Рхиоу улыбнулась коту. Он мог быть излишне темпераментным и со странностями, когда дело касалось пения эххифов, но положиться на Урруаха можно было всегда.
– Арху?
Котенок поднял на Рхиоу глаза.
– Ну, я не уверен…
– Что-то ты слишком часто сомневаешься, – рявкнул Урруах. – Похоже, это твой особый талант. Не знаю, как другие, а я хотел бы, чтобы ты наконец начал вносить свою долю в добычу нашего прайда – использовал свой дар с толком. Если бы ты делал то, для чего он тебе дан, – смотрел вперед и предупреждал нас об обстоятельствах, которые могут отразиться на нашей работе, – ты мог бы увидеть, что грозит хозяйке Рхиоу, и несчастье можно было бы предотвратить.
– Ах так? – ощетинился Арху. – Только не ты главный в команде. Что ты собираешься делать, если я не задеру лапки кверху и не стану делать то, что ты мне велишь?
Урруах завыл и попятился, готовясь прыгнуть, шерсть его встала дыбом.
– Вот это, пожалуй. – Он прижал уши и медленно поднял лапу. – Жаль, не сообразил проучить тебя раньше!
Арху ответил ему таким же воинственным воплем; голоса котов делались все выше и выше…
– Перестаньте! – распорядилась Рхиоу. – Урруах, прекрати! Нельзя вызвать видение по заказу. – Однако сердилась она не столько на Урруаха, сколько на себя, тот просто высказал вслух то, о чем она все время думала. Еще одна мерзкая эгоистичная мысль, за которые она себя так презирала… Ведь можно же попросить у Тома кусочек конгруэнтного времени, использованного для заплат на Гранд-Сентрал и Овечьей лужайке, чтобы заменить тот момент, когда такси свернуло за угол…
Вечные Силы ничего и не заметят… – Рхиоу с отвращением поймала себя на недостойной мысли. Не говоря уже о том, что наложение любой заплаты в настоящий момент – дополнительный риск, очень может статься, что заплата не приживется, и тогда Хухе придется умирать дважды… Такие мысли – неподобающий памятник хозяйке, которая всегда не терпела эгоизма в людях.
Неужели за все годы, что я занимаюсь магией, я так ничему и не научилась? Стоит начать использовать свой дар для собственных нужд, как он иссякнет. Он не для того предназначен.
Однако одна вещь, использовать которую она имела полное право, в распоряжении Рхиоу была: ее гнев.
Одинокая Сила, Саррахх, убийца и разрушительница, – мы еще поговорим, ты и я.
– Он видит то, что должен, – продолжала Рхиоу. – Такова природа его дара. И Арху уже справляется с этим лучше, чем раньше, – со временем он научится видеть более полную картину.
Арху оставался в воинственной позе. Теперь он бросил на Рхиоу, пытавшуюся его защищать, не менее яростный взгляд, чем на Урруаха.
– С какой стати я должен о чем-то предупреждать? Я не просил этого дара, как вы его называете. Я его просто ненавижу! Никогда ничего хорошего я не видел! Только сражения в прошлом, смерть в настоящем, а в будущем… – Арху облизнул нос и отчаянно затряс головой. – Видения ничего мне не дают, только причиняют страдания. Если мне когда-нибудь случится встретиться с какой-нибудь из Вечных Сил, я запихну этот дар ей в глотку!
Шерсть Арху снова встала дыбом.
– Чтобы увидеть такое, я готова отдать вкусный обед после долгой голодовки, – спокойно сказала Сааш. – Только сейчас у нас другие проблемы. – Она вздохнула и принялась чесаться. – Нам предстоит отправиться на Нижнюю Сторону, как только ворота будут отремонтированы. Я отправляюсь. Урруах отправляется. Ты, Рхиоу…
Все посмотрели на нее.
– Я тоже. Мне не хочется ничего делать, кроме как забиться в укромный уголок, но я отдала одну жизнь из девяти за те заклинания, которые нам понадобятся, и будь я проклята, если позволю им пропасть даром. К тому же у меня счет к Одинокой Силе. Я сделаю все, что смогу, чтобы рассчитаться с нею. Прежде чем все кончится, я еще запущу когти ей в шкуру!
Сааш смотрела особенно озадаченно: ей еще никогда не приходилось слышать в голосе Рхиоу такой горечи, такой неприкрытой ненависти. Рхиоу было все равно: эмоции являлись ее оружием, и она собиралась использовать его в полной мере. Ярость была предпочтительнее душевной пустоты, которая грозила ее поглотить.
Арху пробормотал:
– Мне нужно выйти, извините. Живот схватило, знаете ли… – Он поднялся и выбежал из помещения.
Рхиоу фыркнула с презрительной насмешкой над смущением котенка. Урруах удивленно протянул:
– Это не в твоем обычном стиле, Рхи.
– Вся неделя была необычной, – ответила Рхиоу. – Нас втягивают во что-то… в какие-то большие перемены. Вечные Силы не сводят с нас глаз, и виноват в этом Арху.
– Вот с этим я согласен, – немедленно подхватил Урруах; однако голос его звучал не особенно уверенно, и посмотрел он на Рхиоу смущенно.
– Что за перемены, Рхи? – поинтересовалась Сааш.
– Не знаю. Но одно ясно: нас сделали оружием, и я не могу избавиться от ощущения, что Арху предначертано стать когтем той лапы, которая нанесет удар. Мы всего лишь подкрепление, та кость, к которой крепится коготь, его телохранители, как говорят эххифы. Мне кажется, что ему выпадет испытание такое суровое, что он не выживет… и такое важное, что ему нельзя позволить провалиться. Поэтому-то нас с ним и посылают.
– Прелестно, – сказал Урруах, глядя сузившимися глазами на дверь, в которую вышел Арху, – всю жизнь мечтал принести себя кому-нибудь в жертву.
– Не думаю, что мы окажемся просто жертвами, – медленно проговорила Рхиоу. – Полагаю, что и нам предначертано серьезное испытание. Ведь Одинокая Сила никогда еще не была так настойчива. – Она пристально посмотрела на Сааш и Урруаха. – Поэтому советую присматривать за вашими эххифами… Впрочем, им, наверное, ничего не грозит: у вас двоих нет с ними такой эмоциональной близости, как… как у меня с Хухой…
Рхиоу пришлось замолчать: достаточно оказалось произнести это имя, как воскресли все ощущения, все запахи, связанные с хозяйкой: тепло, безмолвное мурлыканье…
Остальные молча смотрели на Рхиоу; она съежилась, стараясь преодолеть острую боль. Это далось ей нелегко. Наконец Рхиоу подняла голову и спросила:
– Когда ворота будут готовы?
– Сегодня вечером. Наши любимые – рядом с путем 30, – ответила Сааш.
– Хорошо. Вооружитесь всеми заклинаниями, которые, на ваш взгляд, смогут пригодиться. Я заплатила за право получить любой излишек. – Она облизнула нос и сглотнула. – Когда-то Ффайрх добирался до корней – не до самого низа, конечно, в этом необходимости не было, – но он разведал по крайней мере часть пути и оставил мне указания. В то время я думала, что он просто одержим желанием рассказать перед смертью обо всем, что знает… Теперь я смотрю на вещи иначе.
