Командир легионеров был глубоко убежден, что Серебряное Племя, один раз отправившись в путь, не остановится, пока не дойдет до цели. Алерцы не нуждались во сне, вернее, они спали не так, как существа Шерера. Все, что обитало по ту сторону границы, отдыхало иначе, пребывая в частично бодрствующем состоянии. Заснув, алерский воин мог продолжать выполнять простые действия, например идти или ехать верхом. Также он был способен отчасти контролировать свои поступки, хотя реакция его становилась медленнее и действия были не столь точны, как наяву.
Они миновали небольшое селение. К конным патрулям крестьяне привыкли, но более крупный отряд почти всегда предвещал неприятности. Рават послал в деревню солдата с предупреждением. Обычно после обнаружения стаи в расположенные рядом селения направлялись отряды пехоты, местность же прочесывала только конница. На сей раз крестьянам приходилось рассчитывать только на себя.
Сотник сомневался, что время марша рассчитано им правильно, но быстрее двигаться не мог. Уже сейчас выбранный темп был почти убийственным для пехоты. Рават обеспокоенно поглядывал на тяжеловооруженных солдат. Стояло позднее лето, но солнце, которое здесь, на севере, обычно не слишком докучало, вот уже несколько дней заливало степь своими безжалостными лучами, нагревавшими металл до такой степени, что топорники в своих доспехах чуть ли не поджаривались. Из-под больших шлемов струился пот. Шутки разом прекратились. Сотник видел, что, продолжая двигаться в таком же темпе, он попросту прикончит людей. Если он намеревается получить от тяжеловооруженных пехотинцев хоть какую-то пользу в бою, — а ведь они и есть главная его сила! — нужно срочно что-то придумать.
Рават выбрал лучшего всадника и коротко переговорил с ним. Он хотел выяснить, вернулись ли в стаю алерские разведчики. Вскоре солдат во весь опор мчался к указанному месту.
Чуть позже вернулись (впрочем, с пустыми руками) конные разведчики, которые были посланы еще до полудня, и Рават остановил отряд. Лошади, шедшие шагом рядом с пехотой, почти не устали; куда хуже обстояло дело с конями разведчиков. Не обращая на это внимания, сотник рассадил топорников за спинами всадников, себе же за спину — тут не до церемоний — посадил могучего Дорваля. Приказав сбросить мешки с двух вьючных лошадей, стараясь не показывать своего недовольства, велел садиться верхом полуживым от усталости лучницам. Даже дерзкая Агатра держала язык за зубами, не пытаясь оспорить решение командира, — достаточно было одного взгляда на ее подругу, молоденькую Эльвину. Девушка в любой момент могла упасть в обморок. Она полдня шла наравне с рослыми мужчинами; зачастую, чтобы угнаться за отрядом, Эльвина вынуждена была переходить на бег. Всадники взяли вьючных лошадей под уздцы. Рават, всегда заботившийся о том, чтобы солдаты легкой пехоты, нередко сопровождавшие конницу, умели хоть как-то держаться в седле, мог быть вполне доволен. По крайней мере, лучницы с коней не свалятся.
Лошади тяжелой рысью двинулись вперед. Четверо лучников, схватившись за стремена, бежали рядом. Всадники взяли у них даже мечи и шлемы.
Края леса они достигли перед самым заходом солнца. Солдаты разгрузили и расседлали коней, разобрали свое оружие и улеглись на земле, недалеко от ближайших деревьев. Лишь некоторые успели перекусить, да и то всухомятку. Тем временем Рават послал Дорлота в ту сторону, откуда могла появиться стая, а сам вместе с командирами конницы и пехоты отправился обследовать окрестности. Почти стемнело, когда он вызвал к себе Астата, тройника лучников. Солдат был бледен от смертельной усталости.
— Сейчас пойдешь спать, Астат, — пообещал сотник. — Сегодня на часах будет конница. Но пока слушай, что я тебе скажу. Потом объяснять будет бесполезно, станет совсем темно.
— Слушаю, господин.
— Там, у края леса, есть ров. Впрочем, что это за ров… Всего лишь неглубокая канава, образовавшаяся от дождевой воды, ничего больше. Но для тебя пусть это будет ров. Сейчас возьмешь лучниц и отведешь к краю леса, заляжете прямо напротив. Видишь где? Хорошо. Сражаться будем днем… так я, по крайней мере, думаю. Но если стая доберется сюда быстрее, то бой может случиться ночью. Дорлот нас предупредит. Если все-таки это будет ночь, то твоя задача и задача твоих людей заключается в том, чтобы вы пропустили передовую стражу, а потом послали в стаю столько стрел, сколько удастся. Вскоре взойдет луна, впрочем, ты и сам наблюдал закат. Когда увидишь напротив себя алерцев — стреляй. Больше ни о чем не беспокойся. Понял?
— Так точно, господин.
— Но скорее всего сражаться мы будем днем. Тогда действуй иначе. Отсиживайтесь в кустах до последнего, появитесь лишь тогда, когда племя побежит в твою сторону. Я приказал тебе запомнить то углубление. Оно стаю не остановит, но собьет шаг их животных — воспользуйся этим. Если устроишь суматоху в этой канаве, то, быть может, с помощью своих шести луков сумеешь их каким-то образом задержать. Видишь ли, они могут удрать в лес, а потом устроить нам какой-нибудь сюрприз… Подожди, это еще не все. Я сказал тебе, как я вижу будущий бой, но знай, Астат, я рассчитываю на тебя. Возможно, я буду не в состоянии отдать соответствующие приказы. Однако ты уже не первый раз сражаешься под моим началом, знаешь меня и поймешь, что и как делать, чтобы это совпало с моими намерениями. Начало сражения я представляю себе примерно так… — Он кратко изложил план засады, после чего добавил: — Повторяю, я рассчитываю на тебя. Вопросы есть?
— Нет, господин. Я все понял.
— Собери людей, подготовь оружие — и спать.
— Есть, господин.
Лучник ушел.
Было уже совсем темно. Рават положил руки на плечи своих десятников:
— А вы поняли?
— Так точно, господин. Хороший план.
— Если я погибну, командование принимает Рест. Но только до конца боя, потом всеми командуешь ты, Дорваль. В отряде больше пехоты, чем конницы, и лучше, если командовать будет пехотинец. Все.
Вскоре появился всадник на смертельно уставшем коне. Его остановили часовые, иначе он непременно проехал бы мимо спрятавшегося рядом с лесом отряда. Рават принял рапорт. Разведчик видел возвращавшихся в стаю алерцев-разведчиков. Сам остался незамеченным. Похоже было, что племя доберется до засады не раньше рассвета, хотя оставалась возможность, что стая двинулась в путь еще до возвращения разведчиков. Однако сотник не боялся, что его застигнут врасплох. Милях в полутора от солдат дремал на краю леса мохнатый страж, уши которого, несмотря на неглубокий сон, чутко ловят любой посторонний звук, а желтые глаза готовы вспыхнуть в любой момент. И темнота для них не препятствие.
