— Потому что врачи настоятельно рекомендовали излишне тебя не волновать.
— И где сейчас остальные девчонки?
— Потихоньку готовятся к родам — у кого семь, а у кого почти девяти месяцев…
— Какая же жесть… — тихо пробормотал я, массируя виски.
Глава 5
— Здравствуй.
Марину я нашел в привычном взгляду пилотном комбинезоне, в гараже поместья, сосредоточенно просматривающей какие-то документы возле крупных металлических контейнеров, выгруженных прямо на бетонный пол. Улыбнулся, стремительно развернувшейся на голос девушке, поинтересовался, — Занята? — показав глазами на новую деталь интерьера.
— Не для тебя, — справившись с секундным волнением, Ржевская тряхнула чуть растрепавшимся хвостом волос и решительно, в несколько стремительных шагов, сократив до нуля расстояние между нами, схватила, притягивая к себе и жадно впиваясь долгим поцелуем.
Противиться я не стал, тем более сам хотел сделать что-то подобное, но Марина опередила. Отстранился, переводя дух, довольный тем, что пока целовались, всласть успел пожмакать крепкую задницу партнерши.
Всё-таки это для женщин поцелуй может быть самодостаточным действом, для мужчины, такого как я, поцелуй лишь дополнение к чему-то ещё. Вот когда целуешь и одновременно сжимаешь в ладонях её грудь или попку, вот это да — хороший поцелуй. А ещё лучше, если и сам внутри неё в это время находишься. Да… Но поговорить я хотел немного о другом.
— Что это там у тебя? — вновь показал я на ящики.
— Да так, пока секрет. — Подполковница улыбнулась, не спеша убирать руки, спросила сама, — Ты что-то ещё хотел?
— Да, — став вновь серьезным, и ещё раз вспомнив разговор с «родителями», взглянул в глаза девушки, — ты знала?
— О чем?
— О остальных, с кем у меня было.
— Что они от тебя…
— Да.
— Знала.
Мы смотрели в глаза друг-друга и нам не надо было договаривать, всё понималось с полуслова.
— Прости, мне запретили тебе говорить.
— Нет, это ты меня прости, — ответил я, решительно беря за талию и притягивая Марину к себе.
— За что? — веки её на секунду распахнулись шире, в легком удивлении.
— За то, что не подарил тебе то, что дал им, — ответил я серьезно.
— Но у тебя и так, — девушка грустно и одновременно иронично хмыкнула, — скоро шесть детей будет.
— Тем более, — с каким-то даже весельем произнес я, — одним больше, одним меньше…
Она попыталась дёрнуться назад, но я удержал. Напрягая все мышцы, конечно, но удержал, не дав вырваться, сказал уже без шуток, — Марин, я действительно хочу сделать тебе ребёнка, если конечно, ты сама этого хочешь. И сделал бы его тебе раньше, если бы знал заранее. Ну что, ты согласна?
На несколько долгих мгновений мы замерли в неустойчивом равновесии, её сила противодействия уравновешивалась моей, а затем она прекратила сопротивляться, легко подняла меня в воздух, прижала к себе и закружила.
— Конечно согласна, — произнесла она, опустив меня обратно на землю, улыбаясь самой счастливой улыбкой какую я только у неё видел, — пусть мужитьба мне не светит, но девочка рожденная от тебя будет сильной и смелой, я уверена.
— А если мальчик? — не смог не задать я провокационный вопрос.
— Мальчика похожего на тебя я буду любить всем сердцем, — проникновенно заявила Ржевская — и отдам только той, которая действительно его заслужит.
— Понятно… — протянул я, в который раз поражаясь вывертам местного сознания. Мысли, что парень выберет себе подругу сам, у неё даже не возникало. — Ладно, пошли.
— Куда?
— Куда-куда, — проворчал я, разворачиваясь и таща подполковницу за собой, — ребёнка тебе делать будем.
— Сейчас?! — глаза девушки стали ещё больше.
— А чего тянуть? Мужик сказал, мужик сделал.
* * *
Беременность штука сложная, в том плане, что с первого раза, да и не с первого, с Мариной же мы ни единожды оказывались в одной постели, может результата и не дать, поэтому всю неделю я как ответственный человек, наполнял Марину, гм… — радостью будущего материнства.
Но делал всё не торопясь, так сказать, бережно относясь к вверенному мне природой хозяйству, чтобы снова не загреметь на больничную койку.
Единственно, сначала надо было провести сеанс воспитательной работы с гражданином камердинером.
Неосторожно заглянувшего в полумрак подсобки Сергеича в мгновение ока спеленали гибкие и крепкие лозы моего нового творения. Глаза плотно залепило широким и плотным листом на конце ещё одной лианы, а в раскрывшийся было для крика рот, безжалостно воткнулся толстый бугристый кляп, заставив того истошно замычать.
Перевернув вверх тормашками, растение подвесило мужчину под потолком, а я, оттирая руки от земли ветошью, посмотрел на брыкающегося и пытающегося освободиться камердинера и, похлопав того по плечу крепко прижатой к телу руки, вышел и плотно прикрыл за собой дверь.
Прислушался, но ни единого звука не проникало снаружи. Вздохнул, жаль было, конечно, потраченных сил, но что поделать, отучать от привычки шариться где ни попадя, Сергеича надо было. Ничего, повисит с полчаса, лианы с ним слегка пошалят, а затем механизм самоуничтожения не оставит от моего зелёного тентаклемонстра ничего кроме тонкого слоя пыли.
Княгиня с князем вновь уехали по каким-то своим делам, сестра отбыла в войска и поместье было предоставлено в моё почти полное владение. Соответственно ничто не мешало мне заниматься саморазвитием.
Во первых прокачка своего магического потенциала. Если в первый раз объём резерва у меня был приблизительно равен двадцати трем единицам, то через неделю тренировок он уж достигал двадцати пяти, а средний расход вырос с один, семьдесят восемь, до один, девяносто два.
Не бог весть какая прибавка, но это было всего за неделю. Тем более мои тренировки, по сути, только начались и я продолжал выуживать из памяти методики работы с эльфийской магией.
Но не всё подходило конкретно мне, вот к примеру, я точно помнил, что эльфийки могли подпитываться от деревьев жизненной энергией. И даже очищаться с их помощью от ядов. Но они, грубо говоря, соединяли свою кровеносную систему с системой циркуляции древесных соков, прокачивая их через себя. Что будет со мной, если я вместо крови закачаю себе берёзовый сок, проверять не хотелось, потому что биологию я мало-мало но помнил, в том числе и про функцию красных кровяных телец. Берёзовый сок, каким бы полезным не был, переносить кислород от легких к органам просто неспособен.
Как сами эльфийки от этого не помирали я не знаю. Впрочем, строение эльфийских тел я тоже не изучал, может у них там питание кислородом идёт по иному принципу.
Именно поэтом отпадало и использование специальных эльфийских костюмов из живых растений, облегающих всё тело и выполнявших функцию защиты от недружественной внешней среды. Они тоже соединялись с организмом носителя, и проверять что произойдет со мной в процессе такого соединения, мне не хотелось. Хотя, в целом, идея была интересной, оставалось понять как её реализовать безопасно для себя. Тонкий и плотный слой живой органической материи не просто регулировал температуру тела, отводил и перерабатывал пот, но в теории мог даже остановить пули, например такие, какими в меня стреляла Арина и это было куда интересней громоздкого броника.
Из полезного я смог воспроизвести запутывающую бомбу. Этакое здоровенное семечко с пол ладони размером, что при активации мгновенно прорастало, пробивая толстым и крепким корнем любую поверхность, даже железобетонные перекрытия на глубину до шести метров и резко разрасталось оплетая длинными и прочными отростками всё в радиусе метров трех вокруг себя.
Ну и заклинания. Ножи-травы это было самое простое, куда большего труда потребовало воспроизведение такого весьма спорного заклинания, как споровый зомби. Для этого мне всего-лишь нужны были споры грибов имеющие способность паразитировать на живых существах. Здесь мне подходили грибы рода Кордицепс. Лучше конечно Кордицепс однобокий, он требовал меньше всего вмешательства для дальнейшей адаптации под себя, но за неимением такового в России, пришлось искать в ближайшем лесу Кордицепс вооруженный. Впрочем яркие оранжевые палочки торчащие из гниющего опада, я нашел быстро.
