В частности, здесь хотелось выделить отсутствие той самой звенящей пошлости, особенно в контексте Эдема. Работницы даже бельё носили, так что вряд ли сюда кто-то приходил, чтобы успеть взглянуть под юбку. Более того глаза зрителя смотрели куда угодно, но не на задницы или грудь. С такими целями можно сходить в бордель напротив.
Это же место до сих пор существовало по совсем другим причинам: просто гражданам хотелось порой посетить заведения, где не будет всего этого лицемерия. Никто не станет говорить зашедшему в ателье жирдяю о том, что он, вполне красив, нет нужды убеждать горделивого ублюдка в его скромности, никакой лести и раболепия. Да, это лишь иллюзия, но приятная и кому-то необходимая иллюзия. К тому же в этом месте можно не бояться призыва к ответу за слова или мнение, ведь на звучащие в стенах кабаре шутки про Этия в контексте очередной пьесы про нулевую эру здесь смотрят сквозь пальцы, как и на всё остальное.
Так что Лансемалион Бальмуар ни в коем случае не считал, что место для встречи можно назвать неудачным. Нет, скорее даже наоборот. Ведь где ещё можно услышать такую музыку, рождённую на улице? Она может и не очень элегантная, но уникальная и неповторимая, вполне достойная права на существование.
Внезапно одна из танцовщиц зацепилась подолом за декоративную стену и грузно повалилась на пятую точку, после чего пробила своей задницей доски и порвала платье. Танец прервался, и сцена на мгновение замерла, после чего одна из работниц громко засмеялась и отпустила шутку. Через секунду мелодия сменилась, а бедную девушку уже пытались вытащить подруги, пока другие развеивали обстановку через гиперболизацию неуклюжести их коллеги. Всё пошло не по сценарию, но импровизация спасла дело, правда теперь пьеса понеслась куда совсем не в ту сторону, что, впрочем, даже лучше.
Аристократ за последние пять лет успел посетить и балет Рама Ариука. Даже страшно представить, что ждало бы его ученицу, посмевшую упасть. Досталось бы и её подруге, которая вместо того, чтобы продолжать следовать плану посмела отпустить шутку про свинцовый зад. Как минимум в этом плане кабаре лучше высокого искусства, хотя до уровня местных актёров ещё тоже придётся дорасти, но благо ломать пальцы и расставаться с ногтями не придётся.
Сам же Лансемалион Бальмуар продолжал обсуждать последние детали с Иадалом Афаром. Этот этириданос несколько выделялся на трибуне, так что с ним аристократ общался более плотно. Более того, оказывалась и помощь советом, например, в оптимизировании процессов и повышении доходов с этиамариев. Может показаться, что так поступать глупо, ведь это фактически помощь конкурентам…
Но нет, этот южанин уже не являлся конкурентом господина Бальмуара. За пять лет бизнес рос и вширь, и ввысь. Деньги Надии Ишар уже вложены в будущее, проданные артефакты также помогли увеличить капитал. Покупалась недвижимость, приобретались рабы, налаживалась в том числе и логистика поставок необходимого сырья, например той же еды и тренировочного инвентаря.
И рос Ланс куда быстрее, чем господин Афар, вынужденный справляться своими силами без помощи всяких старых влиятельных друзей. Зачем было помогать южанину? Всё просто, как раз сегодня его школы буду куплены, вместе с рабами, наставниками и всем сопутствующим. Этириданос же пойдёт создавать новую ячейку производства с нуля в другом месте, потом снова продаст заготовку в руки тех, кто сможет продолжить развитие путём вливания куда больших средств. Своеобразное поглощение большего малым, такой ход аристократ проворачивает не в первый раз.
Да и вообще, у Лансемалиона Бальмуара теперь уже довольно много рабов и несколько школ в Анхабари. Кроме того, и оставленный в Орта Миос Гнарг Дурзол умудрился отжать у какого-то наглого конкурента недвижимость. Что тоже неудивительно, ведь с чёрным орком остался сведённый с ума вампир, яркое напоминание того, что будет если по каким-то причинам аристократу придётся вернуться в город. Во второй школе подземного города наставником стал Вирд, с подготовкой простого мяса он вполне справляется даже с одним глазом, да и если что Гнарг всегда рядом, чтобы решить некоторые вопросы в подготовке.
Вскоре выступление закончилось, а встреча завершилась достижением компромисса. Два гражданина попрощались и разошлись. На улицу уже к этому времени опустилась ночь.
— Синрив, я же вижу, тебя что-то гложет. Что случилось? — ещё раз спросил Ланс у своего раба.
— Ничего, хозяин, — ответил ирбис и отвёл взгляд куда-то в сторону.
— Говори прямо и не бойся. Кто-то же должен говорить мне правду, даже неприятную. Для меня это важно, — вроде и нейтрально, но вроде и крайне настойчиво, прямо требуя, произнёс аристократ.
— Ну… — Синрив замялся, будто не знал, как это сказать. — Ваш костюм…
— Что?
— Он же жёлтый. Вы в нём похожи на цыплёнка.
— Хм… вот как, — задумчиво выдал Ланс, который только что понял какое именно чувство не покидало его всё это время.
Костюм действительно был жёлтым, вернее золотистым. Многие граждане Анхабари наряжаются в подобные цвета, ведь это буквально город Палящего Солнца. Тёмные цвета здесь никто не носил. Кроме того, расцветка подходила и к янтарным глазам. Но…
— Вам больше идёт чёрное. В прошлом фраке вы выглядели статно и элегантно, а в этом… как какой-то ребёнок, любящий цвета по ярче, — продолжил говорить Синрив. — Строгий готический фрак говорил о вашем холодном нраве, белая рубашка к нему идеально подходила и тоже являлась данью неизменной классике. А это что… жёлтый костюм. Вы выглядите нелепо, ужасно, я бы даже сказал постыдно, да и вообще жёлтый цвет ассоциируется с мо…
— Так, я тебя понял, — Ланс прервал своего раба и вздохнул. — Хватит на сегодня правды.
Глава 4
— Как прогресс? — раздался слабый голос позади Ады, уткнувшейся в разложенные перед книги и свитки на столе.
Четвёртый мастер сегодня проводила последние уроки в этом месяце и последние уроки в целом. Согнутая в три погибели старушка в очках, использующая для передвижения трость, но не красивую и элегантную, как у Лансемалиона Бальмуара, а практичную, надёжную и удобную, чем-то похожую на корягу.
Такая участь ждёт любого из смертных, каким бы сильным магом он ни являлся. Рано или поздно возраст возьмёт своё. Да, в это трудно поверить, ведь редко можно увидеть архимага в столь плачевном положении, история запоминает их статными, красивыми, великими во главе армий и на защите городов. Во многом из-за того, что волшебники редко доживают до настоящей старости. Чаще они погибают во время своих безумных экспериментов, на очередной войне за власть и просто из-за собственной жажды безудержной силы, ведь тайны мироздания крайне заманчивы.
Но эта старуха избежала подобной участи. Во многом из-за того, что действительно по-настоящему сильной она никогда не и была, особенно если говорить о боевых возможностях. В результате… в какой-то момент она просто остановилась, впала в депрессию, понимая, что всяких монстров вроде Халсу’Алуби ей никогда не догнать и уж точно не обогнать. Затем после долгих лет тьмы появился свет и новый смысл жизни.
— Ох, позволь взгляну на твои черновики, дорогуша, — прокряхтел в первую очередь мастер, потом уже старая и уставшая от жизни женщина.
Ада аккуратно пододвинула свои свитки, после чего учитель и ученик продолжили работать уже вместе. Да, именно работать, трудиться, речь именно об этих двух словах, но не про какой-то урок с примерами и правильными вариантами. Потому что даже многовековая мудрость не могла справиться с поставленной задачей, отличавшейся от всех до этого. Приходилось в том числе и изучать что-то новое, с чем свежий разум ученицы справлялся куда лучше.
Четвёртый мастер, как и вся пятёрка, также являлась и мечницей, но не прямо уж опытной. Нет, в качестве инструктора в военной школе ей будут всегда рады, даже в таком почётном возрасте. На что-то большее претендовать она не могла. И пусть может сама она уже не сразится на поле боя, но спасти от ошибок молодняк… это старухе вполне под силу.
