Перед ним находилось еще семь нерешенных судеб. С одной стороны, каждый из них являлся в какой-то мере убийцей, а с другой стороны, каждый из них был человеком.
— Иоганн Вольф, — он проговорил имя бритоголового мужчины с выразительными и хищными голубыми глазами, русой бородой и каким-то звериным оскалом на одной из фотографий. — Очередной бывший вояка. Этот участвовал в компании Триумвирата… Еще один палач, да вот только у него семья… — Романо цыкнул, разрывая правый край губ и слегка впуская воздух в полость рта. — С другой стороны, ты, Вольф, не участвовал в штурмах коммунистических миров, ты не совсем палач, но вот рожа твоя мне все-таки не сильно нравится. Попробуем поглядеть вглубь… Чем ты занимался до того, как стать акционером? — Романо улыбнулся, а далее начал подключать самые различные архивы.
Он поднялся из-за стола, затем взял свою кружку, подошел к шкафу, открыл его и далее достал термос, наполненный ароматным кофе. Пожалуй, запах кофе был одним из основных запахов, которые впитывались в одежду директора и во всю мебель вокруг. Рядом с запахом кофе иногда ощущался запах пота и крови, весь облик директора говорил о том, кто он, а он был жнецом, только не по позывному, но зато по его кровавой работе. Он почти ежедневно снимал кровавую жатву с этого жалкого мира, по крайней мере, именно так склонны были именовать Итарис и многие другие миры периферии выходцы из Центра.
— Столько веков прошло, человек видел самые разные преступления и наказания за них, но остался таким же, каким и был… Изменились только масштабы заселенных пространств, если когда-то мы бороздили лишь просторы своей треклятой солнечной системы, то теперь мы, по идее, распространились сразу на два Сектора, если, конечно, Земля выжила. Связи все-таки у нас нет, но хотелось бы верить в то, что однажды мы сможем вернуться на Родину, ведь там люди могли достигнуть большего, чем мы… Дегенераты, оторвавшиеся от своей истории и от всего опыта человечества. Дегенераты моральные, нравственные, культурные, политические и социальные, — во время этих слов Романо подошел к окну, которое расположилось за его столом. На улице было цивильно, не было того, что творилось в остальной части города, однако число шок-пехотинцев зашкаливало, с каждым днем в центре города их становилось все больше, по крайней мере, так казалось. — Хе-хе… Шок-пех… Еще пару месяцев назад здесь было всего отделение, а сегодня их уже четыре. Да. Атмосфера на планете накаляется, а через пару месяцев посыпятся и розовые очки с глаз «предпринимателей»-шахтеров. Сандерс знает то, как облапошивать «индивидуальных предпринимателей», у которых из средств производства только свои ручонки, шахтерская «банка» со взрывчаткой, плавильной машиной, небольшим реактором, да несколькими плазменными резаками. Только вот продавать минералы наши «предприниматели» могут лишь в одном месте, а именно, на станции, к которой они ближе всего, ибо топливного бака вряд ли хватит на то, чтобы долететь до другой станции, да и шахтеры привычны жертвовать топливным баком ради того, чтобы грузить больше руды. Ничего личного, только бизнес… — Романо снова как-то болезненно улыбнулся, после чего отпил из кружки. — Вроде бы, фраза в четыре слова, а в ней столько смысла. Действительно. Ничего личного, ибо личные отношения вызывают антипатии или противоположные чувства, что влечет за собой то, что человек-калькулятор больше не может действовать как калькулятор, он вынужден опираться на некие эмоции внутри своих действий. Там, где начинаются человеческие отношения — кончается бизнес, он просто схлопывается. Исчезает навек, ибо личная месть — это уже не бизнес, Жабодав идет на дело вместе со мной не из-за бизнеса, хотя и получит определенную прибыль за это дело, но скольких своих парней он может потерять там. Бизнеса нет и в отношениях среди его соратников. Бизнес есть только между мной и МилитариКорп, между двумя чудовищами в своей сущности. Я — тот, кто уничтожает людей, по сути, в промышленных масштабах, они — то же самое, только они хотят сохранить местных людей для того, чтобы выжимать из них соки. Да… Изменяется только локация выжимания соков… И объем их выжимания. Я создам целую кучу внутренних экономических мигрантов, которые будут перемещаться из таких городов, как Кирен-1, в космос, в места добычи местных ресурсов или же на Центральные миры, становясь трудовыми мигрантами. Я замечательный человек, который, ненавидя свою работу, продолжает ее исполнять! Да… Я прекрасный человек, — при этих словах глаза Роберто будто бы стекленели, теряли всякую осмысленность, если бы его кто-то увидел, быть может, испугался бы, ибо в этот момент он скорее напоминал какого-то киборга, чьи глаза стали простыми стекляшками, не выражающими эмоций. Кажется, что в этот момент у него прекратилось дыхание, да и сердце остановилось, он стал живой машиной, но… Прекращение дыхания было недолгим, он достаточно громко вздохнул, опустил глаза, а после сел назад за компьютер. Не время отдыхать.
— Итак… Вернемся к тебе, Иоганн. Ты у нас проходил по коррупционным делам, однако ни разу не сел, какое-то время был чиновником аж в Столице Итариса, затем произошла некая ссора с генерал-губернатором, и ты вышел из чиновничьего аппарата… Угу… — снова на губах Романо возникла легкая улыбка. — Да ты у нас лоббист! Будучи одновременно директором и одним из крупных акционеров МилитариКорп, ты являешься еще и депутатом, по крайней мере, являлся до последних событий. На последних выборах получил лишь десять процентов голосов по одномандатному округу. Судя по всему, тебя специально выбили из гонки… Интересно-интересно… — Романо открыл какой-то другой архив, кажется, с делом на победившего кандидата. — Исаак Штейнманн, еврей, судя по фамилии, представитель интересов КаренияИндастриз, как интересно… То есть, мы тоже работаем локтями. Одновременно жмем ручку, а потом покупаем для себя место в планетарном парламенте, но ничего-ничего, зато теперь понятно, почему они точат на нас зуб. Но почему вы, МилитариКорп, решили слить именно меня? Зачем? Если бы не замахнулись, я бы на вас и не попер. Хорошо… Надо подумать над твоей судьбой, все-таки, в отличие от многих директоров, у тебя несовершеннолетние дети, и я бы был зверем, если бы лишил их отца без всяких на то причин. Иоганн Вольф останется в живых, если не будет мешаться под ногами и без вопросов подпишет документ о передаче своей доли акций МилитариКорп в мое владение. Более того… Нужно будет обеспечить ему и его семье, чтобы они смогли улететь отсюда куда-то подальше и в место поспокойнее. Следующий? — Романо закрыл страничку Вольфа, после чего посмотрел на человека кавказской наружности.
Этот человек сверлил своим прозорливым и мудрым взглядом, он не был молод, борода и волосы уже покрывались легкой сединой, орлиный нос, карие глаза, густые брови, а еще морщины. Все это выдавало в нем кого-то, кто уже не первый год работает в том деле, которое он выбрал, он явно был хитер и, вероятно, был опасным противником.
— Интересно, Саламбек Исмаилов… Кто же ты, мудрый горец? — спросил Романо, глядя в его глаза, а после открыл архив, вбил имя и фамилию, много тезок, но предприниматель всего один. — Почти на каждого из вас есть дело, Саламбек… Спецслужбы следят за каждым. Как это там? Старший Брат следит за тобой? — Роберто оскалился, но начал, как и ранее, проговаривать информацию вслух. — Саламбек Исмаилов — это выходец из богатой семьи, видел худших президентов Федерации в малом возрасте, ты старше меня всего на десять лет, а уже поседел… Да… Генетика. Итак… В возрасте двадцати лет начал заниматься оружейным делом… Ага, — Романо задумался. — Судя по всему, именно ты был основателем МилитариКорп… Давай-ка пробьем поглубже… Как ты в эти дела попал и тебя с концами не кинули? — Романо прокрутил еще несколько документов, далее зацепился за биографию, после чего пролистал примерно до возраста в тридцать-сорок лет. — Ага… Как раз в этом возрасте ты и столкнулся с Блюхартом. Далее вы вместе начали осваивать оружейный бизнес, произвели захват нескольких предприятий, вернее, их выкуп. У Блюхарта было три завода, а у тебя два… Интересно… Откуда они были у Блюхарта? Он же вояка… Когда он успел? Ладно. Будем знать. Никаких темных пятен у тебя за спиной нет, по сути, чист. Скорее всего, я дам тебе жизнь и помощь в отлете с планеты.
