На перекрестке улицы расширялись, образуя городскую площадь, которая давно заросла сорной травой. В самом центре ее одиноко торчал изъеденный временем столбовой камень, а над ним на проржавелом тросе висела какая-то металлическая коробка.
Роланд – Джейк не отходил от него ни на шаг – приблизился к камню. Следом за ним подошел и Эдди, толкая перед собою коляску с Сюзанной. В спицах коляски шуршала трава. Ветерок трепал прядь волос у нее на щеке. Дальше по улице продолжал стучать ставень. Где-то скрипели дверные петли. Сюзанна невольно поежилась и убрала прядь с лица.
– Быстрей бы отсюда смотаться, – сказал ей Эдди, понизив голос. – Жутковатое место.
Сюзанна кивнула. Оглядев площадь, она опять живо себе представила, как здесь все было в базарный день. Она как будто увидела это воочию: толпы народу на тротуарах… городские матроны с большими корзинками пробираются сквозь толпу, состоящую в основном из извозчиков, и торговцев, и одетых в лохмотья матросов с барж (она понятия не имела, откуда вообще взяла эти баржи, но ей почему-то казалось, что так оно все и было)… телеги, загромождающие городскую площадь… повозки, ползущие по немощеной дороге, поднимая клубы желтой пыли… погонщики, понукающие лошадей (быков, это были быки), телеги, накрытые пыльным брезентом… Она словно видела их: повозки, забитые до отказа товаром. Тюки с мануфактурой. Пирамиды пропитанных смолой бочек. Видела этих быков, запряженных в телеги по двое – терпеливые, невозмутимые, они подергивали ушами, отгоняя надоедливых мух, кружащих над их огромными головами. Она слышала голоса, и смех, и грохот кабацкого пианино, на котором усталый тапер наяривал разухабистые вещицы типа «Девчонки из Буффало» или «Милашка Кэти».
«Я как будто уже здесь жила… в другой жизни», – подумалось вдруг Сюзанне.
Стелок склонился над камнем, рассматривая надпись.
– Великий тракт, – прочитал он вслух. – Лад, сто шестьдесят колес.
– Колес? – переспросил Джейк.
– Древняя мера длины.
– Ты слышал когда-нибудь об этом Ладе? – спросил у Роланда Эдди.
– Наверное, – отозвался стрелок. – когда был совсем маленьким.
– Лад, гад, разлад… ничего себе рифмочки, – пробурчал Эдди. – Достаточно гадостное название. Нехороший знак, тебе не кажется?
Джейк обошел столбовой камень и встал у восточной его стороны.
– Речная дорога, – сообщил он. – Правда, написано как-то странно, но все равно понять можно.
Эдди занялся изучением западной стороны камня.
– Здесь написано: «Джимтаун, сорок колес». Слушай, Роланд, а не там ли, случайно, родился Уэйн Ньютон?
Роланд в недоумении уставился на него.
– Все, я заткнулся, – без слов понял Эдди и театрально закатил глаза.
На юго-западному углу площади стояла единственная в городке каменная постройка – приземистое, запыленное здание в форме куба с ржавыми решетками на окнах. Наверное, городской суд и тюрьма по совместительству, решила Сюзанна. Подобные здания она не раз видела у себя на юге; добавить только у входа косую разметку для парковки автомобилей – и будет один в один. На фасаде его красовалась какая-то надпись, выведенная давно поблекшей желтой краской. Сюзанна сумела ее прочитать. И хотя она не совсем уловила смысл, ей вдруг еще сильней захотелось убраться отсюда подобру – поздорову – подальше от этого странного места. «МЛАДЫ МРУТ» – сообщала надпись.
– Роланд! – окликнула она, и когда тот повернулся, указала на желтые буквы. – Что это значит?
Он прочел надпись на каменном здании и покачал головой:
– Без понятия.
Сюзанна опять огляделась по сторонам. Ей показалось, что площадь стала как будто меньше, а здания чуть сдвинулись к центру, нависая над ними.
– Может, двинем отсюда?
– Сейчас.
Роланд нагнулся и поднял с дороги обломок булыжника, выковырнув его из мостовой. Задумчиво взвешивая камушек на ладони, он поглядел, точно прицеливаясь, на металлическую коробку, что висела над столбовым камнем. И только когда стрелок отвел руку, готовясь к броску, Сюзанна – с секундным опозданием – сообразила, что он сейчас собирается делать.
– Нет, Роланд! – выкрикнула она и невольно поморщилась. Ей самой стало не по себе от звука собственного испуганного голоса.
Не обращая на нее внимания, Роланд швырнул камнем в коробку. Бросок, как всегда, вышел точным – камень с глухим металлическим лязгом врезался в самый центр коробки. Внутри нее что-то щелкнуло, послышался звук заработавшего часового механизма, и из прорези на боку выскочил металлический зеленый флажок, весь покрытый ржавчиной. Звякнул колокольчик. Большими черными буквами на флажке было написано: «ИДИТЕ».
– Будь я проклят! – искренне изумился Эдди. – Светофор, мать твою, не иначе! Интересно, а если еще раз вдарить по этой штуке, она что – выкинет красный флажок, мол, «СТОЙТЕ»?
– Мы не одни, – невозмутимо заметил Роланд и указал на квадратное здание, которое Сюзанна приняла за городской суд. Из него вышли мужчина и женщина и спускались теперь по каменным ступеням. Ты выиграл пупса, Роланд, – еще подумала про себя Сюзанна. Они оба такие древние, старше Господа Бога.
Мужчина был одет в вытертый комбинезон, на голове у него красовалась невероятных размеров соломенное сомбреро. Женщина, в домотканом платье и чепчике, шла рядом с ним, опираясь рукой о голое загорелое плечо мужчины. когда они подошли поближе, Сюзанна увидела, что женщина слепая и что зрения она лишилась при обстоятельствах страшных: на месте глаз у нее остались лишь неглубокие глазницы, затянутые рубцами кожи. Выглядела она смущенной и перепуганной одновременно.
– А если они лиходеи, Си? – воскликнула слепая. Ее надтреснутый голос дрожал. – Убьют нас сейчас, будешь ты виноват, так и знай!
– Помолчи пока, Мерси, – бросил в ответ старик. Оба они говорили с ярко выраженным акцентом, так что Сюзанна с трудом разбирала слова. – Не лиходеи они, уймись. Я же тебе говорю, с ними млад… а лиходеи не шастают с младами.
Несмотря на слепоту, женщина сделала было движение, стремясь оторваться от своего провожатого. Она была явно напугана. старик тихо выругался и поймал ее за руку.
– Да успокойся ты, Мерси! Прекрати, я тебе говорю! Еще упадешь чего доброго и расшибешь себе что-нибудь, черт возьми!
– Мы вам не сделаем ничего плохого, – крикнул Роланд так, чтобы они услышали. Он перешел на Высокий слог, и при первых же звуках его в глазах старика промелькнул недоверчивый огонек. Женщина повернулась в их сторону, обратив к Роланду незрячие свои глазницы.
– Стрелок! – не сдержал восклицания старик. Его голос сорвался от возбуждения и восторга. – Боже милостивый, стрелок! Я знал, что так будет! Я знал!
