Едва юная эльфийка Ириру открыла глаза, ни у кого не возникло сомнений в успехе эксперимента. Она перестала быть собой. В ее глазах, ее речах сосредоточилось все знание, вся мудрость расы эльфов. Они ликовали.
Скоро по тому же пути пошли и оборотни. Последними присоединились люди. К чему я тебе это рассказываю? - хитрый взгляд. - Просто просмотр на привычные тебе вещи под другим углом. Это сейчас мы привыкли к тому, что Боги всемогущи. Мы просим, просим и просим у них, даже не надеясь, что нам ответят. Мы стали слабы. Мы забыли…
Что Богами можно управлять. Не мы подчиняемся им, но они нам. Умрет последний почитатель - умрет и Бог. Так создано. Так задумано. Эльфы не хотели сотворить единственного владыку над собой. Другие расы в точности скопировали и печать и вектор, которые использовались при создании Девы, значит правило действительно для всех рукотворных Богов. - Остин придвинулся ко мне и неожиданно зло добавил: - Мы не просить должны - требовать!
Требовать у Бога? Как? Если он даже не слышит нас.
- Ты задаешься вопросом "как"? Ты права, простых слов будет недостаточно. Есть соответствующая печать. Я покажу тебе ее. Позже…
- Зачем она мне? Я не собираюсь никому приказывать, - я отрицательно покачала головой.
Большое знание - большая ответственность. Это знание слишком велико для меня. Оно несет в себе смерть. Ни Человеку, ни Зверю, ни Деве не понравится, когда некто незначительный по их меркам начнет отдавать им распоряжения. Да еще угрожать?!
- Не отказывайся, - голос мужчины приобрел приятную мягкость. Он уговаривал. - Никогда не знаешь, что пригодится в жизни… Однако, я отвлекся. Так вот. Боги… Об истории падения оборотней, а вместе с ними и эльфов, ты узнала из книги. Люди стали доминирующей расой, но это неправильно. Наш мир тройственен: идея, воплощение, контроль. Осталось только воплощение. Бесконтрольное, безидейное, разрушающее…
- Вы тоже хотите возродить Зверя? Или Деву? Или обоих сразу? - перебила я Короля. - Сколько человек, эльфов, оборотней вы готовы принести в жертву? Тысячи? Десятки тысяч? Невероятно! - я с досадой поморщилась. - Меня окружают фанатики с больным воображением! Давайте просто оставим все, как есть…
Монарх говорил знакомыми словами. Попахивающими бледным золотом волос с всполохами голубых глаз. Только… У Остина-то власти побольше будет и возможностей, соответственно. И безумия, похоже!
- Возродить? - Король улыбнулся, будто знал какую-то тайну. - А кто сказал, что они мертвы?
Михаил проснулся поздним днем. В который раз с гудящей головой, сухостью во рту. В противном холодном поту. Мужчина поднес руку к глазам - контур пальцев дрожал и расплывался. Вчерашняя доза алкоголя еще не выветрилась из организма.
Плохо. Очень плохо. Сегодня ему выходить на арену, а он едва на ногах стоит. Не стоило вчера поддаваться уговорам Мэри-Анны и, переодевшись, таскаться по круглосуточным барам Тирайи. Михаил усмехнулся. Но было весело. Ничего не скажешь.
Он поднялся с кровати, плотнее задвинул шторы и добрался до столика, на котором чья-то заботливая рука оставила графин с чистой водой. Парень снял крышку, приложился к прохладному стеклу и медленными глотками осушил графин на треть. Поднял с кресла рубашку, вытер лицо и грудь, куда упало несколько крупных капель воды.
Ему бы не воды сейчас, а горячего супчика, но для этого придется потерпеть до дома. Экономка в любовном гнездышке Мэри-Анны приходит вечером и то только чтобы навести порядок. Есть в доме совершенно нечего.
"Может быть стоит зайти по дороге в кабак?" - мелькнула шальная мысль.
Но Михаил ее отбросил. Отец не простит ему еще одно опоздание. Отношение с родственником в последнее время и так хуже некуда. Не стоит обострять ситуацию, провоцируя воплощение угрозы в реальность. Без денег будет очень сложно осуществлять желания Королевы. И пусть она не просит дорогих украшений, изысканных парфюмов от модных арома-заведений города и мехов, уходит на ее забавы много. Без поддержки отца ему не справится, а значит придется успеть на беседу с маркизом вовремя.
Оборотень мельком бросил взгляд на часы. Принять душ он уже не успевал. Мужчина собрал разбросанную по комнате одежду, пропахшую сигарным дымом и коньяком. Натянул ее, обулся и вышел, оставив в прихожей в чем-то испачканный легкий плащ. Август в этом году еще позволял пренебрегать теплом. Осенние холода маячили на горизонте, но пока давали о себе знать редкими моросящими дождями, после которых всегда выглядывало ласковое, но уже нестерпимо усталое солнце.
Михаил остановил кэб, назвал адрес и, договорившись о цене, забрался в экипаж. От тряски голова заболела сильнее. На каждой кочке, на каждом ухабе, мозги словно взрывались, а после этого искры от взрыва еще долго жгли затуманенную голову оборотня.
Зачем…
Зачем ему это все надо?
Поначалу было интересно. Роман с Мэри-Анной придавал ему, никому неизвестному без маски Полоза, аристократу некую извращенную статусность. К нему стали прислушиваться. К нему обращались за помощью и советом. Перед ним заискивали и искали его дружбы. Но… Станислава любили и уважали не за его дружбу с монаршей семьей, а за ум, деловую хватку и силу. В общем за то, чем Михаил не обладал.
Мужчина расплатился с извозчиком, миновал тропинку к двери домовладения и вошел в холл. Ему не было нужды сообщать о своем приходе. Каким-то шестым чувством его отец всегда знал, кто пожаловал в гости или домой. Изредка, молодому оборотню казалось, что маркиз следит за ним непрестанно. Да, он догадывался о существовании соглядатаев, но чтобы контролировать поведение сына в собственном домовладении… Такое не укладывается в рамки!
Михаил поднялся в свою комнату, обтерся холодной водой, переоделся в теплый шерстяной свитер и грубые рабочие штаны с карманами, после чего направился в кабинет маркиза за порцией не совсем заслуженной порки. В том, что она будет сомнений не было.
Отец не соизволил поприветствовать его. Кивком головы, не отрывая глаз от папки с документами, отправил на кресло возле окна ждать. Мужчина занервничал. Пустой желудок напомнил о себе спазмом, в голову вместе с мыслями вернулась и ноющая боль. Оборотень поморщился, помассировал виски.
Сколько можно? Неужели он не заслуживает и толики уважения?!
- Я не отпускал тебя, - тихое замечание заставило Михаила вернуться в кресло. - Ты стал не только бессовестным и бесчестным, ты стал неуправляемым, а это означает опасным. Я уже смирился с тем, что в любой момент мне могут сообщить о твоем трупе, найденном в грязном переулке, но не собираюсь смиряться с тем, что ты можешь повредить мне и моей репутации.
