— Это не ложь, — прошептал Ричард. — Я готов сделать ради тебя все, что угодно, Кэлен.
Но этого оказалось недостаточно. Добровольно надеть на себя ошейник оказалось недостаточным. Он, Ричард, оказался недостаточно хорош для нее.
Сын чудовища. Ричард знал, что было нужно Кэлен. Что ей действительно было нужно.
Ей нужно было от него избавиться.
Ей нужно было, чтобы он надел на себя ошейник и убрался подальше. А она обрела бы свободу.
— Я сделаю для тебя все, что угодно, Кэлен, — тихо повторил Ричард.
Он встал и окинул взглядом пустынную равнину. Далекий горизонт тонул в густой темноте.
— Все, что угодно. Даже это. Ты свободна, любовь моя.
Он размахнулся и зашвырнул локон в сухую траву. Потом опустился на колени и, прижавшись лбом к холодной земле, зарыдал. Он плакал до тех пор, пока не кончились слезы, и корчился от боли, пока не осознал, что опять сжимает в кулаке эйджил. Он отпустил его и поднялся на ноги.
Все кончено. Ричард чувствовал себя опустошенным. Он чувствовал себя мертвецом.
Он медленно извлек из ножен Меч Истины. В холодном воздухе пронесся чистый звон. Пустота в душе исчезла, уступив место магическому гневу. Ричард позволил ему поглотить себя целиком, без остатка. Грудь его тяжело вздымалась, его переполняло желание убивать. Он повернулся туда, где лежала спящая сестра Верна. Он тихо шел в ту сторону, пока не различил в темноте человеческий силуэт. Ричард был лесным проводником и умел передвигаться бесшумно. Умел очень хорошо.
Он не торопился. Спешить нет необходимости. У него достаточно времени. Он постарался успокоить дыхание, чтобы не производить даже малейшего шума. Он был целиком во власти всепожирающей ярости, а мысль об ошейнике превращала бушующий в нем огонь в адское пламя.
Магический гнев меча тек по нервам, словно расплавленный металл. Это чувство было хорошо знакомо Ричарду, и он целиком отдался ему. Теперь его ничто не остановит. Только кровь может насытить душу Несущего смерть.
Его пальцы побелели от напряжения. Его мускулы ждали только приказа действовать. Но им не придется ждать долго. Магия Меча Истины повелевала ему отдать этот приказ.
Черной тенью Ричард навис над сестрой Верной. Ярость стучала в висках. Он провел мечом по левому предплечью, чтобы клинок ощутил вкус крови. Темная струйка пробежала по лезвию. Ричард снова обеими руками сжал рукоять.
Он чувствовал тяжесть металлического кольца у себя на шее; лезвие поднялось и сверкнуло в лунном свете.
Он посмотрел на сестру Верну, лежащую у его ног. Сестра свернулась калачиком и во сне мелко дрожала от холода.
Ричард стоял над ней, подняв меч. Магический гнев требовал крови. Он стиснул зубы, Кэлен прогнала его. Потому что он — сын чудовища.
Нет. Не только сын. Ричард увидел себя со стороны: вот он стоит с поднятым мечом над спящей женщиной, готовый убить.
Он сам — чудовище.
Именно это разглядела в нем Кэлен. Именно поэтому прогнала его прочь, заставив надеть ошейник. Потому что зверю нужен ошейник.
Из глаз его брызнули слезы. Меч медленно опустился, уткнувшись лезвием в землю. Ричард стоял, глядя на спящую и дрожащую во сне от холода женщину.
Он простоял так долго.
А потом тихо убрал меч в ножны и, подняв свое одеяло, осторожно, чтобы не разбудить, укрыл им сестру Верну. Он сидел рядом с ней до тех пор, пока она не перестала дрожать, а потом завернулся в плащ и улегся прямо на землю.
Он очень устал, и все его тело болело, и все же ему никак не удавалось уснуть. Он знал, что впереди его ждут сплошные мучения. Именно для этого и предназначен ошейник. Когда сестра Верна доставит его в свой Дворец, за него возьмутся по-настоящему.
Впрочем, что это может изменить?
Воспоминания о том, что с ним вытворяла Денна, вонзились в мозг, как раскаленные иглы. Он вспомнил невыносимую боль, беспомощность и кровь. Его кровь.
Эти образы снова и снова всплывали у него в голове. Сколько бы он ни прожил, ему никогда не забыть об этом. И не успела закончиться одна полоса мучений, как тут же начинается другая. Видно, этому никогда не будет конца.
Только одна мысль утешала Ричарда в этом аду: сестра Верна сказала, что его опасения насчет Владетеля — ошибка, а значит, Кэлен ничто не грозит.
Ей ничто не грозит, а все остальное не важно. Он постарался сосредоточиться только на этом и лишь тогда смог наконец уснуть.
Ричард открыл глаза. Солнце только-только поднялось над горизонтом. Он сел и тут же поморщился от боли. Он положил руку на грудь, туда, где была повязка, и подождал, пока боль утихнет. После вчерашних упражнений с эйджилом он чувствовал себя так, будто его основательно избили. Болело везде. Это напомнило Ричарду, как Денна «обучала» его эйджилом. Правда, тогда он просыпался в гораздо худшем состоянии и лишь затем, чтобы пытка началась снова.
Сестра Верна, скрестив ноги, сидела на одеяле и, что-то жуя, смотрела на Ричарда. Капюшон ее плаща был опущен на плечи. Судя по всему, она только что причесалась.
Одеяло Ричарда, уже аккуратно сложенное, лежало рядом. Ни слова благодарности. Он поднялся на ноги, разминая одеревеневшие мышцы. Голубое небо было холодным и чистым. В воздухе стоял запах душистой травы.
— Пойду оседлаю лошадей, — сказал Ричард, — и можно будет отправляться.
Пар от его дыхания растаял в воздухе белым облачком.
— Разве ты не хочешь поесть?
Ричард покачал головой:
— Я не голоден.
— Что у тебя с рукой? — не глядя на него, спросила сестра Верна.
Ричард посмотрел на засохшую струйку крови у себя на запястье.
— Я чистил меч. Было темно, и я порезался. Ничего особенного.
— Понятно. — Ричард поскреб щетину на подбородке. — Надеюсь, когда ты бреешься, ты более осторожен.
Ричард тут же решил, что, пока у него на шее кольцо, бриться он не станет.
В знак протеста. Ведь ясно, что он не более чем пленник, несмотря на все уверения сестры Верны в обратном. Металлическому кольцу на шее нет и не может быть оправдания — ни сейчас, ни потом. В том, что касается этого, Ричард не допускал никаких компромиссов.
— Пленники не бреются, — сказал он и, повернувшись, пошел к лошадям.
— Ричард! — Он обернулся. — Ну-ка, присядь. — Голос сестры Верны звучал мягко, но Ричард не обманывался на ее счет. Она показала ему рукой рядом с собой. — Садись. Я обдумала твои вчерашние слова. Ты здесь, я тоже. Садись, я начну учить тебя управлять даром.
— Здесь? — Он не верил своим ушам. — Сейчас?
— Да. Иди сюда и садись.
На самом деле Ричард ничуть не беспокоился по этому поводу: он ненавидел магию. Его просьба была вызвана исключительно желанием снять напряжение, возникшее между ними. Какое-то время он молча смотрел на сестру, но наконец сел рядом с ней и скрестил ноги, подражая ее позе.
