на Землю. Или я не прав словесно, доктор Арсений?
Все без исключения обернулись к Мадянову, хаос движения прекратился, население «Пересмешника», словно сговорившись, картинно замерло на месте, даже и старый пират Хансен. Каждый ждал, что именно скажет сейчас корабельный Э-психолог. Арсений не мог не понимать: как раз в этот миг и только он один возьмет на себя ответственность решений о будущем великого открытия их экспедиции. Доктор колебался недолго, в глубине души он давным-давно все для себя определил. Но речь свою повел он неспешно, чтобы смысл ее доходил до умов и сердец постепенно:
– Когда-то, в незапамятные времена, человечество жило на плоской Земле, омываемой вечным океаном, и нисколько об том не тужило. Потом нашелся некий мудрец и сообщил всем, что Земля, оказывается, круглая. И знаете что? А ничего. Никакой катастрофы не произошло. Стали жить да поживать на шаре. Пока не стало скучно. Пока не сыскались новые мудрецы. Уж куда только наш подлунный мир не помещала людская фантазия! И в цилиндр, и в девять сфер, и в бесконечное пространство. И в центр Вселенной, и на обочину; и был земной шар то единственен, то один из многих прочих, – Арсений перевел дух, в полной тишине продолжил: – Даже Коперник не знал наверняка, лишь угадал из разнообразного числа вариантов. А мы проверили на опыте. И вот что я с уверенностью предрекаю. Человечество опыт наш легко переживет. Потому как станет с прежним пылом искать Бога. Но уже не на небе, а в самом себе. Будут катаклизмы, будут и войны. Они и раньше были. Ну полетит еще с десяток «Пересмешников» с пушками, молотками, панорамными трансляторами и прочей дребеденью. Ну напишут ищущие славы, хвастливые бездельники пару сотен томов на предмет: «Сфера. Что она такое?» Этим все и закончится. Опять станем жить и поживать далее. На верующей части населения открытие наше вообще никак не скажется. На то и вера, чтобы принимать без доказательств. Что же касается ученых-скептиков, то им что сфера, что явление Христа народу одинаково сомнительно: утешатся выдумкой, будто все инопланетяне нарочно подстроили. Так что, господин «батальонный историограф» Цугундер, пишите смело ваш отчет. Да покрасочнее. Это уже новая мифология, а не просто пересказ событий.
Доктор Мадянов закончил свою речь. Спустя мгновение вокруг него разом, словно по команде, прозвучало и упало с беспокойных и смущенных сердец облегчительное «уф!». У пана Пулавского опустились усы, Командор заулыбался, магистр Го Цянь что-то советовал уже вооружившемуся «гусиным» опахалом Цугундеру. Антоний подмигнул Кэти, прекрасная Тана взяла за руку мужа… Потом они стали подходить. По очереди, каждый со своими бедами.
Первый был Командор, за собой он тащил упиравшегося Крипто:
– Доктор давно все про тебя знает, не валяй дурака, малыш! – уговаривал он капризничавшего би-флайера. – Так что нам делать? Не сейчас, а когда вернемся домой? Антонию грозят большие неприятности, да и мне, грешному, тоже.
– Напротив, все случится к лучшему. Вы ведь теперь герои. Первооткрыватели. Тем более Антоний спас жизнь выдающемуся астрофизику Западного Союза, вдобавок уничтожил Огородного Билла, самого опасного пирата в системе. Кому какое дело, что когда-то он летал на би-флайерских шлюпах? Да и потом, сколько времени прошло! У людей, как правило, короткая память на собственные грехи. Цугундера не бойтесь, ваш приемыш – главный персонаж его нетленных летописей. Он за второго пилота Галеона Антония кому хочешь горло перегрызет. А вам, Командор, еще долго не будет сидеться на одном месте. Вот и радуйтесь, что помощник и наследник у вас уже есть. Может, и к сфере в другой раз вместе отправитесь.
Не успели они отойти, как тут же к доктору подобрался Цугундер, из-за его плеча застенчиво выглядывала металингвист Кэти. Комиссар зашептал Арсению на ухо:
– Я подумал и сделал ей предложение. Все равно второй такой дамы сердцу моему не найти, – и видя, что доктор воззрился на него в недоумении, комиссар пояснил: – Я о госпоже Мелоун. Она совсем не против переехать в Абу-Даби и даже сказала по секрету: этот город ей всегда нравился. Вы бы только поговорили с Антонием, чтобы не соблазнял ее больше?
– А вы, оказывается, умеете прощать. Похвально. Но я думаю, Антоний вам не помеха. Если Кэти решила так сама, он обнаружит на пути к ней наглухо закрытую дверь. Хотя мне не жалко, отчего же, поговорю.
Едва отошел Цугундер, как немедленно к доктору подбежала прекрасная Тана, за ней еле поспевал ведомый безжалостной женской ручкой кузнечик Эстремадура.
– Вы только послушайте, доктор, что он говорит! Взбесившийся рабовладелец! Ревнивый крепостник! – выкрикивала Тана нервную, гневную скороговорку. – Он хочет, чтобы я ушла из КосмоСпеца и безвылазно сидела на лунной станции подле него и его дурацкой звезды Полынь!
– Да поймите же, коллега! Я думал, мы будем вместе до конца наших жизней и не расстанемся ни на один день. Теперь она желает и дальше летать в экспедиции со всякими мужланами. А я не могу сопровождать! У меня же исследования! – противоречил Эстремадура, совершенно позабыв, что до возвращения «Пересмешника» по меньшей мере пройдет еще целый год.
