— И я…
— И ты имеешь редкий дар восприятия.
Страх потихоньку улетучивается, но ответ Палландо лишь запутывает меня. Восприятие — талант, относящийся к школе Иллюзий, который довольно тяжело развивать. Он позволяет отличать иллюзии от реальности, или учит мага лучше чувствовать мир. Его можно развить вплоть до запредельного улучшения слуха, зрения, тактильных ощущений, но…
Как он связан с тем, что произошло возле того ручья?! Никаким восприятием там и не пахло, а вырвавшаяся из меня магия была однозначно тёмной! Но судя по словам моего гостя, ничего подобного он не обнаружил.
И это несказанно радует! Если весь наш разговор — не хитроумная ловушка, то прямо сейчас меня никто не тронет…
— Хэлгар, если ты не против, теперь я хотел бы задать тебе несколько вопросов, — прерывает мои размышления маг, и мне не остаётся ничего иного, кроме как кивнуть. — Расскажи мне о начале охоты, о том, что видел и чувствовал в лесу. Как и почему вернулся в лагерь, и всё, что вспомнишь. Это очень важно.
Взгляд Палландо становится пронзительным, холодным, и отчего-то я сразу понимаю, что отвечать нужно очень осторожно.
Очевидно маг уже составил определённую картину произошедшего, в которую я как-то вписываюсь. Он наверняка знает о моих перемещениях в лесу, но не подозревает, что это из меня вырвалась тёмная магия.
Значит, надо рассказать всё так, чтобы это и дальше оставалось тайной. По крайней мере — до тех пор, пока я не пойму, что с ней делать. Ялайский пепел! Как же меня радует, что магам Империи запрещено ментальное воздействие на людей, и никто не может прочесть мои мысли! Такая практика перетянет колдуна на “тёмную” сторону, это любому простолюдину известно. А “тёмные” долго в Империи не живут, да и использовать магию Света не могут, так что с этой стороны от Палландо можно подвоха не ожидать.
Главное — не допускать оговорок и внешних проявлений лжи…
Рассказ занимает немного времени — врать почти не приходится, лишь изредка отвечать на вопросы мага, что я и делаю. После беседы он откидывается на спинку кресла и принимается задумчиво крутить в руках свою костяную маску.
Меня снедает любопытство, и я решаюсь задать самый важный в текущем моменте вопрос. Хочется прощупать почву под ногами, понять, грозит ли мне что-нибудь в ближайшее время, но больше всего — просто успокоить себя…
— Скажите, мессир, есть ли у вас догадки, что там произошло? Откуда взялся этот Келаур?
Не глядя на меня, Палландо отвечает.
— Ты же сын генерала, и должен понимать, что на войне все средства хороши.
— На войне? — переспрашиваю я, посчитав это выражение слишком громким, но Палландо реагирует неожиданно серьёзно и хмурится.
— Разумеется. Пусть твой отец в своё время победил Ирандера и заставил его армии отступить, война продолжается, Хэлгар. Она не заканчивалась все эти годы, просто приняла другую форму.
— Я слышал, что линия фронта замерла в Аларских предгорьях несколько лет назад.
— Ты бывал в той местности?
— Куда там, — горько усмехаюсь я. — За всю жизнь не выезжал дальше Нервудского леса.
— Тогда объясню кратко. С одной стороны — острые, как бритва, пики Аларских гор. С другой — сотни километров болот. Тёмные заняли единственный перешеек между этими непроходимыми землями, и обойти их практически невозможно. Так что да, с тех пор, как Советники Ирандера отвели остатки своих армий туда и закрепились, дальше выбить их не получается. Но я говорил немного о другом.
— В каком смысле?
— После того как активные боевые действия остановились, война стала выглядеть иначе. Например, тот случай на казни малефика, куда вы заезжали с отцом перед охотой, или превращение медведя в Келаура — думаешь, это случайные события?
— Я как-то не задумывался об этом.
— Напрасно, юный Слэйт, очень напрасно, — качает головой маг, продолжая крутить в руках свою костяную маску. — Вероятно, случай на охоте был запланирован, чтобы убить твоего отца, или других вельмож. После покушения на вашу семью в Гроулонде это было бы неудивительным, потому что подобные прецеденты уже имеются. В последние пару лет на территории Империи участились случаи появления чернокнижников. В разных местах, с разными, на первый взгляд, мотивами и целями, но с тех пор, как линия фронта замерла, происходит всё больше и больше случаев, когда на нашей территории появляются очаги тёмной магии. Отдельные колдуны, прячущиеся под личинами добропорядочных граждан, дикие секты в городских трущобах, тайные ковены в лесах… Они планируют убийства важных людей, от которых многое зависит, совершают диверсии, запугивают, вынюхивают, шпионят… Вносят смуту и разлад в наше общество, заставляют людей бояться, и нарушают законы, благодаря которым наша Империя является тем, чем является!
Пламенная речь заставляет меня погрузиться в мысли. Прожив большую часть жизни в родительском поместье, я не особо задумывался о подобных вещах. Да, мой отец был известным генералом — но он давно оставил службу в армии, и особо о ней не распространялся. Война для меня всегда была чем-то далёким, чем-то, что меня не касается, а теперь выясняется, что она куда ближе, чем можно предположить.
И слава Святым предкам, что пришли на эти берега — насчёт медведя Палландо знатно ошибается!
— Впрочем, эти разговоры не для твоих ушей, — маг словно приходит в себя. — Я рад, что с тобой всё в порядке. Старайся соблюдать режим, пей укрепляющее зелье и правильно питайся — и уже через декаду забудешь, что тебя потрепали.
— Ещё раз спасибо, мессир. Я рад, что вы оказались рядом в нужный момент.
— И тебе спасибо за рассказ о произошедшем, пусть он и не привнёс особой ясности в происходящее, — кивает Палландо, направляется к выходу и уже возле самой двери оборачивается. — Да, кстати, пока ты спал, слуги принесли письмо. Оно на столе. Удачи, Хэлгар.
Сказав это, он выходит, а я ещё какое-то время лежу в кровати, переваривая наш разговор. Меня захлёствают самые разные эмоции, и стоит немалых трудов обуздать их. Лишь когда удаётся слегка успокоиться, я встаю, подхожу к столу и распечатываю конверт запечатанный гербовой печатью Канти.
Дорогая бумага пахнет любимыми цветочными духами Изабель, и развернув её, я сразу узнаю знакомый почерк. Таким же написано немало записок, которыми мы с ней обменивались два прошлых года…
“Дорогой Хэл!
Я даже не знаю, как словами выразить всё то, что я чувствую после этой… охоты.
Каждый раз, когда вспоминаю о случившемся, на глаза наворачиваются слёзы. Ну вот, кажется, я и этот пергамент ими испортила… К хррашу всё! Оставлю, как есть, потому что переписывать это письмо в четвёртый раз и переживать всё заново — выше моих сил.”
Я вижу несколько расплывшихся букв и улыбаюсь, одновременно ощущая грусть.
“Я безмерно благодарна тебе, Хэл, за то, что ты спас меня! Знаю ,что если бы ты не набросился на это чудовище, то… Спасибо! Тысячу раз спасибо! Я не знаю, о чём думала, нападая на это… создание… Надеялась, что могу сделать хоть что-то! Но оказалось, что моя магия не сильнее мышиного плевка! Да-да, знаю, мне уже сказали, что это чудище было очень сильным, а мой поступок — откровенно глупым, но… Это не оправдание. Я поняла, что мне нужно сосредоточиться на своём обучении сильнее, чем раньше.
К тому же, с этим не будет проблем — каникулы хоть и заканчиваются через две декады, но отец отправляет меня в Верлион уже сейчас. Он хочет, чтобы я как можно скорее оказалась под защитой мощных крепостных стен, стражи и магов… Так что когда ты будешь читать это письмо — я уже покину наше летнее поместье в сопровождении целой роты солдат.
Честно говоря, после случившегося в голове царит жуткий сумбур. Но впервые в жизни у меня появилось желание сделать что-то по настоящему достойное! Обучиться магии, принести пользу Империи, стать той, кто сможет предотвратить такую ситуацию, если она возникнет ещё раз, той, кто сможет сражаться с порождениями тьмы, как Аулэ Светлоликая, или Айрилен Старвинг!
