Город заканчивался, и впереди уже почти полнеба закрывала гора — точная копия той, с которой они спустились. Однако она была засажена настоящими деревьями, даром что их листья были того же малинового цвета с золотистыми прожилками. Тонкие и острые, они свивались в кольца и спирали, никогда не видя солнечного сета. Однако, хотя в этом месте, смена дня и ночи была невозможна, но цвет неба изменялся, пусть и не сильно. Сейчас он поменял свой оттенок с темно–бардового на туманно–бардовый — теперь, когда все оттенки стали еще более призрачными, они, наконец, подошли к подножию горы, и начали взбираться на нее. Дорога, совсем не широкая, к удивлению Кальвина была вымощена аккуратно подогнанными ромбовидными плитами, создающими сложный узор. Эта дорога, петляя, поднималась в гору, и идти становилось довольно сложно. Темно. Как же быстро здесь наступала ночь.
— Рона, а ты… — Кальвин оглянулся, желая спросить девушку об этом явлении, полагая, что Араун позволит ей ответить хотя бы на такой вопрос. Но он говорил с пустым местом. Ни Тенио, ни Роны рядом не было.
— Араун, что случилось с Роной и Тенио? — спросил Кальвин.
— Дальше они не имеют права идти — это территория дворца принцессы, вашей матери.
— Моей… матери… — хотя Кальвин слышал это раньше, но сейчас, в этой тишине, нарушаемой лишь звуками ветра, шелестящего в листве, значение этих слов стало очевидно для него. Мама… — неужели это правда, и он действительно увидит ее? Здесь? В этом месте? Сейчас? После стольких лет?
— Почему мама… почему принцесса выбрала такое место вдали от города? — Кальвин прислушался, но так и не смог уловить ничего, кроме звука ветра. Город совсем не напоминал о себе с этой высоты. Ничего, кроме тишины, да и сам город уже стал просто сиянием множества холодных и малиновых огней. Воздух… дышать стало тяжело. А значит, они поднялись уже довольно высоко. Почему принцесса в этом месте?
— Ее высочество не любит шум и суету, но раз в месяц она появляется в Правительстве, чтобы решить неотложные задачи. Или, в крайнем случае, просители могут подняться наверх, но такое случается нечасто. Принцесса очень ценит свое одиночество, оно помогает ей в ее исследованиях.
— Исследованиях?
— Да, ее высочество любит селекцию цветов.
— Селекцию… цветов… — повторил, словно эхо, Кальвин.
— Мы на месте, — вместо ответа проговорил Араун. И действительно, подъем закончился так же внезапно, как и начался. Они оказались стоящими на ровной поверхности. Перед ними простиралось широкая площадка, на которой находилось одно из самых удивительных сооружений, которые Кальвин когда–либо видел.
Под бледно–бардовым небом, в окружении аккуратно подстриженных деревьев и кустарников, меж россыпей удивительных цветов, среди журчания нежной воды, меж камешками, в этом воздухе, наполненном влагой и свежестью, вдруг ухо Кальвина различило тонкий перезвон колокольчика. Здесь?
— Принцесса ожидает вас. Дальше вы пойдете один, — сказал Араун. — Позднее я присоединюсь к вам, если принцесса позовет меня. А пока, я оставлю вас одних, таково желание ее высочества. Идите прямо, в этом дворце… ваша мать ожидает вас, — Араун слегка поклонился, сложив ладони перед грудью, и отступил на шаг
Сглотнув комок в горле, Кальвин двинулся вперед, прямо к высящейся перед дворцом странной по форме арке. Изогнутая дуга увенчивалась изображением фигуры, напоминающей змею, но у нее были крылья бабочки. В свете угасающего дня она мягко сияла серебром. Этот оттенок был редким здесь.
'Ммм', — голос внутри его головы прозвучал так резко, что Кальвин вздрогнул, и лишь потом понял, что это был Микалика.
'Что ты хочешь сказать?' — мысленно спросил Кальвин.
'Странное чувство охватывает меня при взгляде на эту арку'.
'Странное чувство?' — Кальвину послышался оттенок тревоги в голосе Микалики.
'Мне кажется, что нам не стоит проходить под ней, тем более, что тебе сказал об этом тот демон', — голос Микалики похолодел на несколько пунктов при упоминании Арауна.
'Тебе кажется? Но если это всего лишь предчувствие, тебе ведь не нравится все, что связано с этим местом? Я не могу винить тебя, ведь тебе причинили здесь столько боли. Однако там меня возможно ждет моя мать, которую я не видел с далекого детства, мать, которую я почти не помню, кроме прикосновений и далекого голоса. Я хочу увидеть ее, это же естественно. Тем более, что она, возможно, знает, как помочь Саю. Разве ты не хотел узнать это? С такими техно… логиями…'
'Мне кажется, что нам не стоит проходить под ней', — повторил Микалика. — 'Конечно, я готов на все ради моего лучшего дорогого друга, но…это, при взгляде на нее, мне вспоминаются те ужасные вещи, через которые мне пришлось пройти, пока надо мной ставили эксперименты'.
'Глупости. Это же было давным–давно. Эти демоны уже не те, которых ты помнишь. Никто не помнит о тебе, никто не знает о тебе. Я уверен, если ты останешься во мне просто наблюдателем, ничего страшного не случится', — попытался успокоить Микалику Кальвин.
'Да… и все же…' — с сомнением в голосе протянул Демон Цветов.
'Тогда идем', — Кальвин уже находился совсем рядом с аркой. Вздохнув и взглянув вверх, он решительно прошел под ней. Ему показалось, что он пересек не воображаемую, а вполне реальную границу между внешним и внутренним миром. Что–то неуловимо изменилось. Это не было неприятное чувство. Просто он ощутил этот переход почти физически. Шаг, другой. Арка засияла ярче, или это была лишь игра воображения? И наконец наступила полная тишина. Вот оно что. Когда Кальвин оказался по другую сторону арки, звон колокольчика исчез.
— Микалика, видишь, ничего страшного… Микалика? — ответа не было. Должно быть, он затаился, как Кальвин и просил. Ладно, так будет лучше и спокойнее. Кальвин двинулся вперед по выложенной плитами дорожке. Темнело быстрее, чем он полагал, по обеим сторонам извилистой дорожки вспыхнули и тихо мерцали теперь неяркие огни в виде сфер, установленных на низкие шесты. Было ли то, что горело в них той технологией, о которой говорил Араун?
Лес. Лес, лес. В какую сторону ни посмотри — он везде. В нем было множество незнакомых Гвен растений, он казался таким же густым, высоким, и древним, как и тот лес, что был в Соне. Она помнила его с детства, но он и отличался. И это заставляло не терять чувство реальности. Это была не ее родная страна. Сейчас она находилась совсем на противоположном конце континента, в Приоре. Но Ишара… границы с ней как таковой никогда не было. Все, что было известно, что этот лес опасались посещать даже Инквизиторы Приоры, не славившиеся своей щепетильностью.
