И, пока зувейзины всеми наличными силами пытались остановить армию Верпина, у них не хватало войск, чтобы преградить путь частям Гурмуна. Чтобы загнать противника в подобную ловушку, Ратарь потратил больше сил и времени, чем ожидал, но теперь дело было сделано. По его приказу Гурмун перенес направление основного удара на запад, выходя в тыл зувейзинам, все еще сдерживавшим напор Верпина. Дроктульф справился бы с этим маневром блистательно — или провалил бы всю операцию. Гурмун исполнил его с невыразительным профессионализмом, которого в условиях, которые маршал создавал с такими усилиями, оказалось вполне достаточно.
Глядя на карту, Ратарь позволил себе одну из редких своих улыбок.
— Мы их разбили, — промолвил он.
* * *
Забыв о тяжести вещмешка за спиной, Иштван завороженно наблюдал, как лозоходец бредет по западному берегу острова Обуда. Время от времени чародей — звали его Боршош — тыкал рогулькой в сторону моря.
— Я думал, лозоходцы ищут воду, — заметил солдат. — Зачем вас приволокли сюда, в середку самой большой в мире лужи?
Боршош расхохотался, запрокинув голову, так что копна песочно-рыжих волос его заколыхалась в такт.
— Такой вопрос можно было задать во времена династии Тхёкёй, — ответил он — выходец с востока Дерлавая помянул бы эпоху Каунианской империи. — Уж поверь, приятель, в наши дни лозоходцы не только воду ищут.
— Это я, сударь, понимаю, — отозвался Иштван с некоторым раздражением. — Даже в нашу долину, высоко в горах, заходят лозоходцы — одни помогают найти пропавшие вещи, другие показывают пастухам, куда овца забрела. Но если вещь падает в ручей или рядом, найти ее не выходит — вода мешает, сбивает следы. Почему вам она не мешает?
— А это уже другой вопрос! — воскликнул Боршош. — Куда более, уж извини, разумный. В детали я вдаваться не могу, понимаешь сам — разве что ты дашь страшную клятву отрезать себе потом голову и выбросить в море. В военном чародействе секретов еще больше, чем в любом другом.
— Это ясно, — ответил Иштван. — Расскажите хоть что сможете, будьте так добры. Все больше, чем я сейчас знаю.
До того, как солдат очутился на Обуде, любопытство его не обуревало. Но делать на острове было почти нечего, да и то больше для того, чтобы унтеры не придирались. Сам того не желая, Иштван много узнал о дрессировке драконов. Лозоходческая магия была еще интереснее.
— С древних времен, — начал свой рассказ Боршош, — когда люди еще обходились камнем и бронзой, лозоходство стояло особняком от прочих видов чародейства. Лозоходцы занимались своим делом, и мало кто задавался вопросом — как у них это получается. Но все меняется. В последние века волшебники начали применять законы научной магии к лозоходству, как до этого — к другим разновидностям чар.
Иштван почесал в затылке.
— Это как так? Если чары работают, разве можно к ним приглядываться без того, чтобы сглазить?
Боршош расхохотался вновь.
— Ну ты, солдат, и впрямь с гор спустился! Это старинная теория, давно опровергнутая и вышедшая из употребления. Все дело в том, как именно ты смотришь на вещи, а не во взгляде. Поставив на уши закон подобия, современная магия позволяет лозоходцу видеть в воде все, кроме самой воды, если понимаешь.
— Может, — промолвил Иштван. — В нашей долине чародеи в таких тонкостях не разбираются. Вода им здорово мешала.
— Мне она не мешает, — заключил лозоходец. — А вот болтовня пустопорожняя — другое дело…
Нашивки на его воротнике сверкали тремя серебряными капитанскими звездочками, так что Боршош мог позволить себе высказаться и грубее. Иштван это понимал. Поэтому солдат заткнулся, а лозоходец взялся за дело. Он нацелил свою рогульку — рукоять была обмотана медной проволокой, один конец рогульки серебряной, а другой золотой — на обуданскую рыбацкую лодку, едва видимую на горизонте. Рогулька затрепетала у него в руках. Чародей хмыкнул довольно.
— Вроде бы действует, — заметил он. — Меня перебросили сюда второпях, знаешь ли, после того, как Альгарве захватила Сибиу при помощи парусного флота. Никому неохота, чтобы с нами провернули тот же трюк. Обычные чародеи легко почувствуют корабль, идущий по становой жиле, но те галеоны прошли у них под самым носом. Мимо меня — не пройдут.
— Это хорошо, — легкомысленно отозвался Иштван. — Хотя я бы не ожидал встретить альгарвейский флот посреди Ботнического океана.
Боршош уже обернулся, чтобы осыпать проклятьями безмозглого олуха, но уловил в глазах солдата веселый огонек.
— Ха, — выдавил лозоходец. — Ха-ха. А ты у нас весельчак. Бьюсь об заклад, приятели твои просто животики надрывают. А что думает по этому поводу твой сержант?
— В последний раз он заставил меня целую неделю выгребать драконий навоз, — ответил Иштван, стараясь не сглотнуть. Зря он, правда, язык распустил. Боршош не какой-то там сержантик. Если захочет, рядовому Иштвану небо с овчинку покажется.
Но чародей только хмыкнул.
— Похоже, ты это заслужил, — заметил он. — Поймал его, как меня только что?
— Боюсь, что так, сударь, — признался Иштван самым скорбным голосом.
Один из способов избежать заслуженной кары — это сделать вид, что уже раскаиваешься в совершенной глупости. Работал он не всегда, но сейчас Боршош отвернулся и нацелил свою рогульку на другую рыбацкую лодочку. На взгляд солдата, рогулька задергалась в точности так же, как на первый раз. Поэтому Боршош был лозоходцем, а Иштван — нет. Капитан магических войск вытащил из-за пояса перо и блокнот и что-то в нем пометил.
— А что вы там пишете, сударь?
Иштван решил, что напомнить чародею о своем существовании будет уже безопасно. Кроме того, солдата разбирало любопытство. В отличие от большинства молодых людей в долине он умел читать и писать… если только от него не требовали в этом отношении слишком многого.
— Начинаю составлять таблицу расстояний и азимутов, — ответил лозоходец. — Всякий раз, как меня переводят в новое место, приходится этим заниматься, потому что воды везде другие и жезл вздымается по-разному на разные стимулы. — Он поднял бровь. — И если ты сейчас отпустишь шуточку насчет того, как вздымается твой жезл, я оторву тебе задницу и выброшу в море, ты понял?
— Так точно, сударь! — Иштван изобразил полную невинность — достижение само по себе выдающееся. — Я ничего не говорил, сударь! И не хотел, сударь! И не докажете, сударь!
— Повезло тебе, что не докажу. — Боршош указал на тяжелый мешок за спиной Иштвана: — Кру-гом, будь так любезен. Надо кое-что достать.
