Подножия хребта густо поросли деревьями, чьи листья посеребрила искристая аура умиротворяющей магии Арденвейла. Великий дол простирался до самого горизонта. Мирные деревни, большие и малые, рассыпались среди прудов, ручейков, фруктовых садов и ухоженных полей. Справа в лучах полуденного солнца сверкала широкая гладь Стеклянной кресловины. Ветер гнал барашки волн по её искрящейся поверхности. Направление света мешало разглядеть большак, но шествие уже должно было приближаться к крепким стенам Бекборо.
Отсюда ей было видно, сколько новых поселений успело вольготно раскинуться снаружи от городских стен за годы правления Верховного короля. Ристалище, также расположенное за пределами старой крепости, пустовало — значит, процессия ещё не добралась сюда, чтобы встать на ночлег.
Хорошо заметная извилистая тропка вела прямо в тихую рощу. Роуэн начала спускаться, Око держался сбоку.
— Расскажите мне о Локтвейне, — попросила она.
— Что именно вас интересует? Прошу, не стесняйтесь. Я чувствую, что вы хотите что-то сказать, но сомневаетесь, что это будет уместно. Уверяю вас, я славный малый и не обижаюсь по пустякам.
— Просто Локтвейн…, — она облизнула пересохшие губы и обернулась. Уилл поотстал, и даже если ему было слышно, о чём они говорят, он не мог вклиниться в разговор, не показавшись при этом невоспитанным — а Уилл терпеть не мог казаться невоспитанным. — Конечно, я встречала королеву Айяру, когда Отец созывал правителей дворов на совет. Но вообще-то в Королевстве мы нечасто видим эльфов. Вот я и подумала, что в Локтвейне вас должно быть больше всего.
Он вскинул бровь.
— Я имею в виду, помимо Дебрей. Я не хочу сказать, что эльфы наши враги…, — она почувствовала, как у неё запылали щёки, и умолкла, в очередной раз пожалев, что её кожа не чёрная, как у матери, или хотя бы не светло-коричневая, как у Хейзел и Эрека, поскольку на её бледном лице при малейшем смущении тут же проступали столь заметные и столь унизительные красные пятна. — Кажется, я наговорила лишнего, не так ли? Прошу меня простить.
— Пустяки. Я считаю, что все мы должны говорить то, что думаем, и быть искренними в том, что говорим.
— В самом деле?
Он залился очаровательным смехом. — О, это будет всё равно что пустить лису в курятник, не правда ли? Так кто, вы говорите, ваш отец?
Роуэн закусила губу.
— Мне не положено об этом знать? Я переступил запретную черту?
Она снова обернулась, на сей раз желая убедиться, что Уилл по-прежнему в пределах видимости, что его не сманили с пути, что это всё не было какой-то хитроумной ловушкой. Он шёл на виду, обогнав охотника на пару шагов. Заметив её взгляд, он слегка дёрнул подбородком — этот жест означал у них «держи язык за зубами».
Держать язык за зубами! Да за кого он её принимает? Как будто она сама не знает, что и кому можно говорить!
— Прошу прощения, — продолжил Око, — давайте не будет обсуждать загадочного отца, если упоминание о нём доставляет вам неудобство. Уверяю вас, сам я тоже не любитель лишний раз ворошить свою родословную. Нет ничего дурного в том, чтобы сосредоточиться на собственных заботах и не выставлять на всеобщее обозрение неприглядную изнанку клановых отношений. Расскажите мне лучше о красных шапках. Их всегда так много в ваших краях?
— О, вовсе нет. Недавние нападения — нечто из ряда вон выходящее. Ума не приложу, откуда в окрестностях Арденвейла взялось столько банд красных шапок, когда у нас так много рыцарей и защитных чар. И почему они вернулись после того, как их прогнали из деревни пару дней назад. А ещё мы встретили архонта.
— Что вы говорите! Настоящего архонта?
— Он таился на опушке леса, невесомый, будто облако. Как, по-вашему, мог ли он призвать красных шапок, чтобы они напали на нас? Способны ли обитатели Дебрей работать сообща? Или эта встреча была лишь ужасным совпадением, вызванным злобной и смертоносной природой Дебрей?
— Замечательные вопросы! — с воодушевлением откликнулся Око. — А как бы вы сами на них ответили, Роуэн?
5.
Уилл хмуро наблюдал за тем, как макушка Роуэн, бредущей по лесной тропинке, подпрыгивает при каждом её шаге. Она трещала без умолку, как в те моменты, когда пыталась произвести впечатление на их общего друга Тита, который был на год старше и являлся лучшим фехтовальщиком Королевства за последние двадцать лет, если верить тому, что говорили в замке Арденвейл. Уилл отстал настолько, что до него долетали лишь обрывки разговора: красные шапки, странствия и подвиги, Эмберет, тренировки с мечом, опять красные шапки и снова Эмберет с его знаменитым ристалищем, где Роуэн собиралась участвовать в состязаниях, как только ей будет позволено.
Око почти ничего не говорил, лишь изредка задавал пару наводящих вопросов, побуждая Роуэн на дальнейшие словоизлияния. Возможно, их новый спутник всего лишь проявлял безмерную тактичность, но Уилл, который и сам любил потихоньку выуживать у людей интересующие его сведения, заподозрил, что сейчас на его глазах происходит именно это. Роуэн была идеальной жертвой.
Внезапно он понял, что не слышит охотника. Обернувшись, он едва не рухнул в обморок от испуга, поскольку исполин шёл всего в трёх шагах позади него. Его способность двигаться бесшумно поражала. Странно, но сейчас он казался не таким огромным, как в Дебрях.
Уилл с трудом заставил себя выровнять шаг. — Меня зовут Уилл, — произнёс он с приветливой улыбкой. — Премного благодарен за наше спасение. Мы вам обязаны.
Взгляд мужчины скользнул по лицу Уилла. В его прищуренных глазах промелькнула искра эмоции, но он не проронил ни слова.
— Там, наверху, всё случилось так быстро, что я не запомнил вашего имени, — добавил Уилл.
Складки вокруг губ мужчины стали резче. Он поудобнее перехватил топор обеими руками. Уилл украдкой бросил взгляд на тропу впереди, прикидывая, как ему будет лучше уклониться от удара.
— Он зовёт меня Псом, — тихо прорычал мужчина.
— Это я слышал, — столь же тихо ответил Уилл. — Но если вы хотите, чтобы я звал вас по-другому, просто дайте мне знать.
Мужчина склонил голову набок, словно к чему-то прислушивался, а затем пожал плечами.
— Вы издалека?
— Да.
Уиллу хотелось продолжить расспросы, но он не знал, как это сделать, чтобы не показаться излишне назойливым или любопытным, и вдобавок не привлечь внимания Око. Пока что он решил просто держаться рядом с охотником. Было нечто необъяснимо успокаивающее в том, чтобы иметь поблизости кого-то столь огромного и смертоносного. Позже, когда они шли под сенью мягко шелестящей листвы, Уилл заприметил оленя, пасущегося вдалеке среди лесного полумрака. Он протянул руку, как привык делать, когда охотился или ходил в походы с Роуэн и друзьями, чтобы по-товарищески хлопнуть мужчину по плечу и без слов привлечь его внимание.
Но не успел Уилл его коснуться, как мужчина отпрянул, стиснув рукоять топора. — Нет.
Перепуганный Уилл сделал глубокий вдох, чтобы прийти в себя. Око приказал охотнику не причинять им вреда, но его сердце всё равно ушло в пятки. Стараясь идти спокойно, он принялся напевать себе под нос воодушевляющие мелодии вроде «Храброго охотника с Серебряной горы» и «Розы в цвету». Убедившись, что его спутник соблюдает дистанцию, мужчина расслабился, хотя сам Уилл по-прежнему оставался на взводе. Было в этом происшествии нечто такое, от чего у него неприятно засвербело в мозгах.
Роуэн впереди продолжала болтать. Теперь она рассуждала о замке Локтвейн, как будто знала его вдоль и поперёк, и о пропавшем Котле Вечности. Её всегда занимало то, как Зверь Рыкающий отправил их родителей на Великий подвиг после двух поколений безвластия, когда у пяти дворов не было Верховного короля или королевы, чтобы ими править. Для Роуэн на первом месте всегда стояли подвиги и слава. Уилл же стремился узнать всю подноготную мира.
Взять, к примеру, этого Око — действительно ли он из Локтвейна? Возможно. Королева Айяра была эльфийкой, и правила с незапамятных времён. Когда эльфийские дворы утратили власть в Королевстве, некоторые эльфы предпочли остаться в Локтвейне вместо того, чтобы уйти в Дебри со своими собратьями.
