– Надмир, ну чего, ты так и будешь стоять? – спросил Вен у сына. Но тот продолжал стоять, не слыша отца.
– Да что с тобой, сына, – забеспокоился сотник, глядя на застывшего Надмира.
Он слегка потряс его за плечо, но юноша продолжал стоять, ничего и никого не замечая.
Вен потянулся за флягой с водой, дабы привести сына в чувство. В этот момент рука мечника остановила сотника.
– Не стоит, – предостерег взволнованного отца, Аруш, – вода ему сейчас не поможет, а вот навредит точно. Ты взгляни в его глаза.
Сотник последовал совету мечника и от увиденного сжал кулаки. В глазах сына бушевал огонь. Его языки исполняли адский танец, кружили вокруг горевшего в центре солнца, словно пытаясь задобрить зажженную звезду.
– Что с ним? – спросил Вен.
– Твой сын – маг, волшебник. Я не знаю, как у вас это называется, вообщем обладает силой. Сейчас он там, за гранью, куда нам, простым смертным не попасть. Наверное здесь что-то произошло, чего я не заметил. Сам видел, был занят, и ему пришлось вызвать силу без подготовки. Теперь он в их власти. Будем надеяться, что он сможет их обуздать и вскоре вернется к нам.
– А, мне, мне что теперь делать? – дрогнувшим голосом произнес сотник.
– Ждать, только ждать, – тихо ответил Аруш и направился к выходу из пещеры.
– Ждать, сколько, – сотник поглядел на сына и тяжело вздохну. – Прости, сын, опять я не углядел, проворонил, хоть и рядом был.
Вен понимал, что ничем не может помочь сыну, но никак не решался уйти, отставить Надмира одного.
Надмир шел за отцом, словно в тумане. Голова становилась все тяжелее с каждым шагом, казалось, что на шею накинули петлю с увесистым камнем. Неизвестные голоса ласково нашептывали:
«Ложись, отдохни, ведь ты так устал. Мы позаботимся о тебе. Покажем все твои желания. Ложись, поспи, мы расскажем тебе о любви. Спи и ты познаешь все плотские радости жизни».
– Не могу, я нужен отцу и людям, – вяло возразил Надмир.
«Забудь о них», – голоса становили все мягче, нежней, – «зачем они тебе, ведь кроме боли и разочарования твои близкие тебе ничего не дали. Слушай нас. Мы позаботимся о тебе. Сытость, удовлетворение всех твоих желаний ждет тебя с нами. Только остановись и на тебя будут молиться. К ногам упадут тысячи людей, мечтая коснуться устами земли, по которой ты прошел.
Женщина, да, та женщина, о которой ты вспомнил, она будет твоей. Слушай нас, и она будет таить в твоих руках, желать только тебя. Но тебе надо остановиться, лечь, уснуть. Не надо больше воевать, не надо спасать. Только ты, думай только о себе, и мы поможем поставить весь мир на колени перед тобой. Мы заставим дрожать их жалкие души лишь от одного имени твоего».
«Эй-эй-эй-эй, что тут за фигня твориться», – раздался голос Алекса, который разом заглушил сладкий, убаюкивающий шепот. – «Стоит слегка расслабиться, как сразу – здрасти вам. Я вообще не пойму, дружище, у тебя здесь голова или проходной двор», – возмущалось второе я Надмира. – «Все кому не лень норовят залезть в неё. Медведи, волки, теперь еще бомжи какие-то нагрянули, вонь, хоть окна отворяй. Так что, кто ты там, вали отсюда, здесь мое место».
Чем больше возмущался Алекс, тем ясней становилась в голове у Надмира. Убаюкивающие голоса отступили, умолкая, и юноша с ужасом осознал, что его мозг опутан липкой паутиной, от которой так и несло падалью. Спустя несколько мгновений Надмир окончательно пришел в себя. Морок отпустил его, он увидел, что находится в пещере. Перед ним находился алтарь, на котором приносились жертвы.
Вокруг Алтаря копошился мечник из Соола. Он чертил порошком круг, постоянно бормоча непонятные слова, и что странно, после каждого произнесенного заклинания пространство вокруг окрашивалось ярким светом. Казалось, кто-то в зале высекал огромным огнивом искры. Надмир даже зажмуривался, столь ярким был свет. Но самое необычное было то, что стоящий рядом отец, будто не замечал вспышек, внимательно следил за действием мечника, крепко сжимая в руках шест.
Зрение, догадался Юный хранитель, он опять не осознано смотрел на мир зрением силы.
Пока он разбирался что к чему, из камня, лежащего на алтаре, стала подыматься муть, только так можно было сказать об увиденном. Такая муть бывает, когда грязная вода попадает в чистый ручей. Но нечисть, что явилась Надмиру в виде мути не расплылась, а наоборот, стала сжиматься, всплески темного пламени забегали по ней. Юноша почувствовал, что вся скопившаяся в этом сгустке мрака чуждая сила готова нанести удар. Защита, возведенная мечником, была сильна, но не было дара в мечнике, чтобы выстоять под напором нежити, собравшей всю мощь на острие удара.
Аруш произнес последние заклинание и круг силы замкнулся. Амулеты и обереги, расставленные мечником, выпустили накопленную в них силу. Подстегнутая болью нечисть заверещала и кинулась на мечника. Время замерло для Надмира. Он увидел, как вспыхнуло пламя магического огня, которое должно было остановить бросок нежити, но ярость и злоба, сидевшая в этом создании, придала ей силы. Надмир увидел, тварь из другого мира прорывается сквозь возведенную преграду.
Юноша отчетливо разглядел узор волшебного огня. Он отбросил в сторону сомнения и рванулся в запределье. Надмир перешел грань, творя на ходу узор. Времени на собирание силы не было, и он схватил, что было под рукой, вплеталая свои нити в узор. Огненная сеть была почти готова, когда нечисть прорвала защиту. Вид у неё был жалкий, но от этого она не становилась менее опасной. Её щупальца устремились к людям. Тварь не собиралась прощать покусившихся на неё, и в этот момент Надмир накинул на неё сеть. Он собрал воедино бушующий вокруг огонь, направляя его по каналам, которые сплел. Нежить металась в сжимающейся сети, тая с каждым мгновением.
Тварь давно исчезла, а Надмир все не мог успокоить огонь, сотворенным им.
Нет, огонь в реальном мире исчез, как ему было и положено, но за гранью, где и находилось Я юноши, он бушевал, окружив бестелесную оболочку со всех сторон.
Надмир находился в коконе волшебного огня, с отстраненностью рассматривал узоры, ища лазейку, которая поможет разрушить волшбу. Найдя бреж, Надмир медленно стал разрывать нити, увеличивая проход. Когда лазейка была расширена, хранитель просунул руку и почувствовал, как его стало втягивать обратно в мир живых.
Надмир пришел в себя и первое, что увидел он, было ночное небо. Россыпь звезд над головой, не замечаемая в суете дней, сейчас поразили его своей реальностью и красотой. Их холодный блеск и равнодушие к живущим в сутолоке людям, не раздражали, а наоборот, успокаивали, доказывая, в мире есть красота и постоянство, а чтобы убедится в этом, надо всего лишь поднять голову.
