Очаровательные. Оборотни. Двухтомник

Наивная девочка.

Взглянув на умиротворенное личико с трепещущими ресничками, выдохнул и не смог удержаться от едва ощутимого касания моих пальцев к ее щеке, скользнув к приоткрытым губкам.

Наивная и такая моя. Нет, не была она похожа на ежонка.

Медвежонок. Маленький медвежонок.

Девочка дрогнула, но не проснулась, а едва слышно застонала, лизнув язычком мои пальцы у ее ротика.

Дернувшись, словно от разряда электрического тока, недоверчиво замер.

Это что же ей такое снится?

Лена выдохнула и застонала еще раз, подтверждая мои догадки, что ей снится отнюдь не пуританский сон.

Сжав зубы, постарался не обращать внимания на ее стоны и высоко вздымающуюся полною грудь, обтянутую тонкой кофточкой, вдарил по газам.

— Бернар, — услышал ее тихий шепот. — Пожалуйста, не останавливайся.

«Ах, вот оно что, — удовлетворенно усмехнулся. — И давно моя девочка видит сны со мной? Какая приятная неожиданность, моя недотрога».

Четко смотря на дорогу, потянулся и правой рукой погладил ее грудь, чувствуя, как под пальцами твердеют острые вершинки. Мысленно посетовал, что девчонка одета не в платье, а в джинсы и кофточку.

Жаль, сейчас не смогу почувствовать нежность ее интимной кожи и влажность лона.

Спустившись к кромке джинсов, немного раздвинул ножки, погладив промежность, слыша удовлетворенный выдох и стон. Надавив на лобок, нащупал то место, где, по моим расчетам, должна была быть маленькая горошинка.

Девочка тяжелей задышала и заворочалась. Но меня уже было не остановить. Завернув на нужный поворот, усилил трение. Слыша, как девочка тихонько вскрикивает, приговаривал:

— Ну, давай, же, сладкая, давай. Еще чуть-чуть. Покажи мне.

Лена, словно услышав мой приказ, вскрикнула, забившись в оргазме, а я, удовлетворенно усмехнувшись, припарковался на паркинге базы и еще минут пять дожидался, пока Лена успокоится и пока уляжется мой вставший и давящий на ширинку джинсов член.

Поправив его, потянулся к Лене, собираясь ее разбудить. Мой взгляд нашел на ее джинсах местечко. Там, где совсем недавно была моя рука, осталось маленькое пятнышко.

Ехидно улыбнувшись, легонько потряс ее за острое плечико, прошептав:

— Вставай, соня, мы прибыли.

Ресницы Лены дрогнули, и она, распахнув влажные глаза, выдохнула:

— Бернар?

— Я, — улыбнулся. — А ты хотела еще кого-то видеть? Поднимайся, пора выходить.

Девчонка растеряно моргнула и, сев поудобней, замерла, покраснев. Я же, выйдя из машины, понимая, какие мысли сейчас могут летать в ее светлой головке, старался сдержать коварный гаденький смех.

Один ― ноль, Леночка. Один ― ноль.