Зачем переигрывать уже состоявшийся матч?
И что означает «Сборная Джона Муна»?
Но это был матч Квартека, и все тут, поэтому вокруг ограды спортивной площадки собралась плотная толпа, привлеченная, возможно, запахом крови, а может быть, и необъяснимым возвращением неспособного Джона Муна, газетного черного зверя, неудачника и прокаженного. А ведь на его место уже взяли другого человека, который должен бы был взять огров в ежовые рукавицы. Но так и оставшемуся неизвестным новому тренеру команды Челси пришлось потесниться.
Джон Мун вернулся.
С самых пяти часов он уже сидел на скамейке для тренеров и держал открытую тетрадь для заметок. Джон Мун, понимаете ли вы, какая высокая ставка поставлена на эту игру? Если быть до конца честным, то надо сказать, что когда я разговаривал с Гусом Рубблиным, то все это мне представлялось несколько в другом свете. Игра, в которой на ставку поставлена судьба Ньюдона, так? (Утвердительный кивок головой.) Итак, э-э-э-э… страшно даже сказать, я выстроил свою команду в наиболее, учитывая, конечно, мои скромные возможности и средние таланты, выгодную позицию, а что касается остального, то, как говорится, пусть победит сильнейший!
Приятно вернуться к старому занятию. А что, если я и есть сильнейший? Такое маловероятно, если вы слышите, что распевают болельщики, собравшиеся на главной трибуне.
Джон Мун вернулся снова,
И это уже фигово!
Джон Мун вернулся снова,
И все пойдет…
Коротко и ясно.
Во всяком случае, люди пришли сюда как на праздник, и все они завывают, и наши болельщики, и болельщики противоположной команды; карлики, эльфы, женщины, дети и просто люди, которые горят желанием увидеть, как мы будем глотать пыль. Ну, ребята! Джон Мун в качестве тренера устроит лучший сезон: кровь, тела, разбросанные по полю или, может быть, сваленные в пирамиду; осколки зубов, носилки тысячами — да, я очень хорошо себе представляю, на что все это может походить, привкус горечи поражения никогда не покидал мой рот.
На поле, между четырех башен, возвышалась металлическая арка, предназначение которой никто, даже арбитры, не мог объяснить. По трибунам, как и среди обезумевших зевак, ходили самые невероятные слухи. Люди говорили, что эта штуковина взята со статуи Профана Гайоскина, бывшего мужа королевы Астории. Но вот для чего ее сюда притащили, это уже другой вопрос.
Гус Рубблин переходил от одной тренерской скамейки к другой, но я заметил, что у Мордайкена он задерживается намного дольше, чем у меня. Чертов барон! И все-таки испытываешь очень странное чувство, когда играешь против человека, который два дня назад пытался сварить тебя в котелке и на совести которого в какой-то степени лежит смерть твоей горничной. Но о какой совести, черт подери, здесь можно говорить!
— Скажите, — вежливо поинтересовался Рубблин, когда с листком в руке подошел ко мне в очередной раз, — какова ваша роль во всей этой истории? Вы мне это можете объяснить или нет?
При этом Гус одарил меня широкой грустноватой улыбкой, видимо, по его мнению, выглядевшей эксклюзивной.
— Я внимательно слежу за развитием встречи, — сказал он мне. — Вот, возьмите, это список вашей команды.
— Моей чего?
— Команды.
— Очень хорошо, только хочу напомнить, что мне не разрешили самому набрать свою команду.
Улыбка на его лице застыла.
— На самом деле все несколько сложнее, чем вы думаете.
— Как всегда.
— Это одно из условий наших спонсоров.
— Спонсоров?
— Сегодняшний матч является своего рода представлением, Джон. Ну, скажем, двух персон, — прищелкнул он пальцами, — и те, кто устраивает данную встречу, получили право несколько исправить состав команд.
— И кто же эти спонсоры? Мне бы очень хотелось узнать, на кого я работаю.
— Прекрасно вас понимаю, Джон. Но наши устроители не хотят такой огласки. Они предпочитают оставаться анонимными.
Я пробежал глазами список моей команды. Там было двадцать предложенных игроков и несколько неизменных джокеров, среди которых можно выбрать нужных мне дополнительных игроков… а это что еще за глупость?
— Эй, Гус?
— М-м-м?
Он склонился над списком.
— Я вижу здесь Глоина Мак-Коугха и Ориеля.
— Ну и что?
— Откуда в списке их имена?
— Это ваши друзья, разве не так?
Я тяжело вздохнул. Чувствуется почерк Мордайкена.
— Вы знаете, кто до этого додумался? Понимаете, кому действительно принадлежит идея?
Гус знаком показал мне, что знает.
— Ваши друзья на свободе, — заметил он. — На данный момент они ожидают в раздевалке.
Я наклонился, продолжая сидеть на скамейке, чтобы взглянуть на Мордайкена.
— Что это еще за шулерство? Где королева?
— Королева не будет присутствовать на матче, — ответил Рубблин.
Да?
Гус взял меня за плечи и заставил заглянуть ему в лицо.
— Подождите немного с этим, Джон. Послушайте, ситуация очень деликатная. Я ничем не отличаюсь от вас и просто подчиняюсь приказам. Как вам уже было сказано, здесь присутствуют большие шишки, — он ткнул пальцем в сторону привилегированных трибун, — очень, очень влиятельные лица, которые чрезвычайно заинтересованы в том, чтобы матч состоялся. Надеюсь, вы меня хорошо поняли? Матч должен состояться. При любых условиях.
Губы у него при этом почти дрожали.
— И какова ставка?
— Будущее Ньюдона.
— Очень забавно. Вы что, королевский шут?
Он еще сильнее вцепился мне в плечи.
— Я необычайно серьезен, Джон. И несмотря на то что мне много раз говорила королева и повторял Мордайкен, очень вас прошу выиграть этот матч. Они, — Гус подбородком указал в сторону трибун, — не знают, чем на самом деле является сегодняшний матч. И даже не подозревают, насколько их жизнь зависит от вас и от исхода этого матча.
— Не так сильно.
— Извините, не понял.
— Я говорю про ваши руки. Вы мне делаете больно.
— Сожалею.
Он с сожалением выпустил меня.
— Раскалывайтесь дальше, — сказал я. — На что же мы действительно играем сегодня?
Но нас неожиданно прервали. Вот так всегда, на самом интересном месте!
— Рубблин?
Это был голос Мордайкена.
Слуга королевы поднялся.
— Мне надо идти, — вздохнул он.
— Эй, погодите!
Я схватил его за руку.
— Зачем поставили эту арку?
— Обороняйте ее, — ответил он и высвободился. — Не знаю, поможет ли вам это знание, но если вы проиграете матч, то для Ньюдона откроется Ад. В полном смысле слова.
