…Жирная туша ах-куча ещё не успела осесть на каменный пол, как старый раб ощутил на своем горле стальную хватку. Его тело взлетело вверх и последнее, что успел увидеть старик, был короткий взмах руки, лишивший его сознания.
— Дзарг, ты едва не перестарался, — недовольно обронил Чилам. — В следующий раз будь аккуратней! — Гигант упал ниц, но, поймав ленивый жест хозяина, тут же поднялся и застыл у дверей.
— Не притворяйся, раб, ты уже давно пришёл в себя! — укоризненно покачал головой прорицатель. — Если бы дзарг и в самом деле хотел сломать тебе шею, то, поверь, он бы это сделал! Ты слышишь?
— Да, Чилам! — прохрипел старик.
— Уже лучше! — улыбнулся юноша. — Однако теперь ко мне следует обращаться «Великий»! — он кинул взгляд на ползающего у его ног верховного жреца и добавил: — Великий должен быть один, не так ли?
а'Гор подобострастно взвыл, словно собака, откликнувшаяся на зов хозяина.
— Наконец-то, ты понял жрец, — кивнул прорицатель. — Знаешь, ты даже мне в чём-то помог: благодаря тебе, я вдруг понял, что одного дзарга недостаточно! Мне нужны сотни, тысячи, тысячи тысяч дзаргов! Не обычных рабов, нет! А дзаргов! Дзаргов, которые будут слушать меня сердцем! — голос Чилама был подобен рёву водопада.
Старого Робина трясло. Он не понимал, почему до сих пор ещё жив, ведь он поднял руку на свободного, пусть даже и ах-куча, но всё же свободного!
— Не понимаешь, почему ещё жив? — будто прочитав его мысли, спросил Чилам. — Ах-куч слышал то, чего не должен был слышать и, убив его, ты оказал мне услугу. Кстати, почему ты убил его? Отвечай раб!
— Если бы я его не убил, он убил бы меня, — похолодев, прошептал старик.
— Ну и что? — усмехнулся юноша. — Ты разве забыл, что ты всего лишь раб? Подойди ко мне!
Старый Робин подполз. Прорицатель возложил руку на его голову.
— Ах, вон оно что… — пробормотал он, — ты грайворец! И не просто грайворец, а бывший вор! Поэтому тебе чуждо смирение… Да, интересный вы народ… Что ж, пожалуй, я не стану убивать тебя! Империя не сумела сделать из тебя хорошего раба — посмотрим, удастся ли это твоему соотечественнику. Поедешь со мной! — приказал Чилам, жестом отсылая старого раба к дверям. — Ну, а что делать с тобой? — он посмотрел на скулящего у подножия трона верховного жреца. — Хранитель веры не может сдохнуть, как презренный пёс! Мой народ этого не поймёт! Встань жрец! Дзарг проводит тебя к телу ах-куча, и там ты убьешь себя! Пусть все думают, что ты застал его на месте преступления и погиб во славу Многоликого. Да будет так!…
«Пора!» — решился, наконец, старик и осторожно выглянул из-за колонны. Коридор был пуст. Он перекинул через плечо сумку с припасами и бросился вниз по лестнице.
Зал Откровений был не просто большим — он был огромен! Раз в год, в день великого пророчества, здесь собиралось более трёх тысяч человек, и три тысячи глоток единым рёвом встречали каждое слово Чилама. В последний раз это произошло сто шестнадцать лет назад. Но теперь ждать осталось недолго… Через несколько часов по воле Многоликого, солнце вновь взойдёт над горизонтом и возвестит о начале эпохи нового Чилама…
Но это будет утром, а сейчас в огромном зале находилось всего несколько человек. В самом центре, на постаменте из ослепительно белого камня, безвольно раскинув руки, лежало тщедушное тело. Рядом с каменным ложем стоял прорицатель. Его ладони порхали над распростёртым телом, совершая замысловатые пассы. Внезапно руки прорицателя сомкнулись перед лицом грайворца. Резкий хлопок прозвучал в полной тишине зала, как удар бича, гулкое раскатистое эхо отозвалось причудливым рокотом, тоненько зазвенели хрустальные подвески на сапах, и дико, по-звериному закричал внезапно обмочившийся Проныра.
Чилам повелительно шевельнул пальцем в сторону дзаргов, и они сорвались с места, чтобы прижать к камням забившегося в судороге вора. Тот выл и рычал, на губах выступила пена, глаза вылезли из орбит, тело металось и выгибалось дугой, он сучил ногами и руками с такой силой, что его с трудом удерживали полдюжины рабов, каждый из которых с лёгкостью справился бы с четырьмя хорошо обученными гвардейцами. Казалось, Проныра выплёскивает ту силу, которая копилась в нём, пока он находился в коме. Судороги прекратились так же внезапно, как начались, и Чилам мановением руки велел рабам отпустить тело и удалиться. Когда молчаливые гиганты покинули зал, Чилам обернулся к присутствующим:
— Теперь нужно подождать. Пройдёт не менее часа, прежде чем грайворец придёт в себя настолько, чтобы быть в состоянии правдиво ответить на наши вопросы. Наберитесь терпения — ждать осталось недолго. — Чилам насторожился, а затем улыбнулся краешком рта. — Совсем недолго!
Идти пришлось не час и не два, а много дольше. Ходы петляли, раздваивались, резко ныряли вниз, а затем круто взбирались вверх, словно кто-то надсмехался над жалкими людишками, посмевшими бросить вызов бездне подземелий. Иногда проходы оканчивались тупиками, и лис разворачивался, пытаясь найти обходной путь.
С каждым шагом «держать след» становилось всё труднее и труднее. Спина была мокрой от пота. Оборотень то и дело обеспокоено заглядывал ему в лицо, но лис только отмахивался. Внезапно Юр остановился. Сердце пронзила острая боль, словно его проткнули ледяной иглой.
— Там! — он вытянул руку, указав на узкий проход, справа от основного коридора.
Оборотень шмыгнул в проём, и, пригибаясь, прошёл несколько ярдов пока не уткнулся в тупик. Он достал нож и начал скоблить стену: вскоре под слоем известняка показалась каменная кладка. Винс тихо свистнул. В проходе показались вампир и спотыкающийся от усталости Юр.
— Молодец, лис, — неожиданно для самого себя расщедрился на похвалу оборотень. И тут же вздрогнул, поймав ощущение какой-то неправильности в своих словах: «Что со мной? Неужели началось? Нет! Только не это! Только не сейчас!»
Марн внимательно посмотрел на него, и в его глазах промелькнуло понимание. Поймав его взгляд, оборотень нахмурился:
— Приступай, — сухо произнёс он.
Вампир молча кивнул. Приложив ухо, он стал осторожно простукивать стену. Через некоторое время Марн удовлетворённо кивнул и, отойдя пару шагов, уселся на землю.
— Вот кто, оказывается, устал больше всех! — вполголоса фыркнул лис.
— Тише! Не мешай ему! — зашипел оборотень. — Знаешь, давай-ка лучше отойдём.
Они отошли шагов на десять.
— Чего он в стену-то уставился? — недовольно спросил Юр.
— Ты как себя чувствуешь? Устал? — спросил в ответ Винс.
— Как собака, — признался лис. — Никогда такого со мной не было! Едва удержал след. Такое ощущение, будто подошвой сапога пытаешься нащупать маленький камешек на дороге.
