— Ну, вот, — Нета оглядела себя. — В сорочке… Ладно, плевать.
Она подошла к зеркалу, зажмурилась на секунду, потом открыла глаза и, спокойно примерясь, полоснула себя по запястью. Переложила бритву в другую руку и снова полоснула, очень уверенно. Было почти не больно, и кровь сразу потекла двумя довольно широкими струйками.
— На, пей, — сказала Нета зеркалу и провела окровавленными руками по серебристой амальгаме поверхности. — Пей и отпусти их.
Она прижала обе ладони к стеклу, кровь, стекая по запястьям, уходила в зеркало, как в воду. Стекло пошло волнами, точно утреннее море, меняя цвет и блеск, то тускнея, то наливаясь багровым огнем. Нета смотрела в него, не отрываясь, и, кажется, могла уже разглядеть в закипающей глубине силуэты… Кровь уходила из нее в зеркало вместе с силами, закружилась голова. Потом зеркало треснуло и разошлось. Осколки беззвучно посыпались на каменный пол, образуя бессмысленный узор вокруг ее босых ног. А потом из открывшейся тьмы в маленькую гостиную Замка Нимф шагнула Дагмара.
— Отличная работа, детка, — сказала она и улыбнулась нежно и сладко, как роза в сиропе. — Я в тебе не ошиблась. Представь, я ни на секунду не сомневалась, что ты откроешь Зеркало Мертвых. Потому что ты дура, Нета.
Нета попятилась в коридор, пытаясь зажать окровавленные запястья. Зеленая сомайская дорожка из чистой шерсти расцветилась алыми каплями — это было очень красиво. Мастерицы Сомая отдали бы месячный заработок за такой узор.
Дагмара шла за ней, ее чудесные глаза сияли, улыбка сделалась торжествующей.
Нета все пятилась, теряя силы, в конец коридора, к Зеркалу Морины. Она не знала, зачем отступает именно туда — может быть, потому, что две последних спальни были пусты и никто из отродий не мог внезапно выйти из комнаты, сонный и тепленький, прямо в объятия Дагмары.
Дагмара не спешила. Она двигалась вдоль коридора скользящим шагом, ступая, точно королева под взорами восхищенных подданных, под взглядами бесчисленных отражений.
Отступать дальше было некуда. Нета остановилась, изо всех сил стараясь удержаться на ногах и не сползти на пол. Дагмара остановилась шагах в пяти от нее и стала рассматривать Нету пристрастно и внимательно.
— Ты не думаешь, что я пришла одна, правда?.. Ну и напрасно. Я пришла одна. Мне давно хотелось с тобой познакомиться. Я, в общем, знала, что ты дура, но хотела убедиться в этом.
Она потянула носом и сладко зажмурилась.
— Кровь… Лучший запах в мире. В тебе еще осталось немного, ты не умрешь, пока я не разрешу. А я скоро разрешу, не сомневайся.
Нета прислонилась к стене и прикрыла глаза. Никогда за всю свою жизнь она не видела такой красоты — Дагмара была ослепительно прекрасна, ее очарование напоминало сон, головокружение, мираж, ее прелесть завораживала и вызывала в душе трепет, похожий на счастье. Вблизи она казалась еще более великолепной, чем издали. Глаза невероятного вишневого цвета — как будто в глубине коричневого бархата вспыхивал красноватый огонек — мерцали, как влажные яшмы на дне переливающегося ручья, ресницы немыслимой длины делали эти глаза мохнатыми и огромными, как звезды. Нежный, пухлый темный рот лукаво и обольстительно улыбался. Безупречная кожа как будто светилась изнутри. Черные волосы шелковой небрежной волной рассыпались по плечам и спине. Даже с закрытыми глазами Нета чувствовала исходящую от этого лица магнетическую силу.
— Открой глаза, — скомандовала Дагмара резко, и она вздрогнула и повиновалась, не успев даже осознать этого.
Дагмара смотрела на нее уже без улыбки, с брезгливым сочувствием.
— Ты не понимаешь, правда?.. Ты совершенно безмозглая, я знаю. Ведь ты уверена, что любовь — это добро? Так?.. Ну, так ты только что убедилась, что любовь — это зло. Что, как не твоя идиотская, нелепая любовь, открыло мне вход в замок?.. Все отродья рождаются с этой невыносимой, чудовищной любовью в сердце. Она изматывает их, превращает в своих рабов. Она высасывает их мозги, иссушает душу. Они перестают руководствоваться логикой — они живут чувствами, они перестают задумываться — они совершают добрые дела. Добрые — в их понимании.
Дагмара вскинула голову и усмехнулась.
— Ты перецеловала всех маленьких отродий Бреля, всех моих тепленьких цыпляток. И что же?.. Они превратились в розы, фи, какая пошлятина, а ты решила, что уничтожила зло, правда? Так вот, дорогая: малолетние отродья использовали крыс в качестве бутылок и тем самым мещали им расплодиться и полностью завладеть городом. Не стало отродий — в город вернулись крысы. Полчища крыс. На Брель надвигается чума. И это сделала ты со своей неуемной любовью.
— Нета!.. Что случилось?..
Нета беззвучно застонала: на пороге спальни стояла Жюли, растрепанная, босая, в ночной сорочке. Дагмара обернулась и рассмеялась веселым мелодичным смехом.
— А, Жюли. Очень кстати. Ты помнишь маленькую девочку, Зоську? У нее еще одна ножка была короче другой на целую пядь? Ты ее вылечила. Зоську в первый раз в ее коротенькой жизни взяли играть с собой соседские дети. В первый и последний. Потому что горожане, увидев такое чудо, посчитали его делом рук отродий и сожгли пятилетнюю Зоську на площади вместе с матерью.
Жюли, дрожа, поднесла руки к лицу.
— Ты врешь, — прошептала Нета. — Жюли, не слушай ее, это неправда…
— Это чистая правда, — презрительно бросила Дагмара. — А вот еще пример. Вы убили Морину. Зла в мире стало меньше, скажешь ты?.. Ну, да. Но ведь Равновесие нарушилось еще больше, детка. В сторону добра. Но какая тебе разница, в какую сторону накренится этот мир, если в итоге все кончится Провалом?.. Лично я буду только рада такому исходу, но ты пойми меня правильно: ведь сил нет смотреть на этакую глупость!.. Так и хочется вмешаться и… Не закрывай глаза! Смотри на меня! Ты слышишь? Не лишай меня удовольствия прикончить тебя собственноручно вместе с проклятым отродьем, которое ты носишь под сердцем!
Нета вздрогнула и подняла тяжелеющие веки. Ее рука непроизвольно легла на живот. Ребенок?.. У нее будет ребенок?..
«Ной!..»
Он не ответил.
— Оставь ее в покое, — в коридор шагнула Аранта, более чем когда-либо похожая на кошку. — Тебе ее не взять, Дагмара. Говори, зачем ты явилась?
— Я хочу, чтобы сюда пожаловал мой щенок, — глаза Дагмары на миг сверкнули багровым. — Ведь он не бросит собственное отродье и свою… гарду.
Последнее слово она просто выплюнула. Ее глаза горели, прекрасный рот потемнел еще больше.
— Крысолов не может войти в Замок Нимф, — спокойно сказала Манга. — И ты это знаешь. Если он войдет сюда, Равновесие рухнет. Здесь слишком хрупкая грань и слишком много зеркал. Как будто ты не знаешь, как двояка суть эроса. А эрос составляет главную силу этого замка.
