Ярослав заметил, что между первым файерболом и вторым прошло около трёх минут, всё это время колдун активно прокачивал через себя энергию электронов, накопленную в облаках, преобразуя в плазму. Следующий бросок плазмоида противник направил в ворота, но неудачно. Болид рассыпался, упав на землю не долетев до них пятидесяти метров. По разочарованным крикам толпы вуоксов, долетавших до самой пристани, они были готовы в любой момент начать общий штурм.
— А точность у вас хромает, — вслух рассуждал Ярослав, стараясь удалиться от людей, и найти уединённое место на пустой песчаной косе.
Его мозг хаотически искал выход из сложившейся ситуации, ещё несколько десятков минут и запылает вся крепость. Вуоксы пойдут на приступ и, без сомнения, возьмут её. Конечно, он и его люди спасутся, но что будет с остальными? Кто сможет, переплывет быструю Яру, но в городе тысячи модонов, что станет с ними?
Ярослав искал выход, как помочь и спасти больше людей. Он перебрал в голове несколько вариантов, но все они кардинально не решали проблемы. Оставался единственный способ — противодействовать колдуну и нарушить его волшебство.
— Эх, сейчас бы одну противоградовую ракету, — думал он вслух, — вся суточная работа врага пойдёт насмарку. Дождь прольётся по всей облачности, и колдуну негде будет черпать энергию.
Конечно, он может воспользоваться собственным умением, но что стоит его земное шарлатанство против красного колдуна. Однако попробовать надо, в конце концов, в лоб ему за это не дадут.
Не найдя ничего укромного, он зашёл за всё ещё стоящие на песке повозки. Его неотступно сопровождал Труба.
Снял грязный актеон, отстегнул портупею с ножнами, отдал оруженосцу. Достал бранк, воткнул перед собой в песок, встал на колени. Ухватившись руками за крестовину меча, обратился к парню:
— Будь рядом, не мешай и ничему не удивляйся.
Несложное волшебство, даже скорее, обращение к высшим силам, требовало немало сосредоточения и отстранения от физического мира. Ярослав как бы покидал собственное тело, возносясь в иные сферы. Конечно, он мог всё проделать без внешних манипуляций, без коленопреклонения, без чтения непонятных даже для него самого заклинаний, но антураж помогал войти в транс и ритм сердцебиения вселенной. Он читал беззвучные слова, сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее, устанавливая связь с энергией, накопленной в небесах. Потому, чтобы настроиться на тонкую линию, связывающую миры, ему потребовалось определённое время.
Вначале на его руках появилось тусклое свечение, похожее излучал жезл красного колдуна в посёлке вуоксов. Ярослав никогда ранее не видел ничего аналогичного, когда временами на Земле пользовался этим способом ведовства. Подобная неожиданность смутила, но не остановила, он упорно и настойчиво взывал к природе дождя. В разгоряченном воображении рисовались потоки ливня, и он требовал от них действия.
В конце концов, настойчивость и упорство оказались вознаграждены, душераздирающий грохот грома прорезал эфир, оглушив Ярослава и всех окружающих. Как ярчайшая вспышка, сверкнула молния, ударив в конец песчаной косы, почти у самой воды. Лошади с испугу забились в упряжках. Оглохшие люди бросились к своим повозкам, пытаясь удержать обезумивших животных. А те от страха шарахались в разные стороны, давя и опрокидывая всё на своём пути.
Вновь грянул гром и сверкнула молния, как будто разрывалось пространство мироздания с треском и грохотом. Теперь уже над самим городом полыхали языки гигантской электрической дуги. Затем гром гремел непрерывно, как бы вырвавшись на свободу, безостановочно сверкали молнии. Тучи, наполненные влагой, уже не сдерживаемые волшебством, вначале как бы напряглись и в один миг, одновременно, пролили потоки воды.
Искусно построенная формула, удерживаемая опытной рукой, оказалась в один миг разрушена булавочным уколом самоучки. Энергия, накопленная эфиром, высвобождалась с упругими струями дождя. Миллионы ватт электронов безопасно разряжались на сырую землю. И вот уже ливень охватил всё пространство города и крепости, а затем реку Яру и окружавшие их холмы и перелески. Постепенно водная стихия глушила пожары, возникшие среди построек. Люди вздохнули с облегчением, их шансы самостоятельно потушить легкие горючие строения с соломенными крышами оставались невелики. Модоны, как дети радовались, провидению, спасшему их от пожара, но оно не могло спасти их от мести разъяренного колдуна. Многие из жителей, осознав серьёзность положения осаждённых, побросав пожитки, двинулись к пристаням с целью воспользоваться передышкой, и на лодках пересечь Яру.
* * *Крупные капли барабанили в сталь кирасы, самые нахальные из них, уже проникли за шиворот поддоспешника–гамбезона, Ярослав несмотря на яростный ливень, неспешно отходил от удачно проделанного фокуса. Спутники, занятые своими делами, не обратили внимания на скромно, в сторонке, протекавшее неординарное событие, только преданный Труба смотрел теперь в небо, не до конца понимая результаты случившегося.
— Как такое может быть? — удивленно спрашивал он. — Неужели это сделали мы? А кто запускал в небо шары и устроил пожар? Что это, волшебство? Ничего не понимаю!
— Аналогично, — устало отвечал Ярослав, — у меня ещё ни когда ранее не получался столь грандиозный фокус, так что я сам ничего не понимаю, но, возможно, нам теперь удастся переправиться через Яру.
Они, ведя лошадей в поводу, вернулись в лагерь, к самому приходу парома. Там грузили очередную повозку и спорили о продолжении переправы. Петрович и Шестопёр стояли за то, чтобы на время ливня приостановить ход работы, а Станислав с Силычем считали, что время дороже риска. Олег отмалчивался, приберегая своё мнение на момент отдачи приказа. Ярослав оказался как нельзя кстати для поддержки одной из сторон. От него потребовали встать на одну. Не желая вступать в полемику по столь очевидному вопросу, ответил уклончиво:
— Вы взгляните на наших союзников модонов, — обратил внимание он, — похоже им никакой ливень не помеха для переправы. Уносят ноги без задержек. Вот и ответ на ваши споры.
Действительно, местные, несмотря на проливной дождь, смело форсировали реку. В каждую лодку–долблёнку, помещалось пять человек. Если учитывать, что на обратном пути оставался лишь один, то полсотни лодок за один рейс могли поднять двести человек. Отсюда следует, что за три часа они перевезут на другой берег две с половиной тысячи.
— Судя по реакции аборигенов, — продолжал Ярослав, — они более не надеются удержать крепость, и бегут. Гроза лишь на время остановила наступление вуоксов, через час–полтора они опомнятся и снова пойдут на приступ.
