Кассандра Клэр - Город стекла

— Не кричи, ладно? Это я.

— Не тупи. С чего мне кричать? — Клэри огляделась по сторонам, но из-за колонн Зал было видно не полностью. — Зачем эти игры в джеймсбондов? Я тебя сама искала?

— Знаю. Потому и засел в засаде, ждал, пока ты спустишься, чтобы поговорить с тобой наедине. — Саймон нервно облизнул губы. — Я слышал, чего требовал Рафаэль.

Клэри поникла:

— Послушай, Саймон, мы не сдали тебя. Люк послал Рафаэля.

— Не стоило, пожалуй. Лучше бы Люк отдал Рафаэлю просимое.

Клэри уставилась на Саймона, прищурившись:

— Тебя-то? Сбрендил! Ни за что…

— А вот и есть за что. — Саймон сильнее сжал ей руки. — Я сам так решил. Пусть Люк ответит Рафаэлю согласием. Или я без вас сдамся.

— Я понимаю твое решение. Респект и уважуха, но ты не обязан, Саймон. Рафаэль не прав, и никто не осудит тебя за то, что ты не пожертвовал собой во имя победы в чужой войне.

— Так будет справедливо. Рафаэль прав: я вампир, о чем ты забываешь. Может, даже намеренно. Однако я нежить, а ты — нефилим, и война — наша.

— Ты не такой, как они.

— Я один из них. — Говорил Саймон медленно, отчетливо, чтобы Клэри точно поняла все до последнего слова. — И всегда им буду. Если нефилимы выйдут на битву без воинов Рафаэля, то в Совете не останется мест для Детей ночи. Вампиры не будут частью мира, который хочет создать Люк. Мира, в котором нежить и Сумеречные охотники действуют заодно. Сосуществуют. Вампиры окажутся за бортом и превратятся во врагов нефилимов. Мы с тобой станем врагами, Клэри.

— Не стану я враждовать.

— Я не переживу войны между нами, — просто сказал Саймон. — Но стоя в стороне и притворяясь, будто моя хата с краю, я никому не помогу. Я не спрашиваю разрешения, Клэри. Нужна твоя помощь. Если не согласишься, я отыщу Майю, попрошу ее отвести меня в лагерь вампиров, где сдамся Рафаэлю. Понимаешь?

Клэри уставилась на Саймона, чувствуя, как пульсирует кровь в пережатых артериях на запястьях. Во рту ощущалась горечь; Клэри облизнула пересохшие губы.

— Чем тебе помочь? — шепотом спросила она.

Саймон ответил, и Клэри посмотрела на него неверящим взглядом. Замотала головой, так что волосы разметались по лицу:

— Нет. Это сумасшествие, Саймон. Это не дар, а проклятие…

— Не для меня, пожалуй, — сказал Саймон. Он посмотрел в сторону толпы, и Клэри заметила там Майю. Волчица смотрела на них с неприкрытым любопытством. Как быстро, чересчур быстро все происходит. — Это меньшее из зол, Клэри.

— Нет…

— Вряд ли мне будет больно. В смысле, я уже наказан: ни в церковь сходить, в синагогу, ни к… в общем, ни помолиться, ни состариться. Я вырван из жизни. Вряд ли что-то изменится.

— А вдруг?

Саймон отпустил ее руки и приобнял за талию, вытащив из-за пояса стило. Протянул стержень подруге и попросил:

— Клэри, ради меня. Пожалуйста.

Негнущимися пальцами Клэри приняла стило и приставила пишущим кончиком ко лбу Саймона. Это первый знак, говорил Магнус. Самый первый. Вызвав в уме образ руны, Клэри повела стило, как ведет партнершу танцор с первыми аккордами музыки. На лбу у Саймона проявлялись черные линии, словно распускающийся бутон на экране при перемотке фильма, и, когда Клэри закончила, руку ей жгло. Однако девушка знала: она сотворила нечто совершенное, странное и древнее, как сама история. Руна звездой сияла во лбу у Саймона. Вампир ошеломленно провел рукой над бровями.

— Жжется, — сказал он.

— Не знаю, что выйдет в итоге, — прошептала Клэри. — Какой будет побочный эффект.

Криво усмехнувшись половинкой рта, Саймон погладил ее по щеке:

— Поживем — увидим.

Большую часть дороги Майя молчала, глядя себе под ноги и морща нос. Наверное, путь вынюхивала. Странная привычка, но полезная. И как бы быстро ни шагала волчица, Саймону не было нужды ускорять шаг, он легко поспевал за ней. Даже когда Майя, достигнув протоптанной тропинки в лес, побежала — легко и бесшумно, низко пригибаясь к земле, — Саймон без труда взял ее темп. Вот они, прелести вампиризма.

Тропинка закончилась слишком скоро; лес постепенно сгущался, из-под земли, покрытой опавшими листьями, появились спутанные корни. Звездное небо спряталось за кружевом переплетенных ветвей.

Выбежали на опушку, усыпанную валунами и кучками листьев, словно кто-то прошелся по земле гигантскими граблями. Камни сверкали в лунном свете подобно квадратным зубам.

— Рафаэль! — позвала Майя, рупором приложив ко рту ладони. Кричала она так громко, что проснулись птицы на верхушках деревьев. — Рафаэль, выходи!

Тишина. Потом зашелестели тени. Застучало, и кучки листьев взметнулись небольшими торнадо. Майя закашлялась, отбиваясь от них.

Ветер погас так же резко, как начался. В нескольких шагах от Саймона стоял Рафаэль в окружении бледных приспешников, неподвижных в лунном свете, словно деревья. Невыразительность на их лицах граничила с неприкрытой враждебностью. Некоторых Саймон узнал: маленькую Лили и блондинистого Джейкоба; их узкие холодные глаза. Прочих вампиров Саймон видел впервые.

Рафаэль выступил вперед. Кожа его была желтовата, вокруг глаз залегли черные круги, но при виде Саймона мальчик улыбнулся.

— Светолюб, — выдохнул он. — Явился.

— Я пришел, — ответил Саймон. — Сдаюсь, а значит, все готово.

— Далеко не всё, светолюб. — Рафаэль посмотрел на Майю. — Ликантроп, беги к вожаку и передай мои благодарности. Дети ночи выйдут биться на равнине Брослин.

Лицо Майи окаменело.

— Это не Люк…

Саймон поспешил ее перебить:

— Майя, все хорошо. Иди.

Глаза волчицы озарились печальным блеском.

— Саймон, подумай. Ты не обязан…

— Нет, обязан, — твердо возразил вампир. — Спасибо, что проводила, Майя. Теперь иди.

— Саймон…

Тот едва слышно предупредил ее:

— Если не уйдешь, нас обоих убьют, и все окажется напрасным. Иди давай. Пожалуйста.

Кивнув, Майя развернулась, на ходу перекидываясь волком. Еще секунду назад она была стройной девушкой с заплетенными в косу волосами, а в следующую — она уже волк, который на всех четырех убегает в чащу.

Проводив ее взглядом, Саймон обернулся и чуть не вскрикнул — в нескольких дюймах от него стоял Рафаэль.

Вблизи на щеках мальчика виднелись красноречивые следы голода. Вспомнив, как в «Дюморе» из темноты возникали лица, как шелестел в пустоте смех и пахло кровью, Саймон вздрогнул.

Рафаэль взял Саймона за плечи — хватка его обманчиво тонких рук оказалась железной.