Снова раздался булькающий клокочущий голос, уродцы расступились. В нескольких метрах от берега парень увидел развернутого левым боком громадного сома, на его спине сидела нагая юная дева. Длинные стройные ножки, изящно сложенные одна на другую, пробуждали в молодом человеке блудливые желания и жажду телесной любви. Красивые утонченные руки с узкими запястьями и длинными пальцами упирались в спину рыбины отчего плечи чуть приподнимались. Упругий стан, лишенный складок и всякого подкожного жира, искушал осиной талией и плавно очерченными мышцами живота. Высокая пышная грудь соблазняла округлыми формами, вожделение жгло Родиона изнутри, ему хотелось до тронуться до райских плодов, гладить и покрывать их горячими поцелуями. Капли воды на фарфоровой коже девушки поблескивали в лунном свете и добавляли облику манящей таинственности. Бесконечно длинные чуть вьющиеся волосы русого цвета, с вплетенными белыми кувшинками, спускались по плечам, рассыпались по шкуре сома, уходили в воду и медленно расстилались по озеру до самых берегов. Голова на длинной точенной шее чуть наклонялась, то вправо, то влево, будто дева напевала про себя мелодию и отбивала ритм каждым еле заметным наклоном. Игривость, похоть и животная страсть читались в безумно больших зеленых глазах. Она с жадностью смотрела на парня и пухлые чувственные губы выгнулись в лукавую дугу. Аккуратный прямой носик добавлял наивности и даже легкой невинности озерной красавице. Родион не мог отвести глаз от девушки и ровно в тот момент, когда он поймал себя на мысли, что возбуждение его усиливается в области паха, раздался голос.
- Нравлюсь? - спросила она, даже не раскрыв рта, словно голос шел изнутри.
Родион попытался кивнуть, но не получилось, так крепко держал за волосы один из уродцев, впрочем, и по глазам парня было понятно, что сказочная нимфа запала в сердце.
- А так? - снова раздался голос при сомкнутых улыбающихся губах. Сом развернулся к Родиону правым боком. На этой стороне, раздвинув кривые ноги, полусогнутые в коленях, обнажая пах, поросший мхом и лишайником, сидела безобразная тварь: широкие плавники вместо стоп, повисшие, как сопли груди, растекшиеся по жухлым ляжкам пупырчатые соски.
В проплешинах коротких жиденьких волос виднелся желто-зеленый череп, она прихорашивалась, приглаживая непослушные пучки жалкой растительности лягушачьими лапами. Туловище широкое и прямое, как бревно, покрывали большие прозрачные водяные пузыри с плавающими внутри головастиками и ленточными червями. С рыхлой кожи свисали жирные раздутые пиявки, образина схватила круглыми подушечками одну из них и с жадностью затолкала в маленький сморщенный рот размером с монету. Громадные желто-белые глазные яблоки с черными зрачками, хаотично наполовину вываливались из орбит и возвращались обратно. Они нависали над носом похожим на разорвавшийся на шесть частей шланг, разлохмаченные желтые конечности, длиной пятнадцать сантиметров, ощупывали воздух и пребывали в постоянном движении. Между ног Родиона быстро все обмякло, страстное желание сменилось тошнотной пляской в желудке, он был готов даже умереть, только чтобы мерзкая тварь не приближалась.
Снова кто-то булькнул, перемешав все с водным клокотом. Образина при этом оставалась безучастной, мощные челюсти бойко работали, пережевывая жирную пиявку. Сом медленно развернулся мордой к Родиону, и парень рассмотрел прекрасную деву и жутко страшную каргу в одном целом существе, спины двух антиподов соединяла толстая кожа. Обе половины повернули головы в сторону молодого человека, глядя на них он испытывал одновременно два противоположных чувства: наслаждение и страдание, влечение и отвращение, страсть и ненависть. Восхитительная нимфа зашевелила губами и бурлящие улюлюки пронеслись над водой, булькающая тирада привела уродцев в действие, они вплотную приблизились к парню, схватили гусиными лапками за одежду и приподняли над землей.
- Иди же ко мне милый, - сказала безобразная половина, и теперь Родион понял, кто из них говорит на человеческом языке, а кто курлычет на водном наречии.
"В конце концов раскидать десять маленьких уродов размером с курицу не составит труда" - самонадеянно подумал парень, но ошибся в расчетах. Как он не брыкался, как не выворачивался, хватка озерных жителей оказалась хуже мертвой, Родион почувствовал, что слабеет в перепончатых гусиных лапах мучителей. Они зашли в озеро, вода будто широкая эластичная лента туго обтянула его тело и обездвижила, теперь он смирился с неотвратимой участью утопленника. Пятиметровый гигантский сом, рассекая волны, мчался прямо на Родиона. Озерная тварь, сидящая на спине рыбины, ненасытно смотрела на жертву в два прекрасных и в два ужасных глаза. От страха молодой человек зажмурился...
И все оборвалось...
Родиона потянуло ко дну, страх и паника топили его на глубине метра, пока он не понял в чем дело и не поднялся над поверхностью воды. Первые лучи солнца пробились сквозь ветви деревьев и разогнали озерных жителей, как дурной сон. Трясясь после пережитых событий он с трудом выбрался из водоема и побежал без оглядки к железнодорожной станции.
В электричке, парень много думал о событиях прошедшей ночи на диких озерах. Он не спрашивал себя, что это было: ужасная реальность или раззадоренное воображение. Молодой человек знал, все что он видит есть, независимо оттого видят ли это другие. Встреча с водяными тварями оставила в сознании глубокую рану, из которой медленно сочился едкий страх и отравлял организм. Но Родион не мог нарушить слово, данное Анфисе Степановне, только потому что яд ужаса проник в мозг, не мог так просто отказаться от поисков дерева. Теперь он точно знал противоядие от страха в маленьких свечах с ветвей неизвестного растения.
Добравшись до дома, первым делом, Родион прошел в комнату, сел за стол и красным маркером поставил крест на группе озер в районе станции Ягодная. Под номером два в списке местных водоемов, составленном накануне, значилась река Марушка. Парень включил компьютер, посмотрел адрес ближайшего магазина, торгующего туристическим снаряжением и отправился за новой палаткой, спальным мешком и рюкзаком.
Он шел в магазин "Барсук" по пути всматривался в прохожих, в машины, в бездомных животных, в здания, во все черты любимого города. Родион глубоко дышал, пытаясь пропитаться запахом улиц, излечиться от ненавистного лесного воздуха и немного приостановить страх вытекающий из раны сознания.
Купив все необходимое молодой человек с большими пакетами отправился в парк, расположенный в паре кварталов от "Барсука". Этот островок растительности по среди бетонно-асфальтного царства он любил сильнее прочих, почему-то именно здесь Родиону особенно хорошо думалось и мечталось. Под старым дубом на самой оживленной аллеи стояла кованная скамья. В этом парке он всегда сидел только на ней, наблюдал за жизнью, подсматривал за людьми и подслушивал разговоры.
