Он нисколько не преувеличивал. Может быть, самую малость приукрашивал действительность. Но не мог же он, в самом деле, допустить, чтоб Ивелины в чем-то уступали ее кичливой южной родне. А связями этой родни надо воспользоваться, непременно надо…
И не только связями. Кое-что в рассказе Аглавры, то бишь Мадженты, зацепило внимание Отто-Карла. Похоже, он нашел свои «тайные знания» там, где и не думал искать. И он их получит. Не зря же он так старался, не зря она не может ни в чем ему отказать.
В крайнем случае он заключит с ней сделку.
И устроит так, что условия сделки будут для него самыми выгодными.
События пошли не совсем так, как предусматривал план. Наверное, это свойство всех планов. То есть поначалу, как договаривались, Сигвард с Мейнером выбрали пять человек, способных осуществить изначальный замысел – перелезть через стену и убрать часовых. Возглавить их должен был все тот же Кремешок. Затем Сигвард и остальные должны были ворваться в монастырь. Прикрытие полагалось обеспечивать Ингозу и Мейнеру. Оба хорошо владели оружием и умели обращаться с гранатами.
Однако лезть на стену не пришлось.
Ночь, выбранная для штурма, благоприятствовала тому, чтоб можно было подобраться вплотную к стенам. Тучи, затянувшие небо, скрывали и луну, и звезды. Только слышно было, как неизменный зимний ветер гуляет в ветвях деревьев. Но затем послышался другой звук. Открылась калитка в воротах, оттуда выбралось несколько человек, и из привратницкой (прибежища несчастного брата Форгала) донеслось:
– Ну, смотри, Джок, ты обещал! Не будет дури – все Клаттербак узнает!
Окошко привратницкой захлопнулось. Покинувшие монастырь – их было шестеро – устремились по тропинке в сторону Галвина.
– Берем сукиных детей? – шепотом спросил Мейнер.
– Пусть подальше отойдут, – ответил Сигвард.
Он велел Кремешку и еще десяти разбойникам следовать за ним, остальные должны были ждать.
Шестеро – беглецов? дезертиров? – поспешали по тропинке, переговариваясь на ходу.
– …а что? Мы типа на разведку пошли… И разве нет?
– А если спросит – почему ночью? Почему не сказались?
– Кто же днем на разведку ходит. А потом, он сам разрешил. Сказал, пусть ищут себе девок в ближайших поселениях. А ближе Галвина тут ничего нет.
– Нет, парни, как так? Это убоище столичное бабу тянет и винище из поповской заначки хлещет, а нам ни гульнуть, ничего? А там, прикинь, город цельный, там и кабаки есть, и девки…
Похоже, у осатаневших от праведной жизни мужчин создалось несколько превратное мнение о Галвине. Но разочароваться в своих представлениях они не успели, их повязали гораздо раньше. Как только Сигвард решил, что шум не услышат в монастыре. Выстрелы – те услышали бы точно, но нападение свершилось так быстро – и Сигвард не зря людей взял побольше, – что никто из шестерых (мушкеты, правда, были только у трех), выстрелить не успел. Убивать без необходимости он не велел. Впервые представилась возможность узнать, с кем свела их судьба, и грех было бы такой возможностью пренебречь.
Тот, кто подначивал остальных, – его и звали Джок, сообразив, что сразу не прикончат, начал было хорохориться.
– Ты, морда заводская, на кого лапу задираешь! – Очевидно, он счел, что Сигвард – охранник кого-то из здешних промышленников. – Мы его светлости канцлера личное поручение выполняли… стало быть, все законно, вам же хуже будет.
– Канцлера? Или, может, императора самого? Кремешок, покажи этому придурку, чей здесь закон.
– Сейчас, только пасть заткну, а то орать будет, – бодро откликнулся разбойник, разматывая с шеи пропотевшую тряпку, служившую ему шарфом.
Он отнюдь не был намерен шутить и честно изготовился перерезать Джоку глотку. Джок это тоже понял, но сказать уже ничего не мог – рот был забит. Заговорил другой, более осторожный («а почему ночью?»), прикинув, что если от Джока ничего не добьются, то примутся за него. Следом запели и остальные, включая Джока, справедливо рассудившего, что при таком раскладе молчать нет никакого смысла.
И Сигвард услышал немало интересного. Хотя вроде бы и нелепого.
Вернувшись к Мейнеру, он решил внести некоторые изменения в первоначальный план, что остальные восприняли с энтузиазмом. Ясно было, что хотя бы один человек у ворот бдит, хоть бы и в мечтах о «южной дури». Этим и решили воспользоваться.
Кремешок поскребся в окно привратницкой.
– Это я, Джок. Слушай, тут дело такое… купеческий обоз на дороге, надобно вернуться…
Привратницкая монастыря с недавних пор явно стала несчастливым местом. Кремешку не удалось перерезать горло Джоку, но с охранником у ворот он не сплоховал. Далее он открыл ворота, и разбойники просочились внутрь.
Но, как и предвидел Сигвард, повторить операцию «без единого выстрела» не удалось. Наемников взять врасплох было труднее, чем монахов, и оружие у них было под руками. Одно хорошо – Сигвард примерно представлял, где и что там находится. Отчасти по памяти (и рисунку Кружевницы), отчасти по тому, что наболтали пленные. Он знал, что большинство монахов заперто в погребе и, следовательно, не пострадают, если только не начнется общий пожар (впрочем, его это не слишком волновало). Что Ивелин занял настоятельские покои и там же ночует Маджента. Эту пару желательно было извлечь. Сие он препоручил Кремешку, уже доказавшему свою сообразительность. А пока что надо было заняться делом.
Оружием людей Мейнера были по преимуществу тесаки, дубинки, длинные ножи – весь обычный разбойничий арсенал. Имелись арбалеты, но в рукопашной от них было мало толку. Огнестрельного оружия существенно недоставало, а то, что было, уступало в эффективности тому, чем был вооружен отряд, именовавший себя «канцлерским», – Сигвард видел трофейные мушкеты. Будь дело днем и на открытой местности, нападавших бы просто смели. Но темнота и внезапность сделали свое дело, а в узких коридорах с мушкетами не слишком развернешься. И все же те, кто успел опомниться, сумели прорваться во двор и, вероятно, смогли бы проложить дорогу к воротам, если б там не поджидали Ингоз с Мейнером. У карнионца наконец появилась возможность испробовать новые гранаты, и он воспользовался ею сполна. Хорошо, что у него был не весь запас, иначе б он его извел, а фейерверк было бы видно даже в Галвине. Мейнер был осторожнее – ему пожар там, где еще оставались его люди, вовсе не был нужен.
Сигвард видел это, стоя у главного входа. И захваченный мушкет, и собственный пистоль уже были разряжены, и не зря – теперь пришлось браться за меч. Благо при взрывах гранат стало заметно светлее и перепутать своих с чужими можно было не опасаться.
Давненько не слыхал он такого грохота. Недавние недоразумения с охранниками Куаллайда проходили с меньшим шумом. Но пальба, крики, треск и гром не помешали Сигварду расслышать подбежавшего Кремешка:
