Из-под тяжелых век атаман осмотрел своих людей и пришлых, наконец разлепил яркие губы:
— Что случилось, Ляков? Почему новые люди? С чем к нам пожаловали?
— Мы в ловушку угодили, Мархад, — отозвался старик. — Кочевых видимо-невидимо на нас навалилось. Чувяка сразу копьем прошили, мотоциклетка заглохла, а после и вовсе взорвалась, пока мы отстреливались. По счастью, эти вот парни на выручку пришли. Без них бы не отбиться нам. Ну и сюда помогли фургон прикатить. Наемники они, вот этот за старшего у них, Леваном звать. Без них нам бы совсем пропасть, а так спаслись. Я их в гости позвал, с благодарностью.
— Мотоциклетку потеряли? — Мархад покачал головой, и круглые красные щеки тряхнулись туда-сюда. — Ах, беда.
Он вздохнул, пожевал толстыми губами и стал разглядывать Левана, который до сих пор не отер запекшуюся кровь с лица и одежды.
— Мы люди простые, — изрек атаман, закончив осмотр, — и живем просто. Ты, Леван, и твои друзья — мои гости. За столом и поговорим. Так полагается, чтобы беседа добрая вышла: сперва покушать, а после дела обсуждать.
Говорил он вроде правильно, но в его речи слышались непривычные Левану интонации, чувствовалось, что этот язык Мархаду чужой, хотя выучился он хорошо.
Пришлым дали воды, и Леван смыл наконец чужую кровь, засохшую на лице. Потом их привели в большой зал на первом этаже. Вдоль помещения тянулся длинный стол, возле него стояли лавки. Ляков и остальные шли следом, бандиты вполголоса обсуждали новости. Всех беспокоило, что дикари заявились в большом числе и слишком обнаглели. Леван расслышал, как один сетует: раньше, мол, было достаточно припугнуть кочевых, пострелять малость, и они убегали, прихватив, конечно, что удавалось стянуть, а теперь неизвестно, как выйдет…
Расселись за столом, из соседнего помещения появились женщины с подносами.
— У нас тут по-простому, по-братски, — вещал Мархад.
Когда кто-нибудь из баб оказывался поблизости, он вытягивал руку и хлопал толстой ладонью прислугу по заду. Леван заметил, что некоторые при этом хихикают, другим не нравится, и они не боятся это показывать. Нет здесь страха, ох нет! Оттого и беспорядок, грязь кругом.
— Мы друг другу всё рассказываем открыто, честно, — продолжал атаман. — Вот ты, к примеру, у кого до сих пор служил?
— У Шарпана.
— Ну и как было? Не понравилось, раз ты от него сбежал?
— Не сбежал. Шарпан хороший хозяин, но под ним не подняться. Всё под себя гребет. Вот я и ушел от него. Хочу щедрого атамана найти.
— А, это верно, это ты верно придумал, — закивал Мархад. Молодая женщина в красной косынке поставила перед ним блюдо с вареным мясом. — Ты кушай, кушай. Хорошее мясо, с травами, с луком… Сана, почему бутылку не несешь?
Женщина в косынке улыбнулась. Она была из тех, которых шлепки Мархада вроде бы не обижали. Леван оценивающим взглядом окинул ее фигуру и залюбовался. Красивая женщина. Сана ему очень понравилась.
— Сейчас доставлю, сейчас.
Сана, даже не глянув на Левана, упорхнула, а Мархад, набив рот, снова заговорил:
— Я не такой, как Шарпан, я щедрый и добрый, я для людей ничего не жалею.
Леван кивнул — такие речи обычно предшествуют приглашению присоединиться к клану. Значит, беседа идет в нужном направлении. Потом на столе появилась брага в бутылях толстого стекла, оплетенных лозой; выпили, и Ляков стал рассказывать о схватке с кочевниками. Описывая появление Левана с приятелями, он не жалел красок, упомянул и о том, как Леван опрокинул всадника вместе с ящером и как один бросался на целые толпы дикарей. Кстати, число нападавших старик сильно преувеличил. Да это и понятно — иначе как объяснить, что угодили в засаду и не смогли отбиться сами? Завершил рассказ Хромой так:
— В этом сезоне, Мархад, нам непросто будет отбиться. Много кочевых нагрянуло. Та полусотня, с которой мы нынче схлестнулись, — это ж только разведка, за ними куда большая толпа валит, верняк!
Мархад слушал, качал головой, облизывал толстые пальцы. Сана принесла еще одну бутыль, уселась атаману на колени. Он нежно прижал женщину к круглому боку и кивнул на пустой стакан. Сана поправила косынку, налила Мархаду и себе тоже. Еще кое-кто из прислужниц присоединился к застолью, остальные стали зажигать лампы на стенах. Солнце село, близилась ночь.
— Вот что я скажу, — заговорил Мархад, одной рукой обнимая Сану и вертя стакан в другой, — если дикари осмелели, их нужно проучить. Биться будем. Это значит, мне понадобятся люди. Хочешь, Леван, оставайся у нас. Сам видишь — мы живем дружно, по-доброму. У нас хорошо. Верно, милая?
Он обернулся к Сане, та потянулась к нему, утонула ртом в густых черных зарослях бороды и влажно чмокнула в губы.
— Верно, Мархадушка, хорошо у нас!
— Так что приглашаю, дорогой, будь моим гостем, будь моим другом.
— Это хорошо бы, — присоединился к главе клана Ляков, — Леван сильный, смело сражался, а как стрелял метко!
Старик успел охмелеть, Дуля сидел рядом с ним и тоже, кажется, принял немало. Леван пока не решался напиваться. Мало ли чем дело обернется. Пока все идет гладко, но…
— Из чего стрелял-то? — небрежно поинтересовался Мархад. — Ах да! Твой карабин ящер укусил, помню. Ничего, приклад починим, будет как новый!
— А потом из пистолета! — сообщил Ляков. — Хорошо стрелял, метко!
— Из пистолета? — Мархад словно удивился. — Покажи свой пистолет, Леван.
Леван неторопливо вытащил «беретту» и протянул атаману рукоятью вперед. Он видел, что бородач опустил стакан и потянулся правой рукой под стол. Наверное, оружие приготовил. Не доверяет, значит. Ну, это не беда, на его месте так любой держался бы.
Мархад выпустил Сану, женщина встала, и Леван заметил, что она тоже держала наготове маленький серебристо блестящий пистолет, только не на виду, а прижав к боку — оружие зарылось в складки широкой юбки. И когда только успела вытянуть?.. От этой бабенки Леван ничего подобного не ожидал. Выходит, Сана — не простая служанка и годится не для одних только поцелуев и шлепков по мягким местам.
Пока Леван размышлял, что не все здесь так просто, как пытается изобразить атаман, Мархад разглядывал «беретту», вертя ее в левой руке, а правую так из-под стола и не показал. Наконец он заявил:
— Хороший пистолет! Очень хороший! Из такого приятно метко стрелять в диких кочевников. Я тоже как-нибудь попробую. Оставайся с нами, Леван, будем стрелять вместе.
А «беретту» бородач без всяких объяснений сунул в карман просторного полосатого халата, как будто так и надо было.
Леван ощутил, как в груди закипает злоба. Он хорошо знал это ощущение, когда красные жаркие волны заливают мозг, в глазах темнеет и хочется бить, крушить и терзать… Еще немного, и он бросился бы на атамана, не задумываясь, что там у толстяка под столом и что за пистолет держит Сана. Леван повел шеей, будто воротник вдруг стал тесен… и тут его взгляд упал на окно. Рама с ползуньими шкурами была отворена — и Леван увидел, как сквозь проем с ночного черного неба на него пялится полная луна, круглая, красноватая, как… как глаз страха. Занимающийся в груди пожар мгновенно потух, Леван взял себя в руки. Злоба пропала, сгинула — ее прогнал страх.
Пистолет… подумаешь, «беретта», которую к тому же он просто отобрал у сопливой девчонки на прииске. Да мутант с ней, с «береттой»!.. Или нет, не так. Леван уже знал, как он поступит. «Беретта» будет принадлежать ему. Она и сейчас его, Левана. Мархад зря так поступил, и пистолетом ему владеть недолго. Да, Леван знал, что будет дальше. Он, как всегда, выйдет победителем, порвет, растопчет и перестреляет всех, кто мешает. И возьмет себе все, что захочет: оружие, бабу, монеты… Но не сразу, нет. Медленно и постепенно. Пусть только страх отпустит, пусть не глядит на Левана красноватым глазом из темноты.
— Конечно, стреляй, Мархад, — выдавил он из себя, стараясь больше не глядеть в окно. — Это хороший пистолет. Ты будешь из него метко попадать. — Леван постарался подстроиться под Мархадову манеру говорить. Вроде получилось.
— Вот и славно, вот и добро, — заулыбался атаман. Под столом тихо щелкнул металл, и показалась вторая рука Мархада. Он поднял ладони в приветственном жесте, улыбаясь в бороду. — Я тебе тоже пистолет подарю, очень хороший! Мархаду для друзей ничего не жалко! У Мархада много друзей! А теперь выпьем за дружбу. Наливай, Сана, девочка! Наливай, сладкая!
Сана поправила красный платок и взялась за бутыль. Молчаливые прислужницы приволокли новые блюда — с вареной кукурузой, с подвальными грибами-слизневиками, с пирогами. Появились еще бутылки. Леван заставил себя расслабиться, махнул полстакана браги и сморщился. Вот что-что, а выпивка у Мархада была добрая. Леван ел, пил, поглядывал на сотрапезников. Он обратил внимание на разницу во внешности бандитов. Несколько человек были брюнетами, чем-то напоминающими атамана. Может, родня? Большинство же — обычные парни и мужики. Почему чернявых не было в мотофургоне, который посылали на разведку? Мархад своих бережет, остальных под копья дикарей гоняет. Теперь Леван по-другому видел происходящее за столом. Взгляды, слова — всё приобрело иное значение, во всем чудился тайный смысл.
