Виннамин и Дов встали, чтобы поцеловать опального герцога. Взглядом Номру обвел присутствующих пристально посмотрел на Улазима. Рэка ответил герцогу взглядом такой же силы. Улазим должен был убедиться, что хозяева-луарины правильно поняли, кто здесь главный.
Через какое-то время герцог спросил Улазима:
– Могу я присоединиться к вам?
Улазим кивнул.
Секрет высунулся из ожерелья Али и что-то прошептал.
– Прошу прощения, – сказала Али. Она пошла в свой кабинет, чтобы остаться одной, и закрыла за собой дверь. Сняв ожерелье, Али наблюдала, как оттуда вылезают темнята.
– Повторишь еще раз?
Темнята посовещались, и Трик проговорил:
– Слуги брали еду для дома магов в Сером дворце, там же брали еду для гвардейцев на часах. Один из гвардейцев Риттевона пришел сказать, что скоро будет смена, но чтобы часовые ели сейчас, потому что трапезная уже закрылась. Гвардейцы поели. Спустилась тьма. Гвардейцы начали падать. Они пытались дышать, но дышать было нечем. Их лица распухли. Они лежали, и дышать было нечем.
– Откуда ты знаешь? – спросила Али, и в висках у нее застучало. – Все гвардейцы? Все они мертвы?
– Пиончик был в доме магов после того, как убежал Гросбик, – пояснил Трик. – Пиончик не ушел с Гросбиком, и мы думаем, что темнятам стоит присмотреться к дому магов. Темнята знают магов. Темнята все поставят вверх дном. Пиончик останется в доме магов. Темнята здесь, чтобы работать. Али не может делать все, – проговорил Трик. – Мы тоже можем что-то сделать.
– Да, мне следовало давать вам задание посложнее, – согласилась она.
– Темнята учатся, – с гордостью произнес Трик. – Пиончик проверял всю гвардию у дома магов. Все мертвы. Пиончик зашел в дом магов. Там пять магов с семьями. Все мертвы.
Али почувствовала, как внутри у нее все сжалось. Неужели новые правители – просто сумасшедшие?
– Что еще? – спросила она.
– Подводы прибывают к дому магов, – продолжил Секрет. – Люди убирают тела магов, тела гвардейцев. Рубиньян послал их. Он сказал, отдайте мертвецов рыбам. Он хочет, чтобы никто, кроме доверенных стражников, не знал, что произошло.
– Чем сейчас заняты король и королева? – поинтересовалась Али. – Они собираются спать?
Оба темненка покачали головами.
– Имаджан вопит и кидает вещи в Рубиньяна, – ответил Секрет. – Бутылки, щетки, зеркала. Она говорит, что Рубиньян… – он вытянул шею, будто прислушиваясь. – Она говорит, что он бросается на леди?
– А, – ответила Али. – Это значит, что он занимается любовью с леди. Если Имаджан швыряет вещи, значит, она думает, что он влюблен в другую женщину.
– Ей уже нечего швырять, разве что сможет поднять кресло, – сказал Трик. – Ух ты!…
– Она подняла кресло, – пояснил Секрет.
Покачав головой, Али вернулась в комнату собраний, прервав тем самым бурную дискуссию слуг, разгоревшуюся за время ее отсутствия. Она выждала затишья в разговоре и произнесла:
– У меня есть интересные новости. Кто-то, а я подозреваю, что это Имаджан, отравил королевских магов. Либо был использован естественный яд, присутствия которого в еде никто не заметил, либо маги вообще не слишком следили за своей едой.
Все уставились на Али. Первым заговорил Номру:
– Моя дорогая девочка, ведь даже Имаджан не настолько сумасшедшая. И как, скажи на милость, ты об этом узнала?
– У нее есть возможности, которых у нас нет, – объяснила ему Чинаол.
Али знала, что Чинаол верит в то, что новости ей рассказывает бог. И для нынешнего времени такая вера была очень полезна.
– Похоже Имаджан избавляется от свидетелей, – сказала Нуритин. – Все знают, гибель маленького короля не несчастный случай. А Корона, как известно, очень скоро избавляется от тех, кто послужил им орудием.
– Рубиньян не принадлежит к Риттевонам, – заметила Имгехай Кеши.
– Рубиньян не знал, – объяснила ей Али. – Она приказала совершить эти убийства, не посоветовавшись с ним. И он весьма разгневан.
– И правильно! – проговорил Номру. – Позволять женщине решать государственные вопросы…
Тут он уставился на сильную коричневую кисть, вцепившуюся в его руку, потом посмотрел в глаза Фесгао.
– Возможно, мы недостаточно четко прояснили наши намерения, – негромко сказал ему Фесгао. – Мы не собираемся сажать на трон очередного мужчину-луарина. Править нами будет королева дважды королевской крови.
Номру глубоко вздохнул, словно собираясь спорить, потом поколебался и выдохнул:
– Я согласен, мы плохо заботились о том, что нам было поручено, – неохотно признал он. И добавил, глядя на Дов: – Конечно. Она – дважды королевской крови. – Номру помолчал, потом кивнул. – Я стар, но я верю, что еще способен научиться чему-то новому. Довасари может прекрасно править всеми нами.
На следующий день к Балитангам приехали заговорщики-луарины, чтобы навестить герцогиню. Али убедила герцогиню, Нуритин и Дов рассказать им, что произошло с дворцовыми магами, их семьями и солдатами охраны. Заговорщики-луарины догадывались, что Имаджан сделала это, чтобы скрыть еще более страшное преступление – убийство короля.
Через два дня после того, как Мэтфрид Фонфала навестил свою горюющую дочь, Трик сказал Али, что жители поместий Фонфала на Малубисанге, расположенных рядом с землями Номру, восстали против Короны. И возглавили восстание не бунтовщики из числа слуг или рабов, а братья Виннамин. В тот же день с Малубисанга пришло известие о том, что нашли тело королевского губернатора, подвешенное на одном из утесов в бухте Фаджурат.
Когда двадцатый шпион Короны был найден мертвым, благодаря стараниям Булэй и Юнай, работавших по спискам Али, Рубиньян и Имаджан ввели по всему Раджмуату комендантский час. Но даже при комендантском часе ни шпионы, ни ночные патрули не чувствовали себя в безопасности. Источники Али радостно доносили о возрастающей тревоге на торговых складах, которые было приказано использовать, как казармы для армии. Солдаты жаловались, что смерть на поле боя – это понятно и ожидаемо, но простое исчезновение с улицы – нет.
Через две ночи после введения комендантского часа вожди заговорщиков, включая герцога Номру, жрицу
Имгехай Кеши, Виннамин и Нуритин, встретились в саду. В доме было слишком душно. Посланные Улазимом крошечные кударунги встретили четырех луаринов, которые с удивлением взирали на крылатых созданий. Ни один кударунг не появлялся на улицах Раджмуата более двух столетий. Али изменила свое мнение о суровом Номру, когда увидела, как осторожно и ласково он отстранил маленького пегого жеребенка, которому вздумалось пожевать отделку на тунике герцога.
Когда небо на юго-западе окрасилось оранжевым, ударили гонги, знаменуя начало комендантского часа. Али сказала своим товарищам, что этот звук похож на большой взрыв, отдающийся в ушах глухим гулом. Номру поднялся, за ним – леди и рэка. Над юго-западной стеной дома все увеличивалось оранжевое сияние. Ослепительно-белые облака и разноцветные искры заполнили небо, оранжевое сияние по-прежнему сверкало на горизонте. Вскоре они услышали уже знакомый звон городских колоколов, бивших тревогу.
