— Что-что? — переспросила Леонор.
— Шизоидного гламура, — повторил он, — Многие цивилизованные люди, убеждены, что шизоидный гламур, это и есть реальность большого мира, который начинается немного дальше порога их дома. А когда эти люди смотрят логически и физически корректный фильм о большом мире, он кажется им недостоверным, ведь «фабрика грез» уже давно убедила их, что большой мир живет по иной логике, иной физике, иной биологии, и что бытовой опыт маленького знакомого мира неприменим к событиям в большом мире.
— Но, Харри! Реальность Новой Гвинеи ведь отличается от реальности Сан-Франциско!
— Да. И не обязательно лететь так далеко от Сан-Франциско. Реальность какого-нибудь Мухосранска на границе Невады в трехстах километрах к востоку будет отличаться не намного меньше. Но для североамериканского зрителя, Мухосранск лежит в пределах маленького мира, и физически корректный фильм о таком городке покажется зрителю достоверным, а физически корректный фильм о ново-гвинейском Долаке — уже нет.
Девушка-репортер энергично потерла подбородок, задумавшись над этим тезисом.
— Ты хочешь сказать, что для зрителя, Новая Гвинея уже лежит, как бы, в сказочной параллельной вселенной, и про нее полагается сочинять кино-небылицы?
— Да, — подтвердил Харрис, — Но дело не в расстоянии и не в уровне цивилизованности. Небылицы принято сочинять и о многих аспектах жизни, лежащих прямо под носом у цивилизации. Например, если поехать от условного Мухосранска дальше на восток, то попадешь в Юту, где общины мормонов, про которые принято сочинять небылицы.
— Так… А ваша команда, значит, снимает реалистичные фильмы про все?
— Нет. Но, если наша команда сообщает, что конкретный фильм основан на реальных событиях, то доля вымысла там минимальна.
— Минимальна… Но, все-таки есть?
— Разумеется, — Харрис кивнул, — Ведь это кино.
— Марк возвращается, — сообщил Тедди, — слышите, движок гудит.
— Это UFO? — спросила Леонор, повернулась на звук, и выдохнула — O, clusterfuck…
Над «улицей городка Дикого Запада», на высоте человеческого роста с мелодичным гудением плыла летающая тарелка, или точнее — летающий гриб «Fliegenpilz». Под дисковидной «шляпкой» наблюдалась прозрачная толстая «ножка» — кабина, и в ней нетрудно было разглядеть Поллака, сосредоточившегося на контроле за движением. Летающую шляпу слегка болтало из стороны в сторону, а мощный поток воздуха от лопастей пропеллера, вращающихся по кромке шляпки «гриба», поднимал маленькие пылевые торнадо по бокам от сюрреалистической машины.
— По улице на этой штуке довольно сложно ехать, — прокомментировала Синти, — но на открытом поле никаких проблем.
— Поразительно… — прошептала Леонор, — именно такой аппарат был на видео.
— Не именно такой, а аналог, — педантично поправил Олбен Лепски.
— Это существенная разница, — продолжил Харрис, — Понимаешь, Леонор, что Большой Бонго не случайно акцентировал внимание прессы на том, что покажет именно аналог. Разницу между аналогом и, так сказать, оригиналом, он не отрицал…
— Ах, вот оно что… — произнесла девушка-репортер, — значит, эта машина — копия?
— Марк! — крикнул Харрис Поллаку, который успешно припарковал летающий гриб — тарелку около салуна, — девушка хочет понять разницу между оригиналом и копией.
— В смысле, между Focke-Wulf 500 «Kugelblitz» и «Fliegenpilz», так, босс?
— Видимо, да, — Харрис кивнул, — ты мог бы объяснить?
— Разумеется, я объясню. У нас собран достаточно богатый материал…
— Значит, — сказала Леонор, — тут все-таки есть некая тайна.
— Скорее, гипотеза. — улыбнувшись, уточнил компьютерный механик.
Эпизод-26. Ктулху есть везде
Снова остров Мелв.
…Колоритная парочка в ковбойских костюмах времен Дикого Запада, в шляпах и при револьверах подъехала на низкорослых крепких исландских лошадках около 8 утра, к маленькому отелю «Plaza», на северном берегу острова Мелв и, привязав лошадок к столбикам у велосипедной парковки, двинулась в бар на первом этаже. Девушка, как существо культурное, сняла шляпу, пред тем, как усесться на табурет у стойки. Менее культурный мужчина сел на соседний табурет, не снимая шляпы, и окликнул бармена:
— Эй, Билл, твою мерзкую душонку еще не забрал на дно Марианской впадины Ллир, владыка морей? Тогда сделай моей даме и мне по чашке крепкого кофе, только возьми настоящие кофейные зерна, а не сушеные желуди. И плесни в чашку, которая для меня, порцию виски. Именно виски, Билл, а не то, чем бразильцы заправляют свои тачки.
— Ты неприличный субъект, Харрис, — объявил бармен, включая кофемолку, — Про тебя говорят, ты вообще стал сатанистом, и поклоняешься зеленому первобытному демону, защити нас святой Патрик от таких монстров.
— Доброе утро, Билл, — нежно произнесла девушка, — Тебе идет эта клетчатая рубашка.
— Привет, Фокси! Что, правда идет? Это мне жена подарила на годовщину свадьбы.
— Удивительно, — сказал Харрис, — что на планете есть женщина, способная жить с этим агентом мирового алкоголизма.
— Кто бы говорил! — возмутился бармен, — Ты-то приворожил Фокси черной магией!
— Белой магией, — поправила она, — Харри научился этому у антарктических йети.
— Не важно, Фокси. Все равно, в средние века за такие вещи сжигали на костре!
С этими словами, бармен пересыпал порошок в кофеварку и включил нагрев.
— Ты религиозный экстремист, Билл, — сказал Харрис, — психи вроде тебя, захватывают заложников и требуют разрешить торговлю индульгенциями на фондовой бирже.
— О, святой Дунстан! Фокси, ты слышишь, как он богохульствует?
— Я не уверена, что это богохульство, Билл. Ведь на фондовой бирже торгуют любыми обеспеченными ценными бумагами, а с точки зрения католицизма, индульгенция, это ценная бумага, обеспеченная авторитетом Святого Престола, разве не так?
— Ты что, стала адвокатом? — встревожился он.
— Нет, Билл! Как ты мог подумать такое про меня?! Просто, я рассуждаю логически.
— Ну, извини. Просто, ты говорила, как адвокаты в кино. Я даже испугался.
Он скорчил гримасу невыносимого ужаса, потом подмигнул и быстро разлил кофе по чашкам, а в чашку, предназначенную для босса «ExEx» на глаз плеснул виски.
— Спасибо, Билл, — сказала Фокси.
— Ты сначала попробуй, что он сварил, — посоветовал Харрис, — вдруг, там желуди.
— Харрис, ты параноик! — объявил бармен, — У тебя мания преследования желудями.
— Кофе очень вкусный, — констатировала Фокси, сделав первый глоток.
