— А откуда ты знаешь, что он придет?
— Да слышал, что говорят, вот и все. — Херби сплюнул за край площадки, и снизу кто-то выругался.
По разбитой тропе вниз в гавань пробирались, с трудом удерживая равновесие, несколько моряков. Один из них поднял фонарь посмотреть, кто является их обидчиком. Все они кутались в плащи, но ветер прижимал ткань к их телам, что позволяло разглядеть — оружия ни у одного из них не было. Фонарь высветил крупную фигуру Рейшо, и злобные угрозы в адрес Херби немедленно прекратились, а человек с фонарем, что-то проворчав, опустил его. Моряки отправились дальше.
— Где ты слышал про гоблинский корабль? — спросил двеллер.
— Да так, тут недалеко, — ответил Херби, переступая грязными босыми ногами.
Джаг не представлял, как ноги мальчишки выдерживают кусачий ветер и холод, шедший от деревянной платформы.
— Херби, если понадобится, я пойду к капитану Аттикусу и попрошу его во всем этом разобраться.
— Ты на меня настучишь после того, как я тебе все это рассказал? — оскорбленно надулся мальчик, скрестив на груди худые руки.
А почему бы и нет? — отозвался двеллер. Херби выругался.
— Прекрати-ка, — рявкнул Рейшо, — и быстро отвечай на вопрос.
Сердито выдохнув, мальчишка сказал:
— Я был за лавкой.
— За какой лавкой? — спросил Джаг, стараясь сохранять терпение.
— Бондаря.
— Какого бондаря? — поинтересовался в свою очередь матрос.
— Тут один только бондарь. — Херби ухмыльнулся, довольный тем, что знает больше Джага и Рейшо.
— Тебя что, интересовало, как делают бочки? — осведомился двеллер, не скрывая сомнений.
— Я слышал, бондарь этот не только бочками занимается, — хмуро заявил Херби.
— И кто тебе это сказал?
— Один парень. — Джаг вздохнул.
— Какой еще парень?
— Я его в доках встретил.
— И что у тебя за дела с этим парнем? Херби пожал острыми как лезвия плечами.
— Да мы просто разговаривали.
— О чем? — спросил двеллер.
— О своих проделках, — пробурчал Рейшо. — Он только про то, как бы с лямзить что плохо лежит, своим скудным умишком и думает.
— Воровать не всегда плохо, — возразил ему мальчишка.
Быстро оглянувшись, Джаг удостоверился, что рядом никого нет. Тем не менее холодный ветер разносил слова на большое расстояние: стоя на платформе, он слышал обрывки разговоров с яликов и даже матросов на кораблях. По воде в гавани голоса и шум разносились куда дальше, чем по суше.
— Может, — заметил он, — нам не стоит так подробно обсуждать подобное... занятие?
— Воровать не всегда плохо, — настаивал Херби. Его оскорбленный тон сменился вызывающим. — Вон Джаг сколько знает историй про людей, которые воровали ради своих королей или из любви к даме. Что бы случилось с Портаблейном в «Ужасе башни Кулог», если бы он не был вором?
Двеллер с удивлением признал, что аргумент мальчика был вполне весомым. Обычно от него было не дождаться глубоких или серьезных мыслей.
— Вон сколько воинов лишились головы, пока пытались спасти прекрасную принцессу Эллакар от троллей-людоедов Кулога, — продолжал Херби, — а у Портаблейна все получилось. Воровство — это же тоже умение... и призвание.
Рейшо шагнул вперед, нависая над мальчиком. Джаг знал, что даже по человеческим меркам разница в возрасте у них была небольшая, но ее вполне хватало, чтобы обеспечить антагонизм между ними.
— Вот помяни мои слова, — заявил матрос, — ты со своей дерзостью допрыгаешься до того, что угодишь прямиком в пирог троллю. И туда-то тебе самая и дорога; может, капитану ты сердце при этом и разобьешь, но я по тебе слез лить не буду.
Херби обиженно шмыгнул носом. Map высунула голову и громко заверещала.
— Ну, может, всплакну чуток от расстройства, — добавил Рейшо, раздраженно глядя на обезьяну, — если тролль побрезгует и не станет запекать в один пирог с тобой эту вшивую мартышку.
Map быстро спряталась обратно под плащ Херби.
— Так что с бондарем? — напомнил им двеллер, которому не давала покоя мысль, что вот сейчас в гавань может войти корабль гоблинов.
Отойдя от матроса, мальчик повернулся к Джагу.
Бондарь торгует краденым. Он хранит у себя краденые вещи и обменивает их на другое краденое или на деньги, как выйдет.
— И что тебе от него было надо? — спросил двеллер, страшась ответа.
Херби на несколько минут замолк. В гавани люди смеялись, ругались и жаловались на то, сколько работы им предстоит завтра. Пьяные матросские песенки летали между склонами гор, окружавшими гавань Келлох.
Значит, ты опять что-то украл, — обвиняющим тоном произнес Рейшо.
Ведь капитан велел тебе никогда больше этого не делать, — упрекнул его Джаг, ясно представив себе, как Херби болтается на виселице в порту. В книгах в Хранилище Всех Известных Знаний он видел изображения таких казней. Сломанные шеи, вывалившиеся изо ртов языки и выпученные глаза — все это всплыло перед двеллер ом так ясно, что его едва не замутило.
Как ни грязен был Херби и какую бы неприглядную карьеру он себе ни выбрал, лучшего слушателя у Джага на борту «Ветрогона» не было. Другим матросам тоже нравились истории, которые он частенько рассказывал в часы затишья, но Херби прямо-таки глотал каждое слово захватывающих повествований, которые двеллер когда-то прочитал в крыле Хральбомма.
Может, решил Джаг, есть тут и его вина. Он забил голову мальчика всеми этими глупыми идеями из приключенческих книг. Пусть он не учил Херби воровать, но своими рассказами невольно дал ему оправдание, чтобы продолжать в том же духе. Двеллер обещал себе, что если они выберутся из гавани Келлох, то больше он таких историй рассказывать мальчику не будет.
— У команды нашей я ничего не крал, — заявил Херби.
— Тогда у кого? — осведомился Рейшо.
— Я тут пробежался по тавернам, — объяснил мальчишка уже потише и пожал плечами. — Ну и мне повезло немножко.
Матрос выругался и повернулся к Джагу.
— Этот крысеныш помоечный нас погубит, ты ведь это понимаешь?
— Это просто навык, — запротестовал Херби, — как игра. Я учусь, чтобы стать лучше, как ты со своей огромной саблей.
— И что же ты делаешь с наживой от своей игры? — поинтересовался Рейшо.
Херби не ответил. Джаг знал, что на борту «Ветрогона» поговаривали, будто у мальчишки на борту было припрятано кое-что из краденого. Пара матросов даже пробовали это поискать, но никто ничего не обнаружил.
— Так что с гоблинским кораблем? — напомнил Джаг.
Херби фыркнул, мрачно глянув на матроса, и повернулся к Джагу.
— Бондарь сказал кому-то другому, что гоблинский корабль придет сегодня. Ну, до того, как петух пропоет, значит.
— И с кем это он разговаривал?
