– Газ!
Старушка посмотрела на родственницу чуть ли не с уважением.
– Вызывай спасение. Вызывай скорее, доча. А то сгорим все к чертовой бабушке. Ах, ты ж, батюшки… – и она резво засеменила вглубь квартиры. – Ваня, Ванечка! Вставай скорей, сыночек! Надо газ в подвале перекрыть…
22. 10. Пятница 14 мая 2010 г., г. Санкт-Петербург, ул. Академика Павлова, 9. Клиника Института мозга человека РАН.
Дежурная медсестра вздрогнула, уловив боковым зрением мелькнувшую тень, и вынырнула из верхнего слоя полудремы на поверхность. Она протерла руками глаза, оглядела пустой коридор и пожала плечами.
Остатки легкого сквознячка невесомо стекли со щек медсестры, и она снова расслабилась, положив локти на стол.
22. 15. Пятница 14 мая 2010 г., г. Санкт-Петербург, ул. Академика Павлова.
Приземистый черный седан, завывая сиреной и озаряя стены домов мертвенным светом мигалки, влетел в поворот с Каменноостровского проспекта, почти не снижая скорости. Двигатель взревел, вырывая машину из легкого заноса, и бросил изящный обтекаемый кусок металла вдоль прямого участка узенькой улочки.
Метрах в двухстах впереди улица делала плавный поворот, обтекая территорию Института, к которому и несся, не встречая препятствий, воющий седан. Преграда вышла из-за поворота, не спеша ступая босыми ногами по холодному асфальту. Человек в мятом костюме явно видел летящий на него автомобиль, но и не подумал свернуть к тротуару. Тормозная система сработала исправно и бесшумно. Босой человек пожал плечами, передвинул со спины на грудь небольшой автомат и замер с лениво-скучающим выражением на лице.
Несколько секунд машина и человек молча смотрели друг на друга, словно испытывая нервы на прочность. Человек все так же скучающе, машина, скорее, безразлично. Эмоции водителя прятались за тонированными стеклами, наружу он так и не вышел. Противостояние закончилось, повинуясь, словно сигналу, гудку клаксона пожелавшего проехать мимо автолюбителя.
Когда седан, взревев двигателем, рванулся вперед, человек не тронулся с места, только убрал снова автомат за спину и, словно нехотя, вытянул вперед руки. За ту секунду, что машина преодолевала расстояние до своей цели, в ладонях человека успел загореться голубым огоньком небольшой искрящийся шар. Еще через мгновение плохо освещенную улочку озарила яркая синяя вспышка.
Когда глаза на миг ослепшего нетерпеливого автолюбителя снова смогли различать происходящее, на улице Павлова кроме него уже никого не было. Автолюбитель настороженно огляделся и медленно, с опаской, продолжил свой путь.
23.59. Пятница 14 мая 2010 г., г. Санкт-Петербург, ул. Академика Павлова, 9. Клиника Института мозга человека РАН, map #1837.
Почувствовав легкую дрожь, пробежавшую по полу и стенам не имеющей потолка палаты, Базов вновь построил прозрачный портал. Понаблюдав пару минут, как на той стороне вокруг Кроткова суетятся врач и медсестра, он сел за компьютер, надув щеки, сделал длинный выдох и закрыл все работающие программы.
Посидев молча несколько секунд перед безмятежно чистым экраном, Дмитрий достал из чехла на поясе похожий на портативную радиостанцию приборчик и поднес его к лицу.
– Пехота, как слышно? Прием… – рация отозвалась еле различимым треском. – Не ходите сюда, Андрюха. Я справился, все в порядке. Да… Стираю. Увидимся в девяносто первом. Целуй Олеську. Отбой.
14.18. Суббота 16 августа 1969г., г. Ленинград, Малый пр-кт, П.С.
Карапуз, лет трех от роду, одетый в короткие штанишки на помочах и бело-голубую матроску, увлеченно тащил за собой молодую мамашу откровенно уставшего вида. Женщина слабо упиралась, заметно прихрамывая на одну ногу.
– Славик, ну куда ты меня тащишь? Горе ты мое луковое.
Карапуз все так же увлеченно тянул маму за руку.
– Ну, не могу я так быстро. Вон, все ноги уже стерла, – женщина поправила на плече ремешок маленькой изящной сумочки. – Зря я тебя послушала. В кои-то веки выбрались на большую землю, нет бы по экскурсиям поездить…
– Тут. Бизко, – не ослабляя хватки и не снижая заданного темпа, умоляюще выдохнул малыш.
Мама только тяжело вздохнула и покорно прибавила шаг. Любоваться архитектурой старой части города-героя у нее уже не было сил. В просвете между домами мелькнуло что-то похожее на детскую площадку, и карапуз решительно свернул с тротуара во дворик.
– Тут.
Маму маленький кавалер осторожно подвел к скамейке, и обессилившая женщина просто рухнула на разноцветные деревянные рейки. Карапуз, подтянув штаны, тут же потрусил к песочнице с большим деревянным грибом-зонтиком посредине.
– Это ж надо было ехать за три тысячи километров, чтоб в песочке покопаться… – обмахиваясь извлеченным из сумочки платком, ни к кому не обращаясь, устало пробормотала мама маленького путешественника.
Сидящая рядом на скамейке такая же молодая женщина удивленно повернула голову.
– Как? Вы тоже не местная?
Мама карапуза с интересом посмотрела на соседку по скамейке.
– Да, мы издалека. С Байкала. А вы?…
– Нет-нет, мы ленинградские. Просто из другого района. А вот, сынок что-то сегодня сюда потащил, – соседка пожала плечами и указала пальцем в сторону песочницы. – Во-о-он тот, в белой панамке – мой. Нам уже четыре годика, а вам сколько?
Карапуз присел на корточки возле увлеченно пекущего песочные "пирожки" рослого четырехлетки. Чуть-чуть посопев, он взял в руки одну формочку и покрутил ее в руках. Не сумев привлечь к себе внимания, малыш сдернул с головы "пекаря" панамку и вскочил на ноги. Обиженный поднялся во весь рост и возмущенно выкатил глаза. Несколько секунд мальчишки стояли, молча разглядывая друг дружку, и вдруг одновременно улыбнулись.
– Пливет, – карапуз протянул руку. – Ты фсе буквы выгаваиваешь?
Старший мальчик улыбнулся еще шире и по-взрослому пожал протянутую ладонь.
– Ну, здравствуй, Крот, – он отчетливо проговаривал все звуки. – Давно не виделись.
Карапуз кивнул и заговорчески оглянулся в сторону скамейки.
– Ты заешь, Баз… А недафна Илка лодилась. Ее увже выпишали. Навештим? Тут бизко… – и он подмигнул зажмурившемуся от удовольствия товарищу.
20.54. Воскресенье, 18 августа 1991г., Костромская область, озеро Нижнее.
Пожилой рыбак уложил в алюминиевую кастрюлю очередной слой свежевыловленной рыбы и, запустив руку в холщевый мешок, обильно посыпал сверху крупной солью. В весело поющем костре оглушительно треснуло поленце, и старик оторвался от своего занятия. Почесав седую щетину, он, кряхтя, поднялся с бревна, служившего ему скамьей, и медленно подошел к огню. Запустив руку в глубокий карман брезентовой куртки, старик достал алюминиевую ложку и неспеша помешал кипящее в котелке варево. Зачерпнул и, обжигаясь, попробовал на вкус. Удовлетворенно кивнул.
