Пиро. — Чесночник… вонючий…
— Саранчук черномазый… — ответил Тинч.
— Тебе передавал привет… Таппи. Отец его говорил… они будут ждать тебя… скоро…
— Не говори много. Потеряешь силы, — посоветовал Гурук.
— Я и так… теряю силы. Я скоро… увижу… О`на!.. Тинчи, как хорошо, что ты здесь… Ты здесь?!.
Пиро беспокойно повел глазами. Тинч взял его за руку.
— Я здесь, Пиро.
— Нож! — шепнул тот. Ему подали заветный дедовский кинжал в ножнах. Пиро изо всех сил прижал его к груди. — Теперь… Я хочу, чтобы ты… на прощанье… спел мне ту свою песенку, помнишь? Про дом…
— Счастли-ивым днем, — прошептал Тинч. — верну-усь я в дом,
В ворота молнией влечу,
И у порога соскочу,
Прими коня и песни пой!
Вернулся,
Вернулся
Я домой…
"Великий День!" — всплыли в памяти слова молитвы.
И — в снежную круговерть жизней и смертей уходил и уходил друг…
И волны, в страдальческом звоне и грохоте ударились о скалы. И солнце, с плачем, переходящем в надрывный рёв, заметалось по небу: "не для того я в муках порождаю детей, чтобы им уходить до срока!"
— Пиро!!!
— Так всегда бывает, Тинчи. Уходят самые лучшие, с этим ничего не поделаешь.
— Таргрек! Но я не понимаю, почему это случилось именно с ним!
— Он умер как настоящий мужчина, — вмешался Гурук. — Как настоящий элтэннец, в бою, вступившись за отца и мать. Я и себе не пожелаю лучшей смерти.
— Стреляют, — сказал Таргрек. — Мы пойдем проведать, что случилось. Тинчес, ты остаёшься здесь. Не хватало нам и тебя потерять.
— Слушаюсь, — угрюмо отвечал Тинч. — Постойте. Слышите?
Из-за города, с его южной стороны, всё отчетливее доносились звуки канонады.
— Это наши, — воскликнул Гурук. — Ей-богу… Это наши!
3
В дом, который занимал генерал Ремас, ворвался запыхавшийся балахонщик.
— Господин генерал! Господин генерал!
— Сейчас, одеваюсь. Сам слышу… что стреляют. Прекрати орать как беременный осёл. Где это?
— Они захватили деревянный дом, что на площади!
— Что-о? Кто захватил?
— Не знаем, господин генерал! Нам не удаётся выбить их оттуда! Они простреливают всю площадь!
— А как же… нет, это невозможно, никак невозможно… Как же наша святая вера? Попробуйте… ну, хотя бы взорвать или поджечь этот чертов дом издалека… Они успели вывести этих… как их?..
— Не успели, господин генерал!
— Слава Отцу-Создателю! Он слышит наши молитвы!..
— Господин генерал! — и ещё один вестовой, появившись в дверях, торопливо, не переводя дух, сообщил:
— Войска Даурадеса начали штурм, господин генерал…
— А почему вы не называете меня "великий Олим"? — буркнул Ремас, не попадая пуговицами в петли. — Или в мире что-то поменялось, и солнце и впрямь пошло по небу в другую сторону?
— Прости меня, о великий Олим! — повалился на колени балахонщик. Второй вестовой снисходительно посмотрел на него сверху вниз. Он был келлангийцем.
— После дурацкой гибели генерала Хорбена… мир праху его, до вознесётся его пепел к небесам… исполнять его работу… Помогите надеть кирасу, вы, мерзавцы!
— Наросло сало на боках, — морщился он, с трудом натягивая тяжёлый кирасирский панцырь.
— Разрешите, господин генерал? — и в комнате, улыбаясь обычной зубастенькой улыбкой, возник капитан Деннес. — О, я гляжу, вы уже на ногах! Весёленькое утро, не правда ли?
— Вы… распорядитесь там, насчет отражения атаки Даурадеса, ох!
— Всё уже сделано, господин генерал. Вы можете не спешить и спокойно приступить к командованию своим ополчением.
— А эти мерзавцы, что захватили дом на площади?
— И там всё сделано как надо.
— Что сделано? Что — как надо? Я вас спрашиваю, потому что именно вашим солдатам была поручена охрана дома! Вы…
— Прошу меня выслушать. Они захватили дом и полагают, что легко сумеют продержаться в нём до прихода своих…
— И они что, сумеют продержаться?
— Не спешите. Пускай они сидят в этой бывшей психушке хоть до конца света. Для них он наступит гораздо скорее, чем они полагают… Всё дело в том, что тагркосский карабин бьет на сравнительно близкое расстояние…
— Не читайте мне лекций. Вы что-нибудь придумали?
— А что тут думать? Одна из улиц, ведущих к площади, так называемая Лошадиная улица — некогда там помещались конюшни… Так вот. Она очень прямая, эта улица. И если у нас в запасе есть хотя бы одна небольшая пушечка, а там их у нас целых три… они достаточно дальнобойные… тогда мы, находясь в полной недосягаемости для их пуль, и прямо у них на виду — можем вполне спокойно дать… хотя бы один-два залпа. От дома и ваших заложников останется чёрная пыль, господин генерал!
— Тогда, инта каммарас, почему вы медлите?
— А куда нам спешить, господин генерал?
Собери армию, что будет в тысячу раз превосходить армию противника. Вооружи солдат с ног до головы и дай боевые машины. Обучи их пользоваться всем этим с несравненным в мире искусством… Но помни: ничто не поможет тебе, если не будет силы духа в сердцах твоих воинов и силы духа в твоем собственном сердце.
Из поучений Корвина-Завоевателя
1
Чаттарские драгуны Гриоса, числом около пятиста сабель, занимали позицию в широкой низине, прикрытой пологим холмом. Ночь уходила, утро наплывало туманной моросью. Ночная буря сменилась странным тяжёлым затишьем. Чаттарцы удерживали переступающих с ноги на ногу, озябших в степи коней. Костров разводить не разрешалось. Иногда чья-нибудь полупустая фляга одиноко ходила по рядам нетерпеливо ожидавших сигнала всадников.
— Туманно как, дядя Гриос, — шепнул один из молодых.
Гриос холодно кивнул, не выпуская из зубов трубки. Северо-восточный ветер, набирающий силы утренний Бальмгрим дул им в лицо. Можно было не опасаться, что келлангийцы учуют запах табачного дыма.
— Как бы нам, в тумане, на кого-нибудь того… не напороться.
— На кого? — буркнул Гриос. Перед ним как во сне маячили нелюбимая жена, двое младших ребят, как точно знал он — не его… И — Айхо, его душа, его птичка, его последняя в жизни надежда и утешение. Почему Даурадес напомнил об этом?
— Ну… на противника, — недоумевающе объяснил драгун.
— Что… на противника?
— Ну, не напороться бы в тумане!
— На своих бы сдуру не нарваться… Великий Огм, бог Разума, да пребудет с нами…
— Скажи, дядя Гриос, как по-твоему, сегодня у нас… получится?
— Наша задача — первыми завязать бой. Отвлечь внимание. По возможности — первыми ворваться в город и освободить заложников. И всё.
— Что, забоялся, малец? — ехидно спросили из рядов.
— Да нет… Просто… надоело это. А в Чат-Таре у меня мама.
— Путь в Чат-Тар лежит через Тагр-Косс, —
