— Что здесь такое происходит?
Хамидорея кинулась было объяснять, но ее звонкий голосок потонул в словесном бурном потоке старичка Аукубы; тот все никак не унимался. Пришлось идти на решительные меры. Анемон снял очки и пронзительно поглядел в сторону обнаглевшего соседа. Расстояние в пятьдесят шагов до объекта не маленькое, но дедушку проняло: он застыл, как парализованный и свалился на свою сторону сада. — «Врожденная способность дана не для того, чтобы снимать старикашек с забора, но и так сойдет» — Другое дело, что с дерева сорвался также и соседский внучок, только приземлился он в саду Анемона, как раз в виноградник, о чем известил характерный хруст. — «Немного не рассчитал»
— Анемо-он, — сладко пропели рядом, и он узрел Хамидорею. — Сними очки еще раз.
Анемон нахмурился.
— Ну, пожалуйста!
— Прекрати, — осадил он ее. — Лучше скажи, что ты делаешь в чужом саду?
Девушка растерялась, закусив губу, глазки ее забегали, но она взяла себя в руки.
— А почему тебя не интересует что делает в твоем саду она? — указала Хами на мокрую как курица Тею.
— С ней я разберусь позже.
— Да?! В таком случае и со мной разберись позже, — сложила она упрямо руки на груди. — Меня ты, по крайней мере, знаешь, а вот кто эта, с позволения сказать, девица?
— Ее я тоже знаю, — пожал плечами Анемон.
— Да, — подтвердил Торми, о существовании, которого юноша и забыл. — Они с ней пили в подвале всю ночь.
Рука сама по себе возжелала отвесить ученичку подзатыльник, но… мимо.
Хамидорея стояла с открытым ртом и округлившимися глазами:
— Ка… как это понимать?
— Я не обязан ничего объяснять, — спокойно молвил юноша. — Ты моя ученица и задавать подобные вопросы не должна. А теперь…
— Ты привечаешь у себя какую-то мымру, поешь ее, купаешь в своем пруду. Ты что любовницу решил себе завести?
— Ты забываешься, Хамидорея. И заблуждаешься.
— Неужели?
— Я пока ничего такого не заметил, они только пели песни о козле Лелендоне, — опять вякнул Тормазнизио, находясь позади учителя на расстоянии пяти шагов. В целях безопасности.
Анемон вздохнул и попытался взять ситуацию под контроль:
— Торми! Принеси нашей гостье полотенце.
Рыжая зараза имела наглость поинтересоваться:
— Которой из, Анемон-сенсей?
Мастер подавил, вспыхнувшее было желание придушить ученика, — кстати, в последнее время это давалось все легче, — и скорректировал указание:
— Принеси нашей мокрой гостье полотенце. И не спрашивай какое, — добавил он, заметя готового растаять в улыбке Торми. — Что-нибудь из тех, что ты вечно пытаешься загрести себе.
Мальчик еще пару минут постоял, переминаясь с ноги на ногу, уходить ему явно не хотелось, после чего свалил в указанном направлении. — «Одной проблемой меньше»
— Черт!
Пока он тут рассусоливал указания, Хамидорея засучив рукава своей блузки, топала к Теи с самым решительным видом. Он последовал за ней, не желая наблюдать членовредительства в собственном саду.
— Ты кто такая? — достигнув цели, нависла над жертвой юная фанатка.
В глазах Теи просквозило удивление, словно бы действующих лиц она узрела только сейчас. Девушка встала со скамейки и сладко потянулась.
— Доброе утро, Анемон!
— Какое к духам утро?! — взъярилась Хамидорея. — Да как ты смеешь приветствовать Анемона! Да для тебя он Господин Арахуэнте!! Ты его родственница? Нет. Подруга? Нет. Ты даже не его домработница! И не будешь никогда! Потому что я не допущу, чтобы в его доме работал кто-то красивее старой швабры!
— С чего такие скоропалительные выводы? — вежливо поинтересовалась Тея, и ее повело в сторону. — Может быть и да: я его двоюродная племянница.
— Твоей физиономии я тут ни разу не видела, да и вообще, родственники и знакомые у Анемона все приличные, а ты… Разлеглась в пруду, позорище!!
— Я топор искала. Кстати, Анемон, а где у тебя тут выход? Ищу-ищу, а его нигде нет.
— Тебя же Торми за ворота проводил.
— Это тот рыженький милый мальчик?! Я думала, он пошутил, и вернулась обратно.
«Конец света!»
— Не игнорируй меня! — завопила Хамидорея.
— Да ну тебя! — повернулась к ней спиной Тея и куда-то поплелась.
И тут началось. Хами напрыгнула сзади на соперницу и повалила на землю.
— Я тут полотенец принес, — с целой горой восхитительно махрового добра появился Торми. — Куда это?
— Вон, — кивнул Анемон в направлении закипающей драки, потому что Тея мириться со статусом поверженной не собиралась. Затеялась борьба.
Торми не долго думая — мальчик редко себя этим утруждал — вывалил всю кипу полотенец на головы сражающихся девиц, и тех накрыло махровой разноцветной нежностью.
«Идиот!» — радостно подумал Анемон.
Драка вроде бы поутихла, а потом… Возня в куче полотенец стремительно нарастала. Слышались проклятья и придушенные хрипы. Вокруг кучималы закружился Торми, азартно посвистывая и выкрикивая слова поддержки обеим девушкам. К нему присоединился соседский внучок с ободранными руками, коленями и лицом, но довольный. Потом мальчишки принялись делать ставки кто кого уделает, не обращая внимания на крики старикашки залезшего обратно на забор — вот ведь настырный! — который обещал своему внуку сладкую жизнь… «… обожди, только домой верни-ся, гаденыш!!!..»
Анемон хватался за голову не понимая как можно урезонить весь этот беспредел. Орать как сумасшедший, чтоб прекратили, так его никто не услышит, а то и пошлют куда подальше. Да и надо ли ему, чтобы услышали, разбирайся потом с ними кто прав, кто виноват. И еще примерзкое такое чувствишко, что на него всех лулонов и повесят, да с тем и отправят. А у него голова с похмелюги… ну вы знаете.
— Торми. Торми! — позвал Анемон, но не удостоился ответа. — ТОРМИ! Что б тебя!! — повысил он голос на недопустимый в его состоянии уровень. В голове что-то взорвалось и расплылось по стенкам черепа.
— Да, Анемон-сенсей! — тут же откликнулся ученик, весь в благородном порыве услужить.
— Торми, — чуть слышно молвил Анемон, боясь пробудить еще одну вспышку боли. — После… прибери здесь все. Я пойду, вздремну.
— А как же ваша подруга? Что делать с ней?
— Она не моя подруга. И делать можешь с ней, что хочешь.
Анемон зашагал прочь от пруда.
— Делать что хочу? — последовал вдогонку вопрос.
— Да. Только не убивай. А то вместо тебя, меня в суд вызовут.
* * *
Сражение двух взъярившихся девиц продолжалось. Они кусались, щипались, царапались, старались выдрать друг у друга волосы, взаимно душили, и шипели, как разъяренные дикие кошки. Торми подивился тому, как они похожи. У обеих темные волосы, и темперамент зашкаливающий все мыслимые и немыслимые пределы, правда физическая подготовка у новой знакомой учителя явно выше, чем у ее соперницы. Так что поставив на нее три медяка, Тормазнизио чувствовал себя в выигрыше. А уж как она ругалась, тут хоть записывай.
