Малазанец, названный Скворцом, разразился хохотом, от которого вздрогнули все сидевшие за столом.
Скалла повернулась к Высшему жрецу Тени.
— Твой бог хоть в курсе, какой у тебя на самом деле умишко? В чём дело-то? Старшие боги не знают секретного рукопожатия? Маска у него слишком реалистичная?
— Он бессмертен, шлюха!
— Это гарантирует ему старшинство, — отметил Остряк. — Рано или поздно…
— Думай, над чем зубоскалишь, крысоед!
— И если ты осмелишься ещё раз сказать такое про Скаллу, я тебя убью, — сказал даруджиец. — Что до шуток — тут сложно не шутить. Мы все пытаемся делать выводы из всего этого. Старший бог вступил в борьбу… с тем, что мы считали империей смертных. Тёмная Бездна, во что мы ввязались? Но ты, твоя первая и единственная мысль — членство в жалком, напыщенном совете. Престолу Тени сейчас должно быть очень неловко.
— Думаю, он к этому привык, — едко сказала Скалла, глядя на Высшего жреца, — если речь идёт об этом слизняке.
Рат’Престол Тени изумлённо вытаращился на неё.
— Вернёмся к тому, что нам предстоит, — сказал Бруд. — Твои слова приняты, К’рул. Паннионский Домин тревожит всех нас. Как боги и жрецы вы, без сомнения, найдёте, чем заняться в противостоянии тем угрозам, которые он представляет пантеону и Путям, хотя мы оба знаем, что они не напрямую исходят от Паннионского Провидца. Я говорю о том, что мы здесь обсуждаем организацию сил, которые двинутся с нами дальше на юг, по реке, в сердце Домина. Приземлённые разговоры, но тем не менее необходимые.
— Принято, — ответил К’рул. И добавил: — Временно.
— Почему временно?
— Я предвижу, что на этой встрече слетит несколько масок, Воевода.
Хумбролл Тор прочистил горло.
— Направление достаточно ясно, — прорычал баргаст. — Кафал.
Его сын кивнул.
— Разделение сил, вожди. Часть к Сетте, часть на Лест. Сходимся в Маурике и оттуда — прямо на Коралл. Племя Белолицых баргастов пойдёт с Войском Однорукого, потому что мы оказались здесь их усилиями и моему отцу нравится чувство юмора этого человека, — он махнул рукой в сторону Скворца, тот поднял брови, — как и нашим богам. Желательно, чтобы «Серые мечи», набирающие новобранцев из тенескаури, оказались в другой армии, ибо Белолицые не потерпят этих новобранцев.
Новый Кованый щит заговорила:
— Согласна, при условии, что Каладан Бруд и его разномастное войско потерпят наше присутствие.
— Вы правда видите в этих созданиях что-то стоящее? — спросил её Бруд.
— Мы все чего-то стоим, сударь, — когда принимаем на себя бремя прощения и очищения.
Сказав это, она посмотрела поверх голов и встретилась глазами с Итковианом.
И это мой урок? — подумал он. — Почему же её слова тогда вызывают во мне одновременно гордость и боль? Нет, не слова, не совсем. Её вера. Та вера, которую я, к своей скорби, потерял. Это чувство — зависть, сударь. Отбросьте её.
— Ну, тогда мы их стерпим, — сказал Каладан Бруд после паузы.
Дуджек Однорукий вздохнул и потянулся за своим кубком.
— Вот всё и решилось, Бруд. Проще, чем можно было ожидать, не так ли?
Воевода обнажил зубы в довольной, но жёсткой ухмылке.
— Да. Мы идём одной дорогой.
— Тогда время перейти к другим вопросам, — проговорила Рат’Огнь, глядя на Каладана Бруда. — Ты — тот, кому был дарован молот, средоточие силы Огни. Тебе было поручено задание: пробудить её в час величайшей нужды…
Ухмылка Воеводы стала опасной.
— И уничтожить все цивилизации мира, да. Не сомневаюсь, её нужда кажется тебе более чем достаточной, Высшая жрица.
— А ты смеешь возражать? — рявкнула она, подаваясь вперёд и опираясь на стол. — Ты предал её!
— Нет. Я ограничил её.
Ответ Воеводы лишил жрицу дара речи.
— В Даруджистане есть лавка торговца коврами, — сказал Остряк. — Чтобы пройти по полу лавки, нужно снять эти произведения ткаческого искусства, слой за слоем. Так же и с уроками, которые смертные раскладывают перед богами. Жаль, что те продолжают спотыкаться — кажется, могли бы уже чему-то научиться.
Рат’Огнь набросилась на него:
— Молчать! Ты ничего об этом не знаешь! Если Бруд ничего не сделает, Огнь умрёт! А если она умрёт — умрёт и вся жизнь в этом мире! Вот каков выбор, глупец! Низвергнуть несколько развращённых цивилизаций или уничтожить всё до конца — что бы ты выбрал?
— Ну, раз ты спрашиваешь…
— Я отменяю свой вопрос, ибо видно, что ты настолько же безумен, как и Воевода. Каладан Бруд, ты должен отдать молот. Мне. Здесь и сейчас. Требую именем Огни, Спящей богини.
Воевода встал, отстегнул оружие.
— Держи, — и протянул жрице молот правой рукой.
Глаза Рат’Огни сверкнули, она выпрямилась, обошла стол.
Схватила обитую медью ручку молота обеими руками.
Бруд разжал пальцы.
Молот обрушился на землю. В воздухе раздался хруст костей жрицы. Она закричала, и сам холм задрожал под весом массивной головки молота. Кубки заплясали на столе, расплёскивая по всей поверхности красное вино. Рат’Огнь упала на колени, выпустив молот, сломанные руки бессильно обмякли.
— Артантос, — позвал Дуджек, глядя на Бруда, который безразлично смотрел вниз, на женщину. — Найди нам целителя. Хорошего.
Солдат, который стоял за Первым Кулаком, ушёл.
Воевода обратился к Верховной жрице.
— Женщина, разница между тобой и твоей богиней — в вере. Это просто. Ты видишь только два варианта. Воистину, Спящая богиня сперва тоже так считала. Она дала мне это оружие и дала свободу выбора. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что́ же ещё она мне передала. Я удерживался от действий, удерживался от выбора и считал себя трусом. Возможно, я всё ещё трус, но наконец-то к страху прибавилось немного мудрости…
— Вера Огни, — сказал К’рул. — В то, что ты найдёшь другой выход.
— Да. Её вера.
Появился Артантос с другим малазанцем, но Бруд поднял руку, останавливая их.
— Нет, я сам излечу её. В конце концов, она не знала.
— Слишком щедро, — пробормотал К’рул. — Она давно покинула свою богиню, Воевода.
— Не бывает слишком долгих дорог, — ответил Бруд, опускаясь на колени перед Рат’Огнью.
В последний раз Итковиан видел, как Дэнул открывал Дестриант Карнадас, и сила его была исполнена ядом, отравившим Пути. То, что он видел сейчас… было чистым, простым и потрясающе могущественным.
К’рул внезапно встал, осмотрелся.
Рат’Огнь ахнула.
Странные действия Старшего бога привлекли внимание Итковиана, он проследил за его взглядом и увидел новую группу, которая появилась на вершине холма и стояла на некотором расстоянии от тента, с правой стороны. Из четверых прибывших Итковиан узнал только капитана Парана, но Старший бог смотрел не на него.
