Леонид Кондратьев - Отыгрывать эльфа непросто!

Из глаз парня текли слёзы, и он машинально несколько раз вытирал их рукой. Наконец Сергей договорил и замолк, уткнувшись взглядом в землю…

Спустя минут пятнадцать поднял глаза и сказал:

— Сейчас на восток лесами идти надо — обойти немцев, а там и наши подтянутся. Ты вообще, что делать думаешь?

Для вида почесав кончик носа когтем, я, будто раздумывая, ответил:

— С тобой, наверно, пойду. Вдвоём нам проще будет — посменно спать можно. А то кто знает, сколько сейчас патрулей немцев по окрестностям ходит? А в голове чей-то ехидный голос добавил: — Но это уже их проблемы. И причём большие!

— Это верно. — Согласился красноармеец, и мы оба одновременно стали оглядывать окрестности.

Внезапно Сергей резко повернулся ко мне, его глаза прямо таки засветились, и он серьёзным голосом определившегося с чем-то главным для себя человека сказал:

— Слушай, а вместо младенцев тебе фашисты не подойдут?..

С прискорбием могу сообщить, что я недоволен, примерно такие мысли раздавались в наших желудках к полудню. Передвигаться вдвоём оказалось довольно неудобно — мало того, что Сергей постоянно спотыкался о всевозможные корни, застревал в кустах, так он ещё пыхтел как паровоз, заглушая практически все окружающие звуки. С учётом того, что из-за яркого света зона видимости у меня не превышала десяти метров, я ощущал себя очень непривычно. Отойдя от места предыдущей стоянки примерно пятнадцать километров, я решил, что так дальше дело не пойдёт и скомандовал привал. Сняв плащ и пристроив его на кусте таким образом, что получился маленький шалаш, я открыл колчан и начал проводить ревизию боеприпасов, в наличии на текущий момент наблюдалось пятьдесят стрел — к ним двадцать бронебойных наконечников, тридцать охотничьих «листиков», десять широких серповидных срезней и пятьдесят резиновых демократизаторов. Внимательно осмотрев лук и дополнительно смазав эксцентрические блоки силиконовым маслом из маслёнки, я начал подготавливать охотничий комплект. Дело в том, что мой лук позволяет непосредственно на нем крепить пять дополнительных стрел — это даёт возможность не таскать с собой на короткие вылазки из базового лагеря колчан и повышает мобильность стрелка — что особенно важно при охоте в зарослях. Комментарии некоторых стрелков — что, мол, стрел мало — отметаются простым правилом — лук это оружие одного выстрела — если промазал, то цель уйдёт и лишних двадцать — тридцать стрел в колчане ничем не помогут. Подготовив один срезень, два «листа» и на всякий случай две бронебойные стрелы я закрепил их на луке, застегнул разгрузку, поднялся, попрыгал и заявил Сергею, наблюдавшему за этой сценой с полностью офигевшим видом:

— Я пойду еды подстрелю.

— А эта конструкция это что? Ты из неё стрелами стрелять будешь? Это что — лук?

Внимательно посмотрев ему в глаза и поняв, что он не издевается, я выдал:

— Да, лук. Фактически, это вершина конструкции лука — так называемый блочный лук. Он мощнее обычного лука примерно в три — четыре раза — убойная дальность при стрельбе по человеку достигает четырёхсот метров и самое главное он полностью бесшумен. А сейчас не мешай мне, а лучше подготовь сушняк для костра. Скоро буду.

— А как тебя зовут?

— S'seshes Rilint'tar — Ссешес Рилинттар.

— Семён значит по нашему? А меня Сергей, Сергей Корчагин

"Ну вот, уже адаптировали. Комсомольцы-интернационалисты, сссвет!"

Передвижение по местности в Гилли без шумного напарника и в новом эльфийском теле доставляло просто неземное наслаждение — лёгкая зелёная тень буквально проносилась между стволами деревьев, просачивалась сквозь густой кустарник и в некоторых случаях быстро перепархивала с ветки на ветку — всё это проходило полностью беззвучно — буквально через двадцать минут бега, покрыв расстояние порядка пяти километров я услышал в дали тихое хрюканье, подкравшись я увидел через ветви орешника маленькую полянку на которой паслась мамаша и пять смешных полосатиков. Прикинув порядок действий и оценив степень бесшумности своего передвижения я закинул лук на спину, отстегнул тесак и, дождавшись, когда мамаша отойдёт на максимальное от меня расстояние, скользнул к ближайшему поросёнку.

Всадив с тихим хрустом нож в ещё довольно мягкую затылочную кость черепа я подхватил поросёнка и не выдёргивая нож, чтобы не оставлять кровяной дорожки быстро и тихо исчез в зарослях.

Через полторы минуты и примерно сто пятьдесят метров расстояния до меня донёсся разъярённо удивлённый визг мамаши.

Отбежав в обратном направлении ещё около километра я срубил ударом ножа на высоте груди ветку орешника с развилкой. Насадив черепом поросёнка на косой срез и зафиксировав его таким образом я быстро распотрошил его, оставив тушку на некоторое время для того чтобы стекла кровь я с удовольствием съел печень. Нарвав травы, обтёр тушку, запихал внутрь травы, связал шнуром копытца и получил, таким образом, маленькую сумочку из свинятины. Подхватив данный агрегат в левую руку, я бодрым шагом двинулся в сторону лагеря.

Обнаружив по приходу уже разведённый маленький бездымный костерок распластал тушку вдоль на две полтушки, обсыпал солью и насадив каждую на ветку, вручил одну Сергею а другой занялся сам.

Уже через сорок минут на поляне находились два довольных жизнью желудка и маленькая кучка обглоданных костей.

— Сергей, у меня предложение! Давай передвигаться ночью. Просто днём мне слишком ярко и я практически слепну. А ночью я вижу очень хорошо и могу заметить любую засаду.

— Угу — а я вот ночью ничего не вижу — значит буду ещё сильнее шуметь и спотыкаться — ты мне сегодня своими злыми взглядами чуть заикание не устроил, а что ночью будет?

— Ладно — догховоримся следующим образом — бежим вперёд с рассвета до десяти часов утра — потом стоянка, еда и поспать — в четыре часа вечера бежим дальше, до тех пор, пока ты не станешь спотыкаться.

— Договорились! Значит сейчас спать?

— Спать.

Сергей нарвал для себя охапку травы, а я в свою очередь просто раскатал пенку. Пристроившись в импровизированном шалаше, мы с чистой совестью отрубились.

Я наконец-то понял, почему дроу такие злые — вы блин попробуйте поспать, если от каждого птичьего крика или шебуршения ежа в кустах, находящихся за пятьдесят метров, организм говорит сознанию — ПОДЪЁМ! РЯДОМ ОПАСНОСТЬ! — И впрыскивает в кровь такую дозу адреналина которой хватит для того чтобы полностью взорвать зоомагазин — ну или хотя бы отдел с хомячками.