Подошел Никли с дремлющей Чири-Чири.
– Не думаю, что капитана хоть немного заботит ваша безопасность, светлость, – негромко сказал он. – Вы просто ей не нравитесь.
– Согласна.
Рассеянно почесывая шею Чири-Чири, Рисн наблюдала, как капитан болтает со старпомом.
– Думаете, это из-за того... какая вы?
– Возможно. Но обычно с такими, как я, держатся неловко или снисходительно, а не с открытой враждебностью. Мои отношения с другими людьми не всегда объясняются моим состоянием.
Почему же многие члены команды словно обижены на нее? Рисн сомневалась, что выдержит еще одно путешествие, постоянно чувствуя на себе их взгляды.
– Не хотел говорить, – добавил Никли, – но, возможно, лучше отложить плавание и поискать другую команду. Как раз и столик вам установим.
Рисн покачала головой.
– Мне нужно научиться работать с этой командой. Мой бабск набрал ее из самых доверенных и опытных моряков. Кроме того, они ходили на этом корабле – проводили пробные заплывы еще до того, как его официально спустили на воду.
Кивнув, Никли отошел к трапу в ожидании приказаний. Рисн продолжала почесывать Чири-Чири, погрузившись в размышления. Прибыл отряд королевы Навани: два ветробегуна, письмоводительница-ревнительница и рогоедка лет двадцати – Рисн решила, что это служанка. Моряки осыпали их приветствиями и даже радостными криками.
– Странная реакция, – пробормотала Рисн. Она велела установить сиденье повыше, но борт в средней части корабля все равно частично закрывал обзор. Как ни печально, обычное дело. – Не ожидала радостных криков.
– Всегда не лишне иметь под рукой одного-двух ветробегунов, ребск, – заметил проходящий мимо старпом. – Никогда не откажусь от таких пассажиров.
Война показала, насколько уязвимы корабли перед летающими врагами. Крупные камни, сброшенные с большой высоты, потопят даже самые крепкие корабли. Но такая реакция, такой восторг со стороны команды... не скрывают ли они чего? Рисн учили следить за перевозбуждением во время торгов. Порой купец пытается продать товар или идею чересчур усердно. Поведение моряков напоминало именно это.
– Капитан? Что случилось? Почему моряки так взвинчены?
– Ничего особенного, ребск, – ответила Дрлвэн.
Рисн прищурилась. Поначалу она не сочла это примечательным – мало ли, может, капитан любит броскость, – но сегодня Дрлвэн облачилась в парадную форму. Белоснежный мундир с блестящими медалями, устрашающего вида треуголка, из-под которой свисают завитые брови. Капитан ушла в отставку с военной службы, но военный и торговый флот на самом деле две стороны одной карты, звания и награды у них одинаковые.
Сегодня эта форма – демонстрация силы. Символ.
– Все равно скажите.
Дрлвэн вздохнула.
– Сегодня утром корабельную питомицу нашли мертвой.
Корабельной питомицей была небоугорь, отличная охотница на крыс. По прошлому плаванию Рисн знала, что ее любит большая часть команды.
– Плохая примета, – пробормотал сзади Кстлед.
Дрлвэн одарила его сердитым взглядом. Современные тайленцы не настолько суеверны, как их предки, по крайней мере, так считается. Теперь они добрые воринцы. И приход пустоносцев, чьи обычаи и верования до неприличия походили на тайленские Стремления и церемонии, вовсе не сыграл на руку старым религиям. Рисн и сама отошла от подобного мировоззрения, стараясь следить за своими убеждениями.
Строго говоря, тайленцы не обращают внимания на приметы. Можно сказать, что такие вещи официально считаются чепухой. Но традиция есть традиция, и когда уходишь в море, спрены логики остаются на берегу.
– А ветробегун на борту – это добрая примета? – спросила Рисн.
Кстлед кивнул. Его гладкие брови были заправлены за уши.
– Можно сказать, что это замена мертвому небоугрю. Контрпримета к утренней примете.
– Все это ерунда, – заметила капитан. – Я сто раз говорила команде, что не потерплю подобных разговоров.
– Да, это разумно, – согласилась Рисн. – Скажите, вы известили команду о пункте нашего назначения?
– Да.
– Кто-нибудь выразил беспокойство?
Капитан фыркнула.
– Перед собранием им приказали не задавать вопросов и не роптать. Сама королева Фэн прислала указ в поддержку экспедиции. Так что мы полны решимости.
– Понятно, – произнесла Рисн. – Доведите до сведения команды мое решение. Скажите, что, если у кого-то есть дурные предчувствия относительно пункта назначения, они могут остаться на берегу и присоединиться к нам после возвращения. Их не накажут.
Дрлвэн сжала губы в тонкую линию. Ей не нравилось, когда Рисн отдавала распоряжения команде, хотя владелица корабля имеет на это полное право.
– Хорошо, ребск. – Дрлвэн кивнула брату.
Он поклонился Рисн и убежал передать ее слова.
– Возможно, придется задержать отплытие, – заметила капитан.
– Значит, так тому и быть, – сказала Рисн. – Я понимаю, что команда до сих пор сомневается во мне, учитывая мой недостаток опыта.
– Встим выбрал вас и передал вам этот корабль в знак своего расположения. Ни один моряк и слова поперек не скажет.
«Но это вовсе не противоречит моему замечанию, ведь так, капитан?»
В этот миг Рисн пришла в голову одна мысль. Она судила обо всем случившемся – Встим передает ей корабль, ее повышают до ребска – со своей точки зрения. Однако ее учили смотреть на мир иначе. Чего хочет капитан? Почему она недовольна?
«Ты нашла ответ мгновение назад, – сказала она себе. – Этот корабль был укомплектован задолго до того, как его передали тебе. Эта команда ходила на нем несколько месяцев. Значит...»
– Капитан, вы знали, что Встим собирается в отставку?
– Он говорил мне об этом. И остальным, кто ему служит.
– Тем не менее он набрал команду на новый корабль. Дорогой корабль, жемчужину его флота. Лучший из тех, что знало море. Он велел вам подготовить команду, набраться опыта с кораблем.
– И?
– Вы решили, что он передаст его вам? – Рисн смягчила тон. – Вы не знали, что он собирается передать его мне.
Капитан напряглась.
– Ни один моряк не осмелится предположить, что такой человек, как Встим, просто передаст ему корабль.
– Но он ведь упоминал, что переходит на роль инвестора? Встим знал, что королева предложит ему назначение, а значит, он больше не сможет плавать в экспедиции. Поэтому он подготовил вас заранее. Он всегда внимателен к тем, кого нанимает.
Капитан, избегая встречаться с Рисн взглядом, изобразила едва заметный кивок.
Бури, вот оно. Вот почему. Должно быть, внезапное повышение Рисн и ее прибытие на корабль в качестве новой владелицы застало всю команду врасплох. Встим не подготовил их к этому, поскольку сомневался, примет ли она назначение.
Весь день Рисн размышляла о том, что корабль на самом деле не ее. А Дрлвэн, наверно, думала о том же все прошлое плавание.
– Это все, что вы от меня хотели, ребск? – осведомилась капитан.
– Да. Спасибо.
Капитан отошла посмотреть, как ее брат собирает команду, чтобы передать распоряжения Рисн. Никли, всегда готовый услужить, принес чашу некрепкого оранжевого вина.
– Слышал? – спросила Рисн.
– Что они избалованные дети? И злятся на то, что кто-то посмел принять назначение через их голову?
– Это очень поверхностное заключение, Никли. – Рисн отпила вина.
– Прошу прощения, светлость. Просто стараюсь вас поддержать.
– Ты можешь поддержать меня, не принижая других. Подумай, каково им. Ты новичок у меня на службе, поэтому, наверно, не знаешь, какая у меня репутация.
– Я слышал, что вы были непростой ученицей.
– Непростой? – улыбнулась Рисн. – Я была избалованным ребенком, Никли. Я жаловалась в каждой экспедиции, хотя мой наставник – один из самых знаменитых торговцев в стране – прекрасно со мной обращался. Моряки, служившие Встиму, сами видели, что я из себя представляла. А если кто и не видел, то наверняка слышал.
– В юности все ведут себя заносчиво.
– Верно. Но ты бы все равно не обрадовался, если бы корабль, который ты считал своим, отдали заносчивой девчонке.
