Юлия Набокова - Требуется волшебница. (Трилогия)

Мне так и не удалось переговорить с ней наедине. Полли я увидела только за ужином, когда вся семья, включая неожиданных гостей, собралась за столом.

Похитительница деревянного половника и прохудившегося полотенца оказалась худенькой, как тростинка, милой девушкой в белом чепчике. Одета она была в простое серое платье, под стать монашке, и лишь приколотая к воротничку брошка в виде бабочки, крыльями которой служили разноцветные стекляшки, оживляла картину.

Отправляя в рот кусочки нежной дичи, я внимательно следила за действиями служанки, менявшей приборы и подносившей новые блюда. Призрак призраком, но мне нужны подлинные доказательства! Вскоре появились и они.

Юная Николь неосмотрительно положила носовой платок на край стола. И кружевной лоскут ткани с вышитой анаграммой НС не замедлил исчезнуть в кармашке фартука служанки. Разведка не обманула. Пора приступать к разоблачению преступников.

Полли было по-человечески жалко, но и покрывать я ее не могла. Не скажу сейчас — завтра в замке пропадет худой ночной горшок, и вместе с ним прохудится моя магическая репутация, когда герцогиня растреплет по великосветским подружкам, что Селена не справляется с обязанностями. А кто знает, сколько мне здесь еще сидеть? Может, те времена, когда настоящая Селена будет расхлебывать то, что я за все это время напортачила, и не придут, и всех собак повесят на меня? Останусь я, волшебница, безработная. А на мне ведь весь замок висит! Мне без работы никак нельзя.

В конце концов, не так уж велика вина служанки. Вынесут выговор с отметкой в трудовой книжке — и всего делов! Не выгонять же бедолагу на улицу? А вот мерзкую бабищу, по недоразумению заделавшуюся няней, вместо того чтобы грабить простачков на большой дороге, давно пора выставить за дверь. Хотя страшно будет потом по дорогам-то ездить.

— Прекрасная птица, — подала голос я, прерывая пустую болтовню герцогини и дочки.

Дамы нехотя прервались и с неудовольствием воззрились на меня.

— Вы разыскали вора? — встрепенулся хозяин замка.

— Увы, — качнула головой я.

В глазах герцогини зажглись злорадные огоньки, похоже, это был первый случай, когда волшебница не справилась с заданием, и даме не терпелось разродиться монологом на тему «Все маги — шарлатаны!».

Но злорадство герцогини было недолгим. Отпив глоток вина, бросив в рот пару виноградинок и выдержав театральную паузу, я продолжила:

— В замке орудует не один вор. Их двое.

Полли, прислуживающая за столом, едва не опрокинула соус на кружевное жабо герцога. Преступная няня продолжала невозмутимо жевать окорок. Все остальные замерли в ожидании разоблачения.

— Леди Николь, где ваш носовой платок? — обратилась я к дочери герцогини.

— Пропал! — ахнула юная растяпа. — Где же он, в самом деле?

— Спросите Полли, — коротко ответила я, продолжая кромсать ножом нежную курочку.

— Полли? — пророкотала герцогиня.

— Полли? — изумился ее муж.

— Полли! Мерзавка! — взвизгнула ее дочь. — А ну отдай!

Красная, как советский флаг, Полли выложила на стол белоснежный лоскут.

— Ну Полли! — с угрозой рявкнула герцогиня.

— Ну Полли! — покачал головой герцог.

— Ну Полли! — топнула ногой ее капризная дочь. — Что стоишь как истукан! Тащи мои драгоценности!

Я поспешила перевести стрелки на нянюшку.

— А вот по этому вопросу, дорогая, Полли вам ничем помочь не может. Обращайтесь к няне Матильде.

Тетя Мотя зыркнула на меня злобными глазищами и, приняв вид оскорбленной добродетели, заученно залепетала:

— Сколько лет... Верой и правдой! Как сына родного... И вы — какой-то ведьме? Невиноватая я! — протяжно завыла она под конец.

— А золотишко свое под кроватью поищите. Под половицей, накрытой горшком, — подсказала я, глядя, как мучается герцогиня, переводя взгляд с поникшей служанки на нерастерявшуюся нянюшку.

Затем герцогиня, подобрав юбки, ринулась из столовой к лестнице — вслед за сиганувшей из зала няней. Но юная ее дочурка с успехом обогнала двух старых кляч и с прыткостью молодой лошадки взбежала по ступенькам. Готова поспорить, именно ей досталась сомнительная честь пнуть горшок и обнаружить тайник хитроумной Матильды.

Герцог как истинный джентльмен, медленно поднялся из-за стола, пожелал нам с Ивом приятного аппетита и только после этого припустился вдогонку за прыткими дамами.

Полли неподвижной статуей замерла у стола, и по щекам ее текли слезы.

— Не бойся, тебя не выгонят, — неуверенно сказала я.

— Вы не знаете герцогиню, — с дрожью в голосе ответила она.

— Ты меня ненавидишь?

— За что? Вы лишь выполняете свою работу. И, в отличие от меня, делаете это хорошо. — Опомнившись, она вытерла слезы и выдавила улыбку.

— Ты прекрасная служанка, дворецкий тебя очень хвалил.

— Я никудышная служанка. Я воровка. Кто меня такую возьмет?

— Но зачем ты это делаешь?

— Если бы я знала, — всхлипнула она. — Как наваждение какое нашло. Понять ничего не успеваю, как уже чего-нибудь стащу. Потом перепугаюсь до смерти, убегу в свою комнату и плачу. Оно мне надо, то, что я взяла?

Так, теперь еще и Полли! То ли эта зараза распространилась уже по всему королевству, то ли этот мир так тесен, что здесь и шагу ступить нельзя, чтобы не встретить кого-нибудь с таинственными симптомами.

— И давно это с тобой?

— Да вот с тех пор, как к бабуле съездила. Как будто сглазил кто!

— А где живет твоя бабушка?

— В Брисе, — всхлипнула Полли. — Я как раз подгадала, чтобы на ярмарку попасть. Я ведь там впервые и стащила. Вот эту брошку. — Она ткнула пальцем в сверкающую бабочку. — Ходила между рядами с лентами и шляпками, потом остановилась у столика с украшениями. Сама не поняла, как это случилось. Как ослепила она меня. Только вижу, как торговка отвернулась и такую же бабочку богатой даме показывает. Тут на меня как будто нашло что-то. Чем, думаю, я хуже барыни? Схватила брошку, пока никто не видел, да и нырнула в толпу.

Увидев, что наши тарелки опустели, Полли, спохватившись, убрала их со стола и исчезла на кухне. Подошедший дворецкий объявил, что герцогиня просит меня к себе.

— Ваш возлюбленный вам не верен, — задушевно сообщила я, напустив на себя побольше таинственности.

— Кевин? — Герцогиня едва сдержала злорадную усмешку, окинув меня насмешливым взором.